е решения, не высказывая своего мнения. Это очень странно, учитывая, что он только начинает узнавать дочь. И печально, потому что она начинает думать, какую огромную ошибку совершила, избегая его последние три года. Можно было звонить ему, когда ма в очередной раз ее доводила.
Так или иначе, а Ронни была рада, что пригласила Уилла. Ему, конечно, легче в обществе отца, чем ей — в компании Сьюзен. Мать Уилла ужасно ее пугала... впрочем... это может быть и преувеличение, но ей в присутствии Сьюзен становилось не по себе. Та ясно дала понять, что невзлюбила Ронни и недовольна тем, что эта девчонка нравится ее сыну.
Обычно ей было плевать на свою одежду и безразлично, что думает о ней чья-то мать. Она не станет притворяться и разыгрывать принцессу. Но она впервые в жизни чувствовала, что не соответствовала определенному уровню, не оправдала чьих-то ожиданий, и это беспокоило больше, чем следовало бы.
Когда стало темно и игра начала терять свою привлекательность, она ощутила, что Уилл наблюдает за ней, и улыбнулась ему.
— Я почти разорен! — объявил он.
— Я тоже!
Уилл глянул в окно.
— Как, по-твоему, ничего, если мы немного погуляем?
На этот раз она точно знала, почему он спрашивает. Потому что хочет провести время наедине с ней. Потому что она ему небезразлична, даже если он не уверен в ответном интересе.
Она встретилась с ним глазами.
— С удовольствием.
Уилл
Берег тянулся на много миль вперед, отделенный от Уилмингтона мостом через Береговой канал. Конечно, многое здесь изменилось с тех пор, как Уилл был маленьким: берег становился более людным в летнее время, маленькие бунгало вроде тех, в котором жила Ронни, вытеснялись солидными, высокими особняками, выходившими фасадами на океан. Но все же он любил ночной океан. В детстве он любил подъезжать на велосипеде к самой воде в надежде увидеть что-то интересное и почти никогда не разочаровывался. Видел больших акул, которых выбросило волнами на песок, песочные замки, такие изящные, что могли бы выиграть в любом конкурсе, а однажды, не более чем в пятидесяти ярдах от берега, увидел кита, игравшего в воде за прибоем.
Сегодня здесь никого не было, и Уилла вдруг посетила мысль, что с этой девушкой он хотел бы встретить будущее.
Конечно, он слишком молод для подобных мыслей, и думать о женитьбе рано. Но он почему-то чувствовал, что, если вновь встретит Ронни через десять лет, она будет именно той, которая ему нужна. Конечно, Скотт не понял бы его, потому что не заглядывает в будущее далее наступающего уик-энда. Впрочем, Скотт не так уж отличается от большинства его знакомых. У него и Уилла совершенно разные взгляды на отношения с девушками. Уилл терпеть не может одноразового секса, не снимает девчонок, чтобы возвыситься в глазах приятелей, не собирается заводить очередной роман только для того, чтобы покончить со старым ради кого-то новенького и привлекательного. Он просто не из таких. И никогда таким не будет. Познакомившись с девушкой, он сразу задавал себе вопрос, подходит ли она для нескольких свиданий или с ней можно долго проводить время.
Возможно, отчасти это связано с родителями. Они женаты тридцать лет, начинали, когда были бедны, и долго выбивались в люди. Создали свой бизнес и вырастили детей. И при этом крепко любил и друг друга, праздновали успехи и держались вместе в тяжелые времена. Конечно, никто из них не совершенен, но Уилл рос в убеждении, что они команда, и со временем ему самому захотелось того же.
Конечно, легко считать, что он провел два года с Эшли, потому что та красива и богата, и хотя Уилл солгал бы, сказав, что ее красота значения не имеет, все же она менее важна, чем те качества, которые он в ней разглядел.
Она слушала его так же, как он слушал ее, и он считал, что может сказать ей все, и наоборот. Но со временем Уилл все сильнее ощущал нарастающее разочарование, особенно когда Эшли со слезами призналась, что пошла на вечеринку с парнем из местного колледжа. После этого все изменилось: ушла беспечность, а с ней и доверие. Не то чтобы он беспокоился, что она снова выкинет что-то в этом роде: все делают ошибки, и это всего-навсего поцелуй, — но этот случай каким-то образом помог прояснить положение и лучше понять, чего он хочет от самых близких людей. Он начал замечать, как Эшли обращается с окружающими людьми, и то, что видел, ему не нравилось. Любовь к бесконечным сплетням — то, что когда-то он считал пустяком, — начинала его раздражать, как и долгие сборы на вечеринки, заставлявшие его терпеливо ждать по часу. Конечно, его грызла совесть за разрыв с ней, но он утешал себя тем, что ему было всего пятнадцать, когда они начали встречаться, и Эшли стала его первой девушкой. Но он считал, что у него нет иного выхода. Для Эшли не имело никакого значения, каким Уилл был на самом деле и что для него важно. Наверное, легче покончить с такими отношениями, прежде чем все усложнится еще больше.
В этом смысле сестрица Меган была похожа на него. Красивая и умная, она подавляла своим интеллектом почти всех парней, с которыми встречалась. И переменила многих, но не тщеславия или легкомыслия. Когда Уилл спросил, почему на не может остановиться на ком-то одном, она откровенноответила: «Есть парни, считающие, что когда-нибудь, в отдаленном будущем, обязательно остепенятся, а есть такие, который готовы жениться, как только встретят свою девушку. Первые утомляют меня, потому что они жалки, а вторых, честно говоря, трудно найти. Но я интересуюсь только серьезными людьми, а для того чтобы встретить такого, нужно время. Если отношения не выдерживают долгого срока, зачем тратить на них силы и время?»
Меган... При мысли о сестре он улыбнулся. Она всегда жила по собственным правилам. И последние шесть лет буквально сводила ма с ума своим отношением к жизни, поскольку быстренько отвергла всех городских парней из тех семейств, которые та одобряла. Но Уилл должен был признать, что Меган права, и, слава Богу, умудрилась встретить в Нью-Йорке того, кто отвечал ее критериям.
Ронни чем-то напоминала ему Меган. Она тоже не такая, как все. Свободомыслящая. Упорная и независимая. Внешне она совершенно не соответствовала его понятиям о красоте, но у нее потрясающий отец, замечательный брат, а сама она невероятно умна и добра. Кто еще будет спать на песке, чтобы охранять черепашье гнездо? Кто еще остановит драку, чтобы помочь малышу? Кто еще в свободное время читает Толстого?
И кто еще, по крайней мере в этом городе, влюбится в Уилла, ничего не зная о его семье?
Нужно признать, что и это важно для него. Он любил свою семью и гордился созданным отцом бизнесом. Ценил преимущества, которые дала ему эта жизнь, но хотел стать самостоятельным. Хотел, чтобы люди знали его как Уилла. Не как Уилла Блейкли. Но кроме как с сестрой, не мог поговорить об этом ни с одним человеком в мире. В конце концов, он жил не в Лос-Анджелесе, где в каждой школе можно найти деток знаменитостей. В родном городе Уиллу приходилось нелегко. Здесь все друг друга знали, и, становясь старше, он с большей осторожностью выбирал себе друзей. Лишенный всякого высокомерия, он, однако, научился воздвигать невидимую стену между собой и собеседником, по крайней мере пока не был уверен, что новый знакомый или девушка не имеет корыстных целей и не интересуется его семьей. И не знай он наверняка, что Ронни ничего не известно о его семье, убедился бы в этом, когда остановил машину перед своим домом.
— О чем ты думаешь? — спросила она. Легкий ветерок теребил ее волосы, и она безуспешно пыталась собрать пряди в нетугой хвост. — Что-то ты притих.
— Я думал о том, как мне у вас понравилось.
— Такой маленький домик? Он немного отличается от того, к чему ты привык.
— У тебя прекрасный дом! — настаивал он. — И твой па классный, и Джона тоже, хотя он и наголову разбил меня в покер.
— Он всегда выигрывает. Но не спрашивай как. Я хочу сказать, с самого детства. Думаю, он жульничает, но не могу понять, каким образом.
— Может, тебе нужно получше лгать?
— Хочешь сказать, как лгал ты, когда сказал, что работаешь на своего отца?
— Я работаю на отца, — пожал плечами Уилл.
— Ты знаешь, о чем я.
— Просто я считал, что особого значения это не имеет. А разве это не так?
Он остановился и повернулся к ней.
Ронни, похоже, тщательно выбирала слова:
— Это... очень интересно и помогает лучше тебя узнать, но если бы я сказала, что моя ма работает помощником поверенного в адвокатской конторе на Уолл-стрит, ты отнесся бы ко мне иначе?
Уилл понимал, что должен отвечать абсолютно честно.
— Нет, конечно. Но это совсем другое.
— Почему? Потому что твоя семья богата? Но это играет роль только для тех, кто считает деньги самым важным в жизни.
— Я этого не говорил.
—Так что же тогда имел в виду? — с вызовом бросила она, но тут же покачала головой. — Послушай, давай напрямик: мне абсолютно все равно, даже если бы твой па был султаном Брунея. Тебе повезло родиться в богатой семье. И от тебя зависит, как ты с этим живешь. Я здесь, потому что хочу быть с тобой. Но
если бы не хотела, все деньги в мире не изменили бы моего отношения к тебе.
Уилл лукаво прищурился:
— Почему у меня такое чувство, будто ты уже произносила эту речь?
— Потому что я ее произносила. Приезжай в Нью-Йорк и увидишь, почему я привыкла говорить то, что думаю. В некоторых клубах встречаешь исключительно снобов, и они так хвастаются своими семьями и тем, сколько у них денег... Мне это осточертело. Мне всегда хочется ответить: «Здорово, что другие в твоей семье чего-то добились, но чего добился ты?»
Только я ничего такого не говорю, потому что они этого не поймут. Считают себя избранными. На подобные вещи даже злиться не стоит, потому что все это так смехотворно. Но если думаешь, что я пригласила тебя из-за твоей семьи...
— Не думаю, — перебил Уилл. — Даже на секунду не думал.