Потом Сталин напал на Финляндию, и опять никто ему войну не объявил. Не спорю, пожурили. На том дело и кончилось. Президент США Рузвельт объявил Советскому Союзу «моральное эмбарго». «Моральное эмбарго» никак на поставки технологии из США не повлияло, потому для товарищей Сталина и Молотова и всех других товарищей такое эмбарго вообще ничего не значило. 29 марта 1940 года товарищ Молотов в Верховном Совете изрек: «Наши отношения с США за последнее время не улучшились и, пожалуй, не ухудшились». В переводе на русский: «Чихали мы на моральное эмбарго».
Понятно, «моральное эмбарго» сразу было снято, и тут же в апреле 1940 года начались советско-американские переговоры по торгово-экономическим вопросам. На переговорах советской стороной среди прочих был поставлен вопрос «о тех препятствиях, которые чинили американские власти в допуске советских инженеров на авиационные заводы» (История второй мировой войны. Т. 3. С. 352). В эту фразу следует вчитаться. Тут речь не о том, пускали советских инженеров на американские авиационные заводы или не пускали. Их пускали. Только какие-то там американские чиновники вздумали творить ограничения. Это же возмутительно! Так вот: переговоры о том, чтобы и впредь советских инженеров на американские авиазаводы пускали, только уже без всяких ограничений.
Не будем обсуждать сочетание слов «советский инженер на американском авиационном заводе», не будем интересоваться, какого ведомства эти инженеры. Просто вспомним, что на авиационных заводах Запада постоянно отирались наши инженеры разных рангов. Вот, например, на германских авиационных заводах тоже работали советские инженеры. Один из них, выдающийся военный разведчик подполковник ГРУ Николай Максимович Зайцев, кратко поведал о содержании этой работы в «Военно-историческом журнале» (1992. N 4). А о том, что делали советские инженеры в Америке, поведал советский шифровальщик Игорь Гузенко, который после войны бежал из советского посольства с толстым портфелем. А проникли «инженеры» далеко за ограды американских авиационных заводов, добрались до американских ядерных и термоядерных секретов и крепко там поживились. Дошли «инженеры» до ближайшего окружения американского президента и завербовали там источники информации. «Друзья» наших инженеров сопровождали американского президента на конференции в Тегеран и в Ялту и давали президенту ценнейшие советы. Не расскажи Гузенко всему миру об активности «инженеров», Америка и дальше хлопала бы ушами, и кто знает, чем бы все это завершилось…
Но вернемся в 1940 год. Летом товарищ Сталин прибрал к рукам Эстонию, Литву и Латвию. И опять никто ему войну не объявил. И «моральное эмбарго» тоже.
Теперь предположим, что товарищ Сталин в 1941 году вдруг увидел гитлеровские преступления, вдруг внял просящему голосу Британии и нанес в порыве благородного гнева сокрушительный удар по Румынии и Германии, освободил Европу от коричневой чумы и принес счастье и радость десяткам миллионов порабощенных людей. Кто бы посмел этим возмутиться!
Да если бы такой умник нашелся (пусть хоть сам президент США), так на него мигом ярлык гитлеровского прихвостня приклеили бы.
Если бы Сталин напал на Гитлера, то выступить против Сталина (пусть даже со словесным осуждением или «моральным эмбарго») означало — выступить на стороне Гитлера. Был в Америке президент Ричард Никсон, не мне судить, за что его сбросили, но поводом послужил скандал — помощники президента хотели послушать, о чем политические противники болтают. Персональное участие самого президента в этом деле не доказано. Но Америка такого своим президентам не прощает. Теперь вспомним, что американский президент Рузвельт помалкивал, когда Гитлер Европу крушил и концлагеря строил, но вот (представим) Гитлеру дали по зубам, вернее по другому месту (наш удар с тыла готовился), а президент США возмутился и Сталину войну объявил, т.е. войну в защиту Гитлера, в защиту порабощения Европы, в защиту СС, в защиту гестапо и концлагерей.
Ну-ка прикинем, сколько часов такой президент в Белом доме продержится?
Когда в 1933 году товарищ Сталин подарил Гитлеру ключ от Германии, знал Величайший Хитрец всех времен и народов, что нормальные люди, нормальные страны и правительства на союз с Гитлером не пойдут, знал, что против Гитлера объединится весь мир. знал, что защищать Гитлера не посмеет никто. «Ледокол Революции» был задуман гением и сработан на удивление грядущим поколениям.
Потому, в случае сталинского удара по Германии, Америка не могла выступить против Сталина. Скажу больше: Америка не могла и нейтральной в этой ситуации остаться — Сталин освобождает Европу, а Америка в стороне! Кто же американскому бизнесмену после того руку подаст?
Но ближе к фактам: 21 июня 1941 года Соединенные Штаты Америки официально выразили свою решимость поддерживать Сталина в войне против Германии. Это свидетельство Виллиса К. Армстронга, сотрудника администрации ленд-лиза («Грани». 1985. N 136. С. 229). Это свидетельство никем и никогда не оспаривалось и не опровергалось.
Гитлер не мог знать о советско-американской сделке в тот же день. Разведка не могла добыть сведения такой важности и доложить их так быстро. Но и без сообщений разведки Гитлер знал, на чьей стороне Америка. В тот же день, 21 июня 1941 года, Гитлер пишет письмо итальянскому вождю Муссолини: «Вступит Америка в войну или нет — безразлично, поскольку она и так в полной мере поддерживает наших противников… За всем этим кроются массированные поставки военных материалов из Америки…»
Как в воду глядел.
Нам говорят, что Гитлер напал на Сталина, и после этого сложилась антигитлеровская коалиция. На самом деле все обстояло иначе. До нападения Германии Сталин создал антигитлеровскую коалицию. Подтверждением тому британские поставки оружия Сталину до 22 июня 1941 года. В Британии мне удалось найти матроса, который был в экипаже британского корабля, доставившего в Мурманск 12 июня 1941 года первую партию оружия. Беседу с ним я записал на магнитофон 16 марта 1989 года и заверил соответствующим образом. Сведения матроса проверил через архивы. В свете найденных документов мне представляется, что и Британия, и Советский Союз что-то скрыли в своих отношениях, а вопрос о первом арктическом конвое в советские северные порты достоин особого рассмотрения. Сейчас я только обращаю внимание на пикантность ситуации: Британия — в войне, и ей отчаянно не хватает оружия. А Советский Союз теоретически находился в состоянии мира. И вот воюющая Британия поставляет оружие в страну невоюющую. Ситуация тем более пикантна, что Германия воюет против Британии. Германии тоже недостает оружия, в первую очередь — крупных надводных кораблей. И вот Германия тоже поставляет Сталину оружие, в том числе и недостроенный (т.е. новейший) тяжелый крейсер «Лютцов». Сталин получал оружие от обеих воюющих сторон. Оставаясь формально нейтральным, он уделял больше внимания вооружению своей армии, чем лидеры тех стран, которые уже были втянуты в войну.
Союз с Британией автоматически обеспечивал Сталину союз с Австралией, Новой Зеландией, Индией, Южной Африкой, Канадой и другими государствами.
Можно сказать больше: если в апреле 1940 года советская дипломатия ставила вопрос об отмене ограничений допуска советских инженеров на американские авиационные заводы, значит, антигитлеровская коалиция уже существовала.
И это не домыслы. Американский исследователь Антони Сюттон в 1973 году выпустил книгу «Национальное самоубийство». Книга хороша тем, что автор своей точки зрения читателю не навязывает, но совершенно безжалостно гвоздит по читательской голове поистине убийственными документами. На страницах 80-81 он неопровержимо доказывает существование тайного договора между Сталиным и Рузвельтом. Договор готовился в 1938 году. Сюттон добыл документ Государственного департамента США под номером 800.51 W89 USSR/247. Документ представляет собой отчет посла Джозефа Е.Девиса от 17 января 1939 года о завершении работ по подготовке тайного соглашения.
В США о существовании тайного договора знали только четыре человека. Учитывая наше искусство хранить секреты, можно предположить, что с советской стороны круг посвященных был несколько более узким.
Найденный Сюттоном документ никогда не был опровергнут и даже подвергнут сомнению. А чтобы сомнений не возникало, Сюттон опрокидывает на читателя лавину сопутствующих договоров, начиная с документа Госдепартамента США N 711.00111 — соглашения, подписанного в марте 1939 года об участии США в строительстве советских подводных лодок. Далее Сюттон приводит бесконечные списки американских стратегических поставок в СССР. Этот список предвоенных американских стратегических поставок можно сравнить только с бесконечным списком стратегических поставок в ходе войны. Когда читаешь эти списки, перестаешь понимать, чем американские военные поставки Сталину отличались от предвоенных. И приходишь к выводу: ничем. Американский конвейер помощи Сталину был включен в начале тридцатых годов. В январе 1939 года поток американских стратегических материалов набрал головокружительную скорость и сокрушительную мощь и до конца войны уже не останавливался. Сталин мог творить в Европе все, что считал нужным, но выше «морального эмбарго» наказаний не получал. Вот она — сталинская готовность к войне: Сталин заручился американской поддержкой до того, как германские танки взломали польские пограничные шлагбаумы.
Но в тайном советско-американском соглашении таилось нечто большее, чем бескорыстная готовность Рузвельта помогать Сталину. Каждый, кто подписывал договор со Сталиным, плохо кончал (в том числе и Адольф Гитлер), ибо договор со Сталиным был договором с дьяволом — тут выиграть нельзя. Это относилось и к Рузвельту. Сделав только один первый шаг — согласившись на тайные переговоры со Сталиным, Рузвельт уже проиграл. Суть проигрыша в том, что американская политическая система задумана так, чтобы не позволить никому (и прежде всего — президенту) иметь слишко