Вик тоже не нашел в мешке для мусора ничего, кроме пачки конвертов, блокнота и флакона духов. Взяв его в руки, он нажал на распылитель. Женский аромат, древесные нотки. Внимательно проверил бумагу, чтобы убедиться, что на ней ничего не написано. Из блокнота было вырвано несколько листков. На обложке в уголке синими чернилами было написано «27654». Вик нахмурился: этот номер он уже видел.
Вадим вздохнул:
– Вот чего я не понимаю. К чему ломать голову и избавляться от тел при помощи транспорта и компании, если у него в подвале такие ужасы? Почему бы не зарыть их у себя в саду?
Вик покопался в своей памяти. Где ему встречался этот проклятый номер? Когда? Он спросил Вадима, но тому эти цифры ничего не говорили. Он оторвал от обложки уголок с надписью синими чернилами, сунул его в карман и, озадаченный тем, что не может вспомнить, завязал мешок для мусора. Затем вернулся к их разговору:
– Трупы – это слабое место всех подобных преступников. Ты прекрасно знаешь, что сады – первое, где мы ищем. К тому же трупный запах может привлечь внимание диких зверей, особенно здесь. Не говоря уже о людях, которые наверняка приходили к его матери: врач, медицинские сестры… Дельпьеру знаком процесс смерти, он кромсает плоть, он умеет сделать так, чтобы труп бесследно исчез. Такова его роль в этой истории, его круг обязанностей, так сказать. Нет тела – нет дела.
– Да, но ты забыл про «изделие».
– Не забыл. Дельпьер должен был полностью освобождаться от тел, но влечение пересилило. Он некрофил, Вадим, а это болезнь. Думаешь, тюрьма может положить конец подобному влечению? Прежде чем сделать так, чтобы они исчезли бог знает куда, он оказывает им всяческие почести и берет от каждого понемногу кожи. Очевидно, это его секретный сад, его слабое место. Вероятно, его сообщник, который называет себя Доктор Ватсон, об этом не знает.
Морель помолчал, затем кивнул:
– Ага, похоже на то. Но как во все это вписывается слепая девушка?
Вик пожал плечами и распрямился:
– Понятия не имею. Может быть, то, что он ежедневно видел ее во время ремонта в институте «Сеноны», возбуждало его больше, чем все трупы и видеофильмы. Слепая, уязвимая, хрупкая… Живой объект… Он постепенно проникает в ее жизнь, ворует ее вещи, фантазирует о ней. В какой-то момент он переступает рамки дозволенного и похищает ее в Сен-Жерве. Он хочет один обладать ею. Он не просто уборщик, не тот, кто выметает дерьмо за другими, ни в коем случае. Ему тоже хочется власти, хочется показать, на что он способен.
Вик поставил мешок с мусором возле стены и вернулся в дом. Морель пошел за ним.
– Значит, их было двое… Дельпьер и… этот ублюдок Доктор Ватсон, который пытает девушек.
Вик не слушал. Он застыл посреди гостиной, вперив взгляд в висящие на стене коллекционные пистолеты. Напрасно Морель задавал ему вопросы, никакого ответа он не получил. Его напарник уже был не с ним. Вадим проследил за его взглядом и тоже уставился на оружие, пытаясь понять, что Вик в нем видит, о чем оно ему говорит. О безумии и навязчивых идеях Дельпьера? О его любви к крови? Или же Вик прочел там нечто такое, что мог разгадать только его странный мозг?
Когда Альтран, как бешеный пес, бросился к машине, Вадим просто рванул за ним. Вперед, наверняка за новым разоблачением, тайной которого уже владел его обладающий сверхпамятью коллега.
34
Вик домчался до полиции, не разжимая губ. В наушниках непрерывно звучали концерты Вивальди «Времена года». Он резко остановился на парковке, выскочил из машины, не захлопнув дверцу, попросил коллегу подождать его и пять минут спустя вышел из здания, неся что-то под курткой.
– Может, уже прекратишь загадывать свои хреновые загадки и объяснишь мне, что ты делаешь?
– Потерпи еще немного. Летим в Институт судмедэкспертизы, Эр нас ждет. Она дописывает отчет.
– Ты знаешь, что с тобой трудно работать?
– Спасибо.
– Намекни хотя бы.
– Пистолеты из коллекции Дельпьера… Они навели меня на мысль о «беретте» на пассажирском сиденье Квентина Роуза. А по ассоциации – о телефоне, который мы обнаружили там же.
– Допустим. Ну и?
– Ты что, не понял? Это эсэмэс Дельпьер отправил нам!
– Я думал, Доктору Ватсону.
– Дельпьер и есть Доктор Ватсон.
– Ага, а я папа римский. Вик, мать твою, я ни черта не понимаю!
– Скоро поймешь.
Морель умолк и сосредоточился на пролетающих мимо фонарях и их оранжевых отражениях на заснеженных тротуарах. И на подвешенных в воздухе рождественских украшениях: разноцветных звездах и мигающих елочках, которые напомнили ему, что приближающиеся праздники будут самыми паршивыми за всю его жизнь. Он размышлял о последних данных, выявленных на ферме: Феликс Дельпьер, возможно, был всего лишь подручным, роль которого сводилась к тому, чтобы надежно спрятать тела. Его фантазмы полностью завладели им и толкнули на совершение этих чудовищных актов над мертвыми и похищение Аполлины. Но если он прибирал, то кто убивал? Кто калечил и приканчивал несчастных девушек, прежде чем передать их ему? Какое событие стало причиной его страха тем вечером, когда Дельпьер допустил оплошность и у него угнали автомобиль?
Они прибыли на почти пустую парковку института. Едва они вышли из машины, на них набросился ледяной ветер. Эр встретила их у входа:
– Скажите на милость, нам никак не расстаться. Через пять минут я уже собиралась до следующего года уехать куда-нибудь под кокосовые пальмы. У меня же отпуск.
– Я официально в отпуске с сегодняшнего вечера. И Вадим тоже.
Вадим пожал плечами:
– Ага, мы все в отпуске. Только вот нам, похоже, не видать кокосовых пальм. А вот кокосовый орех нам засунут сам знаешь куда.
Офелия расхохоталась, и по просьбе Вика они спустились в морг. В тишине потрескивали неоновые лампы, им в глаза ударил молочно-белый свет, под которым поблескивали стальные ящики на стеллажах.
– Мне нужен Дельпьер.
Судмедэксперт кивнула и направилась к одному из ящиков. Она резко дернула, тележка выскочила из тьмы, как дурацкая игрушка «тещин язык». Появился черный мешок. Вадим задумчиво скреб череп, он силился решить загадку. Вик уже открыл молнию, и показалось наполовину вырванное лицо палача.
– Привет, Доктор Ватсон.
Он вынул из кармана пакет для вещественных доказательств, в котором находился мобильный телефон с разбитым экраном. Аккумулятор и сим-карта были изъяты в целях судопроизводства.
Морель нахмурился:
– Зачем тебе мобильник Роуза? Вик, мать твою, это вещдок, ты не имеешь права…
– Мы обнаружили телефон под пассажирским сиденьем «форда» вместе с бабками и «береттой». Но кто сказал, что это его?
Глаза Мореля засияли.
– Твою мать! Так, значит, он…
– Мы ошибались. В тот вечер Феликс Дельпьер очень спешил. Возможно, он вел машину и одновременно получал и посылал сообщения, поэтому держал второй телефон под рукой. Выйдя, чтобы залить бензин, он, разумеется, оставил аппарат на сиденье рядом с собой.
– А мы после аварии подобрали его вместе с бабками и «береттой» и решили, что он принадлежит Роузу, просто не обратили внимания…
– Отправляя то занятное сообщение со своего официального мобильника, Дельпьер уже знал, что его несуществующий телефон у нас, как и его машина. Поэтому свое сообщение он адресовал непосредственно нам, ведь он знал, что мы в конце концов его обнаружим.
На глазах раздосадованного Мореля Вик надорвал пакет.
– Сам знаешь, пакетов для вещдоков хватает. И не переживай, к симке я не прикоснусь.
Чтобы соблюсти процедуру, следовало избегать перемещений и уничтожения данных, отсюда запрет на реактивацию сим-карты вне лаборатории научной полиции. Вик просто поставил аккумулятор на место и включил заблокированный телефон.
– Новейшая техника… Идентификация по отпечатку пальца…
Вик взял руку трупа, ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы изменить ее положение, схватился за большой палец и прижал его к экрану.
Телефон разблокировался, и на нем появились нечитаемые из-за разбитого экрана символы. Вик с удовлетворением взглянул на своего напарника:
– Только что Доктор Ватсон распахнул перед нами двери своего дома. Здесь находится сообщение, которое он получил в тот самый момент, когда готовился убить Аполлину, и с которого все началось. Вот и все.
35
Если она немедленно не выйдет из дома Джордано, ей конец.
По аллее приближались сыщики. Сейчас они увидят следы, обойдут особняк кругом и проникнут в дом тем же способом, что и она.
Не раздумывая, Лин сбежала по ступенькам, бросилась в прихожую, а оттуда в гараж. Она бесшумно открыла заднюю дверь и, не оборачиваясь, побежала по саду. На подошвы налип тяжелый снег, она протиснулась между двумя кипарисами, перелезла через ограду и очутилась в другом владении. Едва дыша после бега с препятствиями и лазания через заборы, ветрозащитные полосы и шлагбаумы, она выбралась на дорогу и мелкими шагами пошла по ней.
Наконец-то мокрый асфальт. Улица, автомобили. Лин казалось, что она дымится, как старая печка. Чтобы восстановить дыхание, она расстегнула куртку, и от нее отлетело облачко пара. Ей пришлось потратить примерно пять минут, чтобы сориентироваться, после чего она узнала местность и добралась до своей машины.
Когда она проезжала мимо дома Джордано, полицейские еще были там. Женщина разговаривала по телефону, ее коллега направлялся в гараж. Если до сих пор они не знали, что Джордано пропал, то теперь узнают. Сейчас они произведут обыск, обнаружат кровь, начнут расследовать тревожное исчезновение. Она молилась, чтобы Жюлиан не оставил никаких следов, никаких отпечатков. Если так, то ничего не связывает их с Джордано, кроме шапки. Сыщики непременно допросят Роксану, которая расскажет об их встрече, но никто ничего не поймет.
Лин вдруг осознала, что даже сейчас, когда она выбралась на трассу после чудовищных пробок, частично образовавшихся из-за неблагоприятных метеоусловий, у нее все еще дрожат руки на руле. Лин бежала, не раздумывая, ни на мгновение не помыслив о том, чтобы сдаться или объяснить ситуацию, в которую угодила. В этот момент она совершенно отчетливо поняла, что переступила границу. Чтобы защитить свою семью.