По шрифту в заголовке я сразу понял, что это «Нью-Йорк тайме».
— А вот и она, — радостно произнесла Линетт и принялась пробегать глазами заметку.
Арт от нетерпения ерзал в своем кресле.
— Да, — продолжала Мауэр, — речь здесь идет о галантамине (последнее слово она произнесла как-то неуверенно) — веществе, которое извлекают из клубней нарцисса. Этот галантамин считается лучшим лекарством против болезни Альцгеймера из всех, которые в данный момент присутствуют на рынке. Не сможет ли этот галантамин явиться потенциальной угрозой для нашего «Невроксила-5»?
— Ни в коем случае, — быстро ответил Арт.
— Но почему?
Арт заговорил медленно, словно обращался к ребенку:
— «Невроксил-5» предотвращает появление бета-амилоида в мозге страдающего болезнью Альцгеймера человека. А этот бета-амилоид как раз и разрушает клетки головного мозга. Ни одно из известных средств не действует на бета-амилоид так эффективно, как «Невроксил-5».
— Да, это я понимаю, — сказала Линетт Мауэр. — Но здесь написано, что галантамин препятствует появлению холинестеразы — вещества, которое разрушает клетки головного мозга. Итак, кто же из них?
— Что? — осторожно осведомился Арт.
— Кто из них убивает клетки головного мозга? Бета-амилоид или холинестераза? — спросила Линетт, глядя на Арта с таким видом, словно не сомневалась в том, что он тотчас даст исчерпывающий ответ.
Арт был в замешательстве. Ответа у него не было. Он хотел открыть рот, но в разговор вмешался Рави:
— Как вам известно, миссис Линетт, Арт является экспертом по всем вопросам, связанным с «Био один». Но заметка, о которой вы говорите, попалась на глаза и мне.
Все взгляды обратились на него. На всех совещаниях Рави сидел молча, пока к нему не обращались напрямую. Но теперь он нарушил эту традицию и уверенно пустился в объяснения, глядя на Мауэр поверх очков в форме полумесяца.
— Думаю, что истина заключается в следующем: болезнь Альцгеймера порождает в ткани мозга клубок сложных биохимических реакций. В результате бывает весьма трудно определить, где причина болезни, а где следствие. Лекарства, подобные галантамину, насколько я понимаю, замедляют развитие болезни Альцгеймера, в то время как «Невроксил-5» нейтрализует действие гена, отвечающего за все эти многочисленные и разнообразные процессы, включая синтез бета-амилоида, холинестеразы и множества других вызывающих патологию агентов. Полностью в эффективности лекарства мы будем уверены лишь после завершения третьей фазы испытаний — когда его получит тысяча пациентов, а не сотня, как было до сих пор.
Миссис Мауэр послала Рави очаровательную улыбку и сказала:
— Вот теперь я все поняла. Большое спасибо. Мы будем следить за ходом испытаний с огромным интересом.
Сидевший рядом со мной Дэниел с трудом подавил смешок, а Арт выдавил улыбку. Но он был в ярости. Шея Арта стала наливаться кровью, и мне показалось, что его голова вот-вот закипит. Рави был приглашен в фирму как специалист по биотехнологиям, после того как «Ревер» вложила капитал в «Био один», и новый партнер держался строго в отведенных ему границах, вплоть до этого момента. Суть проблемы состояла в том, что Рави знал о биотехнологиях все, а Арт — ничего. Все поняли, что отныне это стало известно и Линетт Мауэр.
После этого мы переключились на другие проекты, среди которых самым интересным был «Тетраком». Дайан выступила с блестящей презентацией. Она так подала информацию, что аудитория пришла к положительному заключению еще до того, как докладчица приступила к окончательным выводам. Я знал, что последует множество вопросов, но, слушая ее, не сомневался, что сделка состоится. Закончила, впрочем, Дайан весьма осторожно, сообщив, что на следующей неделе вместе со мной отправится в Цинциннати, чтобы на месте уточнить некоторые детали. Выступление Дайан произвело на Мауэр сильное впечатление. Впрочем, как и на нас всех.
Совещание заканчивалось, и Джил сказал, что оно прошло вполне успешно. В конце заключительной речи босс обратился к Мауэр.
— Линетт, — сказал он, — не могли бы вы поделиться с нами некоторыми планами «Байбер»? Как вам, наверное, известно, в следующем году «Ревер» намерена сформировать еще один инвестиционный фонд, и мы были бы безмерно рады, если бы вы смогли принять в нем участие.
— Да, мне хотелось вам всем кое-что сказать, — начала Линетт, посылая аудитории дружескую улыбку.
Джил напрягся, поскольку знал, что сценарий совещания ничего подобного не предусматривал. Все же остальные взирали на Линетт Мауэр с большим интересом.
— Прежде всего мне хотелось бы поблагодарить вас за все, что вы сделали для компании
«Байбер» за последние годы. Как вам известно, наша организация вкладывала средства в «Ревер» с самого начала. Мы получали хорошие доходы не в последней степени благодаря успехам «Био один». — Последовала теплая улыбка, обращенная к Арту. — И конечно, благодаря Фрэнку Куку, усилиями которого нам удалось реализовать столько успешных проектов. — Отдавая дань памяти покойному, Линетт выдержала паузу.
Теперь должно было последовать большое «НО», и мы, затаив дыхание, ждали этого.
— Но в последнее время мы немного поменяли свою политику. В будущем «Байбер» намерена ограничить свои инвестиции в венчурный капитал двумя, в крайнем случае тремя крупными компаниями. Консолидация инвестиций потребует изучения и, возможно, пересмотра всех наших проектов, включая те, которые мы осуществляем вместе с «Ревер».
Все это было произнесено с очаровательной улыбкой. Джил выглядел растерянным.
— Не сомневаюсь, что мы можем рассчитывать и на дальнейшее плодотворное сотрудничество с вами, Линетт, — сказал он. — Надеюсь, вы внесете свой вклад в наш новый инвестиционный фонд.
— Не исключено. Но на вашем месте я не стала бы полагаться только на нас.
— Но, Линетт, наша прибыль…
— Я провела анализ ваших прибылей, и если вычесть из них «Био один» и те проекты, которые осуществлял Фрэнк, доходы вашей фирмы окажутся существенно ниже, чем показатели ее основных конкурентов. Создается впечатление, что вы чуть промедлили и поезд уже ушел.
— Арт внимательно изучил рынок и пришел к выводу, что его возможности значительно преувеличены, а активы работающих на них компаний явно завышены, — возразил Джил.
— Они создали множество рабочих мест и заработали много денег, — ответила Линетт.
Наша компания инвестировала кое-какие средства на ранней фазе развития Интернета. Фрэнку удалось провести пару небольших, но весьма успешных сделок. Однако когда связанными с паутиной проектами занялся Арт, фирма начала нести большие потери, что сильно испортило общую финансовую картину. Арт пришел к выводу, что причина провала скрывается вовсе не в его способностях инвестора, а в общем состоянии рынка, и сумел убедить партнеров вообще уйти из этого сектора. Фрэнку и мне ценой огромных усилий удалось убедить инвестиционный комитет выделить средства для «Нет Коп», да и то только потому, что мы сумели внушить членам комитета, что фирма производит лишь «гайки и болты» для Интернета и вовсе не входит в эфемерное «сообщество», занятое строительством киберпространства. Если по совести, то Арт был во многом прав. Котировки акций некоторых Интернет-компаний были искусственно загнаны куда-то в стратосферу. Однако некоторые из наших конкурентов не побоялись вложить средства и в результате сумели сделать на Интернете хорошие деньги. Мауэр это было известно.
— Может быть, нам лучше обсудить эту проблему в моем кабинете? — торопливо произнес Джил.
— Почему бы и нет, если вы этого хотите, — ответила Мауэр.
Совещание закончилось, и Дэниел подкатился к нашей благодетельнице.
— Миссис Мауэр…
— Да?
— Позвольте представиться. Дэниел Холл. Я обратил внимание на то, что вы являетесь одним из самых крупных инвесторов в «Бофорт текнолоджис», и хотел бы посоветовать вам как можно скорее получить свою прибыль. Боюсь, что цены их акций могут вскоре подвергнуться серьезной корректировке.
Линетт Мауэр внимательно посмотрела на Дэниела и спросила:
— Но почему? Что не так с «Бофорт»?
— С компанией ничего плохого не происходит, — ответил Дэниел. — Однако роман рынка с анимацией 3-D, кажется, подходит к концу. Эта игрушка выходит из моды.
Джил бросил на Дэниела сердитый взгляд, но тот полностью завладел вниманием Мауэр.
— Весьма вам признательна, — наконец сказала она и последовала за Джилом.
— Кажется, это ты толковал что-то о жажде смерти, — заметил я, когда шел рядом с Дэниелом в наш офис. — Сейчас ты едва-едва не сказал «гуд бай» своей дальнейшей карьере в этой конторе.
— «Бофорт» идет ко дну, — улыбнулся Дэниел, — и Линетт Мауэр не забудет, что первым об этом сказал, ей я. А когда фирма утонет, она станет радоваться тому, что я ее предупредил. Джил, кстати сказать, тоже будет доволен.
— Возможно, если наша фирма доживет до того времени. Если «Байбер» откажется нас профинансировать, их примеру могу последовать и другие инвесторы.
— Не беспокойся, «Ревер» выживет, — утешил меня Дэниел. — А ты заметил, она наконец увидела, что такое наш Арт. Вот это действительно здорово!
Возможно, что и здорово. Но не исключено, что «Ревер» просто рушится у нас на глазах.
— Эйот, пройдите со мной! В кабинет Джила! Живо!
Была вторая половина дня понедельника. Я поднял голову и увидел стоящего в дверях Арта. Его лицо покраснело от гнева, а короткие седоватые волосы щетинились сильнее, чем обычно.
Джон и Дэниел смотрели на него, широко открыв рты. Я неохотно встал и медленно поплелся за Артом.
Когда я вошел, Джил в напряженной позе и с суровым выражением обветренного лица стоял за своим столом.
— Садись, Саймон, — ледяным тоном произнес он.
Я занял одно из кресел, а они оба уселись в двух других напротив меня. Было видно, что Арт с трудом сдерживает ярость. Мощные мышцы скрещенных на широченной груди рук ходили желваками.
— Арт сообщил, что ты допустил утечку доверительной информации, — сказал, наклонившись вперед, Джил. — Если это так, то имело место весьма серьезное нарушение корпоративной дисциплины.