— Ты действительно что-то знаешь, Саймон? — как мне показалось, тревожно спросила тетя Зоя.
— По правде говоря, нет, — ответил я после недолгого раздумья. — Просто у меня возникли кое-какие подозрения из-за того, что я увидел на работе. Но никаких доказательств у меня не имеется.
— А каким, по-твоему, может быть побочный эффект? — не сдавалась Зоя.
— Понятия не имею, — покачал головой я. — Поэтому меня и интересует, не заметили ли вы чего-нибудь.
— Карл, — промолвила тетя Зоя, обращаясь к супругу, — может быть, мне прекратить прием лекарства?
— Когда Фрэнк рекомендовал тебе этот препарат, — беря жену за руку, произнес Карл, — у нас появилась надежда справиться с недугом. Я понимаю, что лекарство может не сработать. Оно даже может оказаться в какой-то степени опасным. Но ничего лучшего у нас, увы, нет.
Зоя одарила супруга полным любви взглядом, а затем обратилась ко мне:
— Карл прав. Я не хочу терять остатки своих шариков. — Едва заметно улыбнувшись своей шутке, она закончила: — Однако обещай сообщить нам, если обнаружишь что-нибудь действительно важное.
Я, естественно, дал требуемое обещание и удалился.
27
Домой я шел пешком. Вечер выдался ясным, холодным и очень ветреным. Я застегнул пиджак, поднял воротник и втянул голову в плечи. Все, кого я встречал на улице, уже были в пальто. Утром я легко оделся и сейчас клялся себе, что начну носить пальто с завтрашнего дня и не сниму его до весны.
Интересно, смогу ли я весной бродить по парку Коммон или буду к тому времени сидеть в тюрьме в ожидании суда? Будет ли Лайза рядом со мной или останется в Калифорнии, за тысячи миль от меня, привыкая к новой жизни одинокой женщины?
Она сказала, что «Био один» сильно воняет. Но что именно там происходит? Как мне это выяснить?
Погрузившись в эти невеселые размышления, я шагал по Чарлз-стрит по направлению к Бикон-Хилл — самому аристократичному района Бостона. Вокруг царила тишина. Я свернул за угол на короткую улочку, размышляя о том, что через пару минут меня встретит пустая квартира, и припоминая те чувства, которые испытывал в предвкушении встречи с Лайзой. Я вспомнил тепло проведенных вместе вечеров, так хорошо снимавших напряжение рабочего дня. Теперь все это кончилось.
Я замедлил шаг, достал ключи из кармана брюк, но тут же выронил их и нагнулся, чтобы поднять.
В этот миг я услышал какой-то треск, и мне в лицо брызнули осколки битого кирпича. Я мгновенно развернулся и упал на асфальт рядом с припаркованным у тротуара джипом. Раздалась еще одна автоматная очередь, слившаяся с ударами пуль о металл кузова машины. Теперь на меня сверху сыпалось стекло.
Я прополз под машину, вжимаясь всем телом в холодный асфальт. Лицо горело. Тишина. Если стрелок выбежит из своего укрытия, чтобы меня добить, шансов на спасение у меня не будет. Кровь так стучала в ушах, что я почти ничего не слышал. Но вот до моего слуха долетели чьи-то легкие шаги. Проклятие!
Я выполз из-под машины, поднялся на ноги и, пригнувшись, помчался вдоль припаркованных автомобилей. В нескольких шагах от меня взревел мотор, и тут же раздалась автоматная очередь. На меня брызнула очередная порция битого стекла. На сей раз пули били очень близко. Совсем рядом.
Машина ехала по улице, и я снова услышал выстрелы. Судя по звуку, стреляли из пистолета. Затем раздался визг тормозов, стук захлопывающихся автомобильных дверей и топот ног. Я замер на месте и, осторожно высунув голову из-за оставленного у тротуара мотоцикла, увидел стоящую посреди проезжей части улицы явно брошенную машину.
Со всех сторон до меня доносился рев сирен, и через минуту улицу озарил мерцающий свет проблесковых маячков, и по ней забегали многочисленные люди в синей униформе. Ко мне, задыхаясь, подбежал молодой человек в джинсах и простой кожаной куртке.
— Вы в порядке?
Я сразу узнал в нем того латиноамериканского типа, который несколько недель назад шел за мной в парке Коммон.
— Да, — ответил я, поднимаясь.
Мое лицо горело и казалось влажным. Я провел по нему рукой и поднес ладонь к глазам. Кровь.
— Вы ранены?
— Нет, — ответил я. — Всего лишь осколки кирпича. — Похоже, мне следует вас поблагодарить, — выдавив подобие улыбки, произнес я.
— Пустяки. Парню удалось смыться. Вам повезло — вы имели дело с профессионалом.
Да, мне действительно повезло. Так же как в тот день в Армаге, когда пуля разворотила не мою физиономию, а лицо Бинна. Хорошо, что на сей раз никто не пострадал.
Руки тряслись так, что я не сразу смог поднять оброненные ключи. Справившись с этим, я выпрямился и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы восстановить дыхание и унять бешено колотившее сердце. Я позволил увести себя в дом, где тут же налил изрядную порцию виски, предложив выпить и своему спасителю, но тот, естественно, отказался.
Оказалось, что его зовут Мартинес. Он задал мне обычный вопрос, знаю ли я людей, которые хотели бы меня убить. Я ответил, что таких людей не знаю. Мы оба прекрасно понимали, что вопрос задан лишь для проформы. Вскоре в моем скромном жилище появился целый взвод как знакомых, так и неизвестных личностей.
Среди них были Коул, бостонский партнер Маони, и фельдшер «скорой помощи», который обработал мое поцарапанное лицо. Наконец появился и сам Маони.
— Значит, в вас стреляли? — радостно спросил он.
— Да, как мне кажется, — ответил я.
— Вам повезло, что мы организовали за вами наблюдение.
— А я и не знал, что у меня имеется личный телохранитель. И сколько же времени продолжается эта слежка?
— Недели три, наверное. Но большую часть времени наблюдение не ведется. Нам надо экономить.
— Рад, что в этот вечер вы не поскупились на бабки.
Маони сел, а Мартинес приготовился записывать.
— Вы можете предположить, кто это сделал?
— Ваш друг сказал, что это был профессионал. Я, к сожалению, не знаком ни с одним профессиональным киллером. Кроме того, мне не известно, кто из знакомых мне людей имеет автомат.
Кроме Арта Альтшуля, неожиданно вспомнил я, но промолчал. Маони заметил мою нерешительность и спросил:
— О чем вы подумали?
Я поведал им об увлечении Арта оружием.
— Хорошо, мы это проверим, — сказал сержант и тут же спросил: — Может быть, вы еще что-нибудь сообщите о мистере Альтшуле?
— Нет. Просто он меня недолюбливает.
— Это почему же? — вопросительно вскинул брови Маони.
— Я начал задавать неудобные вопросы.
— О чем?
— О «Био один».
— Значит, о «Био один»? О проекте, который намеревался обсудить с вами покойный Джон Чалфонт?
— Да. Именно так.
— А какие именно проблемы возникли в связи с «Био один»?
— Не знаю. Об этом я и спрашивал Арта. Разве вам это неизвестно?
Допрос, учиненный сержантом, начинал выводить меня из себя. В меня только что стреляли. Мои нервы были напряжены до предела, и мне казалось, что Маони, хотя и задавал вполне логичные вопросы, собирает доказательства моей причастности к организации покушения на самого себя.
— Известно, поскольку мы проводим расследование, — с кислым видом признал сержант. — Однако если согласиться с тем, что в данном случае действовал наемный киллер, то не могли бы вы высказать свои соображения о том, кто его нанял?
— Не знаю. Видимо, тот же человек, который убил Фрэнка и Джона.
— В тех случаях жертвы были знакомы с преступником. И Кук и Чалфонт были убиты выстрелом в спину из ручного оружия. Здесь же ситуация совершенно иная.
Я вдруг ощутил, как на меня навалилась страшная усталость. Я пожал плечами и сказал:
— Вы — детектив, а я — всего лишь несчастный обыватель, в которого стреляли. Вам и решать.
— Но, как мне кажется, стрельба для вас — дело привычное, — произнес Маони со своей гнусной полуулыбкой.
Я догадывался, что он намекал на мою военную службу в Ирландии. Эта ремарка меня страшно разозлила, но я сдержался, ограничившись лишь гневным взглядом.
Маони нехотя поднялся со стула.
— Мы еще обязательно встретимся, — пообещал он. Мартинес бросил на меня сочувственный взгляд и вышел вслед за сержантом.
Это была скверная ночь. Я долго не мог уснуть, а когда наконец забылся, то сразу оказался на улицах западного Белфаста. В принципе моя служба в Ирландии была войной нервов, когда я каждую секунду ждал выстрела, которого, как правило, не бывало. Однако закончилось все очень печально. Рядом со мной от пули в голову погиб капрал полка Конных копейщиков Бинн. В моем сне улицы были шире, и на них негде было укрыться от огня. Я точно знал, что в пятидесяти ярдах от меня, в брошенном доме укрылся снайпер. Мне же надо было двигаться в направлении этого дома. Каждый следующий шаг давался мне все труднее. Повернуться и убежать я не мог, а ноги, как мне казалось, были налиты свинцом. В тот момент, когда у меня возникло желание броситься вперед, чтобы все быстрее закончилось, я проснулся.
Мой мозг, совершив своего рода сальто-мортале, привел меня в пограничное пространство между сном и явью. Время потеряло всякий смысл. Минуты превратились в часы, а ночь стала казаться бесконечной.
Когда я все же погружался в сон, то снова оказывался в Белфасте. В пять тридцать утра, отказавшись от дальнейших попыток уснуть, я с трудом выбрался из постели. Голова кружилась, а глаза, казалось, были засыпаны песком. Выглянув из окна гостиной, я увидел на улице синюю полицейскую машину. Один из ее пассажиров оказался настолько внимательным, что сразу заметил движение занавески. Я помахал ему рукой, и он ответил мне кивком. Сержант Маони для разнообразия настолько расщедрился, что поставил под моими окнами охрану. По крайней мере на эту ночь.
Я попал в беду. Кто-то хотел меня убить. Этот человек имел достаточные средства и необходимые знакомства для того, чтобы нанять вооруженного автоматом профессионала. Он, вне сомнения, совершит еще одну попытку. Через неделю я вполне могу стать трупом.
Оставалось надеется, что Маони проведет тщательное расследование в «Био один». Сержант, хоть и ненавидел своего подследственного, был не настолько глуп, чтобы возложить на него ответственность за организацию собственного убийства. Однако рассчитывал на то, что он раскроет это дело до того, как пуля прошьет мой череп. Я содрогнулся, в очередной раз вспомнив, какой урон голове может нанести единственный точный выстрел.