Он не впервые досадовал по этому поводу, но понимал, что от человека, выдержавшего подобные испытания, невозможно было требовать точных деталей. Наверняка М. был обессилен жаждой, голодом и долгим походом. Скорее всего, он намеревался запечатлеть воспоминания на бумаге позже, однако судьба распорядилась иначе.
Под изображением колодца было написано всего три строчки, сделанные слабой, нетвердой рукой. Карандашные буквы разбегались по странице, очень бледные и едва разборчивые.
Вот они:
Воды ни капли. Бред.
Я спасен! Люди на горизонте.
Я ошибся. Мне конец.
Какие выводы можно было сделать из вышесказанного? Первое: зарисованный колодец был пуст. Второе: появившиеся люди были повстанцами. По подсчетам Петрова, Герберт М. проблуждал в подземелье достаточно долго, но вряд ли выбрался оттуда после 4 апреля 1919 года, когда английские войска подавили последние очаги сопротивления восставших. Даже если и так, то на него могли наткнуться беглые партизаны, искавшие спасения в пустыне.
Отпечатки кровавых пальцев на обложке и страницах подтверждали догадку. То ли М. был ранен, то ли его похитителям или убийцам вздумалось перелистывать его дневник, но факт оставался фактом: записи обрывались слишком резко и драматично, чтобы предполагать какой-то счастливый исход.
Прочитав случайно обнаруженный дневник, Петров навел справки в антикварном магазине, где был приобретен стол, в котором хранилась находка. Выяснилось, что стол попал к антиквару от бывшего бригадира строителей, производивших капитальный ремонт британского посольства и разбиравших тамошние подвалы. Дальнейшие поиски не увенчались успехом. Тогда Петров заказал копии всех каирских газет за весну 1919 года и был вознагражден за кропотливое изучение статей и заметок. «Иджипт мэйл» от 6 апреля сообщала о том, что британский экспедиционный корпус, наводивший порядок в стране после вооруженного восстания, разбил наголову отряд повстанцев, искавших укрытия в пустыне.
Среди трупов египтян находился мертвый мужчина европейской наружности, убитый либо шальной пулей, либо самими бунтовщиками. Он находился в крайней степени физического истощения, одежда его превратилась в лохмотья, седые волосы и борода давно не знали парикмахерского ухода. Во внутреннем кармане его сюртука хранились документы на имя Герберта Спенсера Моланда, сотрудника британского посольства, куда и были переданы все личные вещи покойного.
Что произошло с телом и вещами дальше, выяснить не удалось. Время было неспокойное, повсюду вспыхивали мятежи и революции, Британия увязла в гражданских войнах и колониальных разборках, так что семейных трагедий там хватало. Петров не стал разыскивать родственников Герберта Моланда и проверять, ему ли принадлежал дневник. В этом не было необходимости. Петрову вполне хватало прочитанного.
Взяв чемодан за выдвижную ручку, он покинул гостиничный номер.
Глава седьмая. Прочь от цивилизации
Когда Петров спустился в холл, Сабрина уже ожидала его возле бара, работающего в отеле круглосуточно. При всех своих недостатках египтяне отличались сильным желанием угодить иностранным туристам, чтобы тем захотелось вернуться в их страну с банковскими картами и наличностью, специально заготовленной для чаевых.
Кофе был замечательный, хотя успел остыть.
— Заказать другой, Серджио? — спросила Сабрина.
Перед выездом женщина почти не воспользовалась косметикой и выглядела несколько старше своих лет. Волосы она прижала голубым обручем, чтобы не растрепались по дороге. Костюм полувоенного образца подчеркивал ее женственность. Из нагрудного кармана выглядывала дужка солнцезащитных очков. Ее дыхание пахло кофе и мятой.
— Нет, спасибо, — сказал Петров, усаживаясь поудобнее. — Я из тех людей, которые не слишком любят горячее.
Эта шутка, понятная ему одному, заставила Сабрину внимательно взглянуть на него.
— Ты совсем не спал, я вижу.
Она не выразила сочувствия или озабоченности, но обычного внимания было достаточно. Сергей Петров в очередной раз подумал, что ценит эту женщину, близость которой ни разу не была навязчивой.
— Я могу не спать несколько суток подряд, — сказал он. — Или урывками. Жаль тратить столько времени впустую.
— Если не давать организму отдых, он бунтует, — заметила Сабрина. — И мозг начинает плохо работать. Во всяком случае, у меня бывает именно так.
«У меня тоже, — подумал Петров. — Но очень скоро все изменится. Энергия Ка превращает человека в полубога, с совершенно иными потребностями и способностями».
Мысли перескочили на тоннель, который предстояло отыскать. Если бы подземный канал имел прямой выход на поверхность, его давно бы заметили. Правда, на этом пустынном участке побережья было довольно много скал и нагромождений подводных камней. Если они маскировали вход в подземелье, то очень удачно. Готовя экспедицию, Петров совершил несколько облетов берега на вертолете и гидросамолете, но не увидел ничего необычного. Зато он точно знал, где находятся могильник и скала, упомянутая М… Петров сфотографировал скалу с воздуха, и увеличение показало наличие как минимум одного наскального рисунка, правда почти полностью скрытого песчаной насыпью у подножия.
Это уже само по себе было огромной удачей. На побережье, еще недавно представлявшем собой сплошную пустыню, появлялись все новые и новые отели, и приморская дорога на Суэц становилась более оживленной. Акватория была полна больших и маленьких кораблей, проплывающих по каналу, который соединял Красное и Средиземное моря. Промедли Петров еще немного, и заветное место могло бы попасть в поле зрения других археологов.
Он окинул взглядом холл и увидел, что все уже в сборе. Похвальная пунктуальность, учитывая раннее время. Петрова настолько порадовала дисциплинированность команды, что он уже был готов произнести небольшую вдохновляющую речь, когда вспомнил, что персоналу отеля совсем не обязательно знать, куда и зачем отправляются бывшие постояльцы. Он обратился к Сабрине:
— Пусть ко мне подойдут Рушич и этот новичок… как его? С обритой головой.
— Пол Старки, — подсказала помощница.
— А ты пригласи остальных на стоянку, — распорядился Петров. — Мы сейчас присоединимся.
Рушич выглядел так, будто ему не пришлось вставать ни свет ни заря. Он вопросительно приподнял брови. Его гладко выбритое лицо могло бы стать неплохой моделью для бюста римского легионера.
Англичанин поздоровался и представился. Петров обратил внимание на царапины, оставшиеся на черепе Пола. Похоже, он нервничал перед выездом. Петров задал ему несколько общих вопросов, после чего сказал:
— Добро пожаловать в команду, Пол. Надеюсь на твой профессионализм.
— Я рад, — произнес англичанин. — Для меня большая честь работать с тобой, Сергей. Кстати…
— Слушаю?
— Могу я задать вопрос?
— Прошу, — кивнул Петров.
— Я так и не понял, как правильно к тебе обращаться. Жена говорит, что одни называют тебя Серджио, другие…
— Это не имеет значения, — отрезал Петров. — Как тебе привычнее, так и зови. По большому счету у меня нет национальности. Она мне ни к чему. Подобные условности не имеют значения.
Вместе они вышли из отеля и стали рассаживаться по машинам. За руль тяжелого грузовика забрался Влад Рушич, к которому присоединился Стефан Вондрачек, не столь улыбчивый и жизнерадостный, как накануне. Его золотистые волосы, казалось, потускнели, а под глазами залегли голубоватые тени. Похоже, ночь у него выдалась беспокойная. Это лишний раз напомнило Петрову о том, как плохо быть подверженным человеческим слабостям.
Он занял место в джипе вместе с Сабриной и Быковым, вызвавшимся вести машину. Во втором джипе поместились Норма, Жюль Дастин и супруги Старки. Багажники и двери захлопнулись. Колонна выехала с парковки.
Быков поправил навигатор на консоли и спросил, как называется конечный пункт путешествия.
— Просто поезжай за грузовиком, — сказал Петров. — Рушич знает дорогу.
Быков подумал про себя, что эти игры в таинственность просто смехотворны в наше время, когда методы слежки доведены до совершенства. Он все еще не мог отделаться от ощущения, что принимает участие в не вполне серьезном предприятии, затеянном скорее ради развлечения, чем для достижения реальной цели. Ладно, плевать. Лишь бы деньги были настоящие. Судя по обилию снаряжения, Петров был состоятельным человеком. А разве это вязалось с образом чудаковатого мечтателя?
Когда машины вырвались за черту города, вдоль дороги потянулись невысокие базальтовые и гранитные холмы, припорошенные песком, словно кексы — сахарной пудрой. Небольшие селения, заправки и закусочные смотрелись на фоне пустыни странно. Ее возраст измерялся тысячелетиями, тогда как все эти хрупкие строения с вывесками и рекламными щитами выросли совсем недавно и были обречены исчезнуть с лица земли. Нигде, как посреди этой песчаной равнины, Быков не ощущал столь остро ту огромную, поистине космическую пропасть, что отделяла человечество от планеты, на которой оно обитало. Очень может быть, что люди были здесь всего лишь временным явлением, необязательным и даже зачастую вредным. Не этой ли мыслью занято наше подсознание, когда мы смотрим на Сахару и на снимки поверхности Марса? Космос прекрасно обходился, обходится и будет обходиться без людей. Он слишком грандиозен, чтобы зависеть от человечества.
Из состояния флегматичной задумчивости Быкова вывел полицейский патруль, возникший на дороге. Все три машины остановились одна за другой. Сабрина взяла заранее приготовленные документы и направилась к пограничникам.
— Дима, ты кто по образованию? — внезапно спросил Петров с заднего сиденья.
— Оканчивал политехнический институт, — ответил Быков. — Физико-математический факультет.
— Вот как! — оживился начальник экспедиции. — Твои познания могут пригодиться.
— По правде говоря, я мало что усвоил в процессе обучения, — признался Быков. — По своей природе я гуманитарий. Физика и математика меня не увлекали, даже наоборот. Я всегда жалел, что поступил в политехнический. Это был выбор отца, не мой.