Правда, вела машину она мастерски, ничего не скажешь. И умом обладала острым, логическим, быстрым. Им не пришлось долго придумывать, что и как. Сошлись на том, что Стигвуд встретил свою старую приятельницу, когда она пришла в больницу, чтобы сделать тест на наличие вирусов перед возвращением в Британию. Он уговорил ее принять участие в экспедиции, и она согласилась, соблазнившись гонораром. Знакомы они постольку-поскольку, просто пересекались несколько раз во время поездок. Таким образом, при разработке легенды особо напрягаться не пришлось.
— С тамошним народом проблем не будет, — сказал Стигвуд по окончании обсуждения. — Есть, правда, один тип, с которым нужно быть начеку. Влад Рушич. Бывший наемник. Он за безопасность группы отвечает.
— Нам-то что, — пожала плечами Джулия. — С ним другие будут разбираться. Наше дело — найти объект. После этого нас отзовут обратно. Скорее бы. Терпеть не могу жить в диких условиях.
— Да? По тебе не скажешь.
Эта реплика вырвалась у Стигвуда случайно. Он подумал, что спутница разозлится, но вместо этого она рассмеялась.
— Привыкай, напарник. Я действительно настоящая дикая кошка. Жизнь заставила. Стоит показать слабость, как каждый норовит этим воспользоваться. Уж лучше самой кусаться и царапаться, чем позволять, чтобы тебя кусали другие.
«А она ничего, — отметил Стигвуд про себя. — Кажется, сработаемся».
— Я тоже не люблю ходить покусанным, — произнес он вслух.
Держа обе руки на руле, Джулия быстро взглянула на него.
— В переносном смысле? Или в буквальном?
Вопрос содержал в себе подтекст, от которого по спине Стигвуда пробежал огонек возбуждения. Ему случалось бывать покусанным в буквальном смысле. И поцарапанным тоже. По правде говоря, это являлось его тайной страстью. Зная методы работы разведки и сбора информации о всех людях, попадающих в сферу ее интересов, Стигвуд тщательнейшим образом скрывал свои сексуальные предпочтения, однако современные средства слежки достигли столь высокого уровня, что быть уверенным в сохранении тайны не могут быть даже первые лица государств и королевские персоны.
— Я спросила, потому что при случае способна укусить по-настоящему, — пояснила Джулия, быстро и плотоядно улыбнувшись при этом.
Внутри у Стигвуда возникло такое ощущение, как будто он мчался по спирали русской горки, находясь в самой высшей точке и стремительно спускаясь вниз. У него перехватило дух. Для того чтобы утолять свою страсть, ему обычно приходилось пользоваться услугами шлюх, с которыми впоследствии он больше не встречался. Так называемые порядочные женщины к просьбам причинять Стигвуду боль относились настороженно и ограничивались легкими пощипываниями и покусываниями, которые не причиняли ему желанного удовольствия. Ему требовались настоящие отметины любви — болезненные, зримые, ощутимые. Таким образом, в сексуальной сфере он испытывал постоянную неудовлетворенность и привык жить с этим.
Но, может быть, он придает фразам Джулии слишком большой тайный смысл, которого там и в помине нет?
— Я не боюсь укусов, — пробормотал он.
Это прозвучало сипло, как при простуде.
— Давай попробуем? — предложила Джулия, продолжая улыбаться.
«Провокация, — подумал он. — Ни в коем случае нельзя соглашаться. — Эта сучка откуда-то знает о моей слабости и играет на ней. Хуже всего, что она наверняка делает это по заданию Олдхэма. Что, если так? Проверка? Да пошли они в дупло со своими проверками! У всех есть свои вывихи и пристрастия, кого ни копни. И все что-то скрывают. Я же не родине изменяю. Не веду двойную игру».
— Кусай, — сказал он.
— Сам напросился, — сказала Джулия, останавливая машину.
К этому времени они уже достигли той пустынной и мало наезженной дороги, которая вела от шоссе к побережью. На песке сохранились колеи от колес, но машин видно не было.
— Раздевайся, — сказала Джулия, учащенно дыша. — Хочу прямо здесь. Мне нравится риск.
Они приготовились возобновить поездку полчаса спустя. Джулия оказалась мастером своего дела. Следы ногтей и зубов были оставлены на теле Стигвуда там, где никто не мог увидеть.
— Черт, — сказала Джулия, тряхнув огненными волосами. — Всю жизнь мечтала о таком любовнике, как ты. Ты мне идеально подходишь, Роберт.
— Пол, — поправил он. — Здесь нужно называть меня Полом.
— Конечно, — сказала она. — Пол. Я, наверное, совершаю большую глупость, но ты мне нравишься. И если ты не прикидывался, то мы можем образовать отличный тандем.
— На время задания, — вздохнул он. — А оно обещает быть коротким. К тому же в лагере нельзя позволять себе ничего лишнего. Потом тебя направят куда-нибудь еще. Ты ведь не в нашем посольстве работаешь?
— Почему ты так решил?
— Я тебя никогда раньше не видел.
Джулия улыбнулась, и в улыбке ее явственно читалось чувство превосходства.
— Ты не видел меня, потому что тебе не полагалось. Я на особом счету и на особом положении. Не ожидал?
— Неожиданно, — пробормотал Стигвуд, для которого такое признание действительно стало сюрпризом, причем не самым приятным.
До сих пор он полагал, что сам находится на особом положении, являясь агентом, к услугам которого прибегают в самых сложных и щекотливых ситуациях.
— Ну конечно! — хмыкнула Джулия. — Когда же вы, мужчины, научитесь ценить женщин и видеть в нас ровню? Неужели для этого нужно обязательно…
Она подмигнула и шутливо клацнула зубами. Стигвуд непроизвольно потянулся к ней.
— Не сейчас! — Она уперлась пятерней в его грудь. — Нужно ехать. Сначала дело, все остальное потом.
— Остального в лагере не будет, — буркнул он обиженно. — Да и после задания, раз ты такая секретная, мы вряд ли встретимся.
— Как раз наоборот, — произнесла Джулия.
На этот раз ее улыбка приобрела загадочное выражение, а сама она сделалась похожей на Джоконду.
— Что ты этим хочешь сказать? — насторожился Стигвуд.
— В случае удачного выполнения задания ты будешь работать под моим руководством. — Увидев, как изменилось лицо Стигвуда, она фыркнула. — Ну да! Какой удар по мужскому самолюбию! Однако тебе придется смириться, Роберт… Извини, Пол… Мистер Олдхэм твердо пообещал мне свое место. Таким образом я стану первой женщиной на должности генерального консула посольства.
— Вот уж вряд ли.
— А! Тебе не нравится идея?
— Мне не нравится, когда меня держат за дурака, — сердито проворчал Стигвуд. — Тебя, кстати, тоже провели.
Настал черед Джулии морщить лоб и хмурить брови.
— Меня? В чем заключается обман? — спросила она.
— Свой пост Олдхэм обещал мне. И тоже в случае успеха. Понимаешь, что из этого следует?
— Что ни тебе, ни мне не стать консулом?
— Не только, Джулия. Не только. Дело обстоит гораздо хуже.
— Ты можешь изъясняться прямо?
— Пожалуйста. Олдхэм решил обмануть нас. Или, по крайней мере, одного из нас. А как потом работать с агентом, которого ты кинул? Он ведь утратит прежнюю лояльность. А значит, от такого агента необходимо избавляться.
— Или от обоих, — задумчиво произнесла Джулия.
— Вот ты и ответила на все свои вопросы, — сказал Стигвуд. — Теперь все стало на места. Мы должны вытащить каштаны из огня, а пожинать плоды будут другие. Кроме того, насколько я понял, дело строго засекречено. Допустим, Олдхэм и все вышестоящее начальство хотят избежать огласки. Любой. Тогда что они должны сделать?
— Проклятье! Мне трудно смириться с этой мыслью так сразу, но, похоже, ты прав. Во всяком случае это необходимо обдумать.
— Да, есть над чем поломать голову.
Не произнеся больше ни слова, Джулия тронула машину с места. Ее взгляд был устремлен вдаль, а челюсти постоянно двигались, как будто она грызла невидимые посторонним удила.
Джулия читала Серджио Петроу, как открытую книгу. Она была прекрасным психологом, разбиралась в физиогномике, моторике и имела немалые познания в астрологии. Ей не составляло никакого труда расположить этого человека к себе и самой подстроиться к нему, чтобы вызвать ответную симпатию и доверие. Она «зеркалила» его позы и жесты, дышала с ним в унисон и уснащала свою речь утвердительными выражениями.
Вопрос о ее приеме в группу был решен положительно уже на первых минутах, хотя Петроу не спешил объявлять об этом. Ему хотелось продлить собеседование с женщиной, умевшей слушать и говорить вещи, которые ему хотелось слышать.
Пока они сидели за столом, негромко разговаривая, мужчины общались между собой. Сабрина стояла несколько поодаль, тревожно наблюдая за ними. Она видела, что отношения участников экспедиции далеки от идеальных, и это ее напрягало.
Стигвуд, стремясь избежать трений с Рушичем, предложил заняться делом.
— Нырять будем мы с Димой, — объявил он. — А Влад и Стефан могут продолжить разведку почвы. Женщины займутся стряпней и хозяйством. По-моему, это наилучшее распределение сил и обязанностей.
— Не-а, — возразил Рушич, что в английском произношении прозвучало как «nope». — Не пойдет.
— Почему?
— Потому что георадары сломаны, — пояснила Сабрина, слышавшая их разговор.
— Что? — удивился Стигвуд. — Как это могло произойти?
— Вот и я задаю себе тот же вопрос, — процедил Рушич. — Как это могло произойти? Кто вывел аппаратуру из строя? Уж не ты ли, Пол?
— С ума сошел? Зачем мне это надо?
— Хотел бы я знать. Но я выясню. Обязательно выясню.
— Да пошел ты! Надоели твои подозрения и угрозы! Кем ты себя возомнил?
— Не повышай на меня голос. Никогда. Слышал меня? Хорошо слышал?
Каждая фраза сопровождалась тычком указательного пальца в грудь Стигвуда. Палец был твердый, как стальной штырь. От толчков Стигвуд покачивался и слегка пятился.
Быков понял, что пора разрядить обстановку.
— Хватит! — прикрикнул он. — Прекратите! Нам хватит одного радара. И нырять мы больше не будем.
— Это кто так решил? — сварливо осведомился приблизившийся Петров.
— У тебя есть запасной радар? — спросил Вондрачек.