Джинни промокла и замерзла, ей было ужасно холодно.
Она утратила способность думать. Действовала на автопилоте. Казалось чудом то, что она еще стоит на ногах. И все же она очень хотела остаться в живых. У нее есть воля к жизни и разум. Нравится ей это или нет, у них с Ноа наладились какие-то отношения. Очень хочется выяснить, что будет дальше. Обидно, если она умрет до того, как они займутся любовью!
Она брела по лесу, механически подчиняясь его приказам. Ноа хороший командир, которому она по-настоящему доверяла. Не потому, что он ее начальник или лучше умел ориентироваться в лесу. Доверие глубоко укоренилось в ней. Она понимала, что готова идти за ним на край света. Ноа всегда будет на ее стороне и никогда не сделает ей больно.
Они остановились на утесе, который возвышался метрах в десяти над двухполосной гравийной дорогой. Ноа показал налево и что-то произнес – она не услышала, но на всякий случай кивнула.
– Джинни, видишь? – повторил он.
Она посмотрела в ту сторону, куда он показывал, и сказала:
– Стол для пикника и мусорный контейнер…
– И вешка. Это как карта.
– Поняла, – кивнула она. – Мы не заблудились. Нас можно найти.
Он отвел ее на несколько шагов назад, под дерево, снял дождевик и расстелил его на земле.
– Ложись!
Она с благодарностью села и вытянула перед собой ноги. Из порезов и царапин сочилась кровь. Раны выглядели ужасно, но она почти ничего не чувствовала. От холода конечности онемели. Даже плечо болело не так сильно.
Ноа опустился рядом с ней на колени.
– Ляг, а я тебя перевяжу.
Она взяла себя в руки.
– Не хочу ложиться, а то потом не встану. Что, если снова придется бежать?
– Будем решать проблемы по мере их поступления, – сказал он. – Я о тебе позабочусь.
Она не видела, что он делает, но под дождем блеснуло лезвие ножа. «Делает бинты?»
– Ты что, режешь мои штаны?
– Они все равно порвались, – ответил он.
Но она любила свои штаны. И не хотела, чтобы дождь мочил ей голые ноги.
Наблюдая за Ноа, она почувствовала, как перед глазами все расплывается. Его волосы облепили голову и походили на гладкий мех выдры. Насквозь мокрая фланелевая рубашка облегала мускулистые предплечья. Он сказал, что позаботится о ней. Она уже слышала раньше нечто подобное от других мужчин, но им она не верила.
А Ноа другой.
– А дальше что? – спросила Джинни.
Перевязав ей ноги, он лег рядом. Их лица сблизились.
– У меня идея.
Капля дождя катилась по его щеке к подбородку, и Джинни ее стерла. Она не спешила убирать пальцы с его лица.
– Поделись.
– Полжизни я провел в горах, в этих местах. Я знаю людей, которым можно доверять. Сейчас позвоню одному доктору на пенсии.
– А если он нас сдаст?
– Это не самое плохое, что может с нами случиться, – ответил Ноа. – Если мы окажемся под арестом, тебя осмотрят врачи.
– Мне доктор не нужен. Я полежала и немного окрепла. Можно бежать дальше.
Ноа уже достал телефон, который лежал во внутреннем кармане куртки.
– Неужели работает? – удивилась Джинни. – Просто не верится!
– Я не зря купил защитный чехол. Если телефон работает после всего, обо что меня било, я пошлю им благодарственное письмо.
Он позвонил. Она слышала, как он описывает место, где они будут ждать: у стола для пикника и мусорного контейнера. Потом он лег с ней рядом, прижал ее к себе, чтобы защитить от дождя. Им обоим не было тепло, но, прижавшись к нему, она испытала облегчение. Ее тело начало оттаивать.
– Еще с полчаса, – сказал он.
– Ноа, я тебе верю.
Его лицо осветилось улыбкой.
– Значит ли это, что у нас с тобой отношения?
– Да! И дальше все будет гораздо лучше.
Он крепче сжал ее.
– Если вспомнить, что в нас стреляли из «хаммера» и мы едва не утонули в реке, хуже и быть не могло.
Могло! То, что они пережили сегодня, – детская прогулка по сравнению со взрывом на войне. После предательства Уоррика она понимала: неудачные отношения способны убить.
Джинни просыпалась постепенно, не зная, наяву она или видит очередную часть долгого сна. Смутно помнилось, как ее несли по лесу, а потом куда-то везли в машине. Дрожа, она вспомнила ужасный холод и сырость, которые пропитали каждую клеточку ее организма.
Сейчас ее окружало блаженное тепло. Она была укрыта мягким пледом. Укутавшись, она довольно вздохнула. Не открывая глаз, спросила:
– Где я?
– В безопасности.
Она не удивилась, услышав совсем рядом звучный голос Ноа. Его присутствие дополняло мысль об идеальном пробуждении. Она медленно открыла глаза и увидела, что он сидит на стуле у кровати.
– Почему ты не под одеялом рядом со мной?
– Джинни, уж слишком ты прямолинейна.
– Если хочешь, могу быть утонченной. Будем обхаживать друг друга и несколько месяцев исполнять все необходимые ритуалы. Ты пришлешь мне цветы. Я испеку тебе пирог. Но к чему терять время? Мы оба понимаем, к чему все идет.
– Да, понимаем, – кивнул он. – И я только за.
Она села в кровати и огляделась. Спальня была розовой, в рюшках, словно кукольный дом.
– Нет, правда, скажи, где мы!
– Нас спас мой старый друг, док Лестер. Он привез нас к себе домой. Зашил порезы у тебя на ногах и проверил жизненно важные органы. Ты потеряла много крови, но теперь все будет хорошо.
Он протянул ей стакан воды. Джинни выпила полстакана одним глотком и обвела комнату рукой.
– У твоего друга доктора странный вкус.
– Он поместил тебя в комнату своей дочери. Она сейчас учится в колледже.
Джинни решила, что и фланелевая ночнушка с розочками, которая была на ней, принадлежит дочери доктора. Приподняв длинный подол, она спустила израненные ноги на пол.
– Что дальше?
– Пока прячемся. Дом доктора в полумиле от его ближайшего соседа. О том, что мы здесь, никто не знает.
Очень разумно держать их местонахождение в тайне.
– Значит, ты не можешь звонить по своему телефону? Надо сообщить Анне-Розе, что за нами гонятся люди Мурано.
– Я ведь ничего тебе не говорил о Мурано!
– И не нужно было, – улыбнулась Джинни. – Я узнала одного из них – видела в институте и на благотворительном вечере. У Мурано столько денег, что «хаммер» меня не удивляет. К счастью для нас, у них не винтовки М-16, а пистолеты.
– Они не позаботились взять оружие помощнее. – Он взбил подушки у изголовья кровати. – Не считали нас серьезной угрозой.
– Большая ошибка.
– Выходит, за всем стоит Мурано? Он не сам прикончил Слокама, но организовал убийство – скорее всего, потому, что его шантажировали.
– У него есть мотив, но мы точно не знаем, что было на него у Слокама. На первый взгляд, участок, на котором построен институт, оформлен по всем правилам, но, возможно, мы чего-то не знаем. Из-за чего Мурано готов убить? Он ведь может себе позволить нанять лучших адвокатов. Или откупиться от Слокама.
А Джинни вспоминала два свидетельства о рождении с прочерком в графе «Отец». Если выяснится, что у Мурано когда-то был тайный роман, в результате которого родился ребенок, его репутация будет подорвана. И хотя романы двадцативосьмилетней давности трудно доказать, если сын нашелся, можно сравнить ДНК…
– Пусть поисками мотива занимается ФБР.
– Агенты уже работают, – ответил он. – Док поехал в город на встречу с Анной-Розой. Он сам вызвался. По-моему, он к ней неравнодушен. А Анна-Роза обо всем расскажет федералам.
– Почему не по телефону?
– Может, у меня паранойя, но, как все время напоминает мне Анна-Роза, все можно отследить. Не хочу, чтобы нас обнаружили до того, как мы будем к этому готовы.
– Значит, нам остается только ждать.
– Что неплохо. Док говорит, что ты быстро поправишься, если как следует отдохнешь, будешь есть и пить больше воды. Сделать тебе сэндвич?
– И суп, – сказала она, откидываясь на подушки.
Когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее в лоб, она закинула руку ему на шею и притянула ближе. Их губы встретились, и ласковое тепло сменилось жаром, обжигающим нервные окончания. Благодаря этому жару она почувствовала себя живой и затрепетала. Но боль заставила ее вскрикнуть. Заболела рана на плече – Джинни почти забыла о ней.
– Что? – спросил он.
– Место, куда ударила пуля…
Он расстегнул на ней ночную рубашку и спустил с плеча. Над левой грудью синел огромный кровоподтек. Вытатуированная бабочка как будто летела к нему…
– Красивое тату.
– Оно закрывает шрам.
– Все равно мне нравится, – возразил он. – Дать тебе обезболивающее?
– Нет, не надо.
После того как Ноа отправился на кухню, Джинни встала и принялась осматриваться. Резные белые с золотом часы на комоде показывали время: двадцать минут четвертого. На втором этаже она увидела еще две спальни и ванную. Ноги сводило от напряжения. Ходьба немного помогла, но она поняла, что еще не готова к очередному долгому переходу. Два раза обойти площадку – более чем достаточно.
Вернулся Ноа. Он принес ей суп и сэндвич на подносе с ножками, который поставил ей на колени.
– Куриная лапша и сэндвич с ветчиной и сыром.
– Такая еда утешает. Просто идеально!
– И цветок, – сказал он.
Он поставил на поднос вазочку с веткой душистой сирени. Его забота ее растрогала. Как приятно, что он о ней печется!
– Сирень – мой любимый цветок.
– Что она означает на языке цветов?
– Я люблю сирень, потому что это весенний цветок. Сирень символизирует новую любовь.
Ноа кивнул:
– Да, именно это я и искал.
Она поела. Он сидел рядом, но не прикасался к ней. Вскоре она снова задремала. Отдых очень важен. Нужно быть готовой к тому, что враги снова на них нападут.
Глава 21
Прошло несколько часов. Сон помог Джинни перезарядиться. На этот раз, проснувшись в розовой комнате с оборками, она резко открыла глаза. Сна не было ни в одном глазу. Что-то ее встревожило. Как правило, Джинни не обращала внимания на разные предостережения и знаки, зато она доверяла своему чутью. Из-за чего-то она была на взводе. Они не в безопасности.