— Слушай, это какие-то детские ясли, — растерянно сказал Джуньи, — наверно, мы ошиблись адресом…
Ликата молча стоял посреди комнаты, но вдруг его осенило.
— Скорее в больницу! — крикнул он сержанту. — Пусть Нина нам все расскажет!
События развивались с бешеной быстротой.
Не успел Ликата задержать Лысого с братом и обнаружить убежище Сантино, как Сильвии сообщили в прокуратуре об убийстве Эспинозы. А пока полиция работала в доме убитого — обследовала тело, делала фотографии, снимала отпечатки пальцев и готовила заключения медицинской и баллистической экспертиз, Сильвия и Давиде склонились в палате над постелью Нины.
— Ну почему ты не сказала, что у тебя похитили ребенка, и что это был Сантино? Почему столько времени молчала? Ведь мы помогли бы вернуть девочку! — говорила Сильвия. — Как ее зовут?
— Франческа, — слабым голосом ответила Нина.
— Сколько ей лет?
— Точно не знаю. Еще маленькая — только начинает говорить. Как вы думаете, она еще жива? Вы ведь понимаете в этих вещах… Ее не убили?
— Нет, зачем ее убивать, — успокоил Нину Ликата. — Она им не опасна.
Женщина разразилась неудержимыми слезами.
— Если они узнают, что я раскололась, они убьют Франческу, — сквозь рыдания говорила Нина. — Ах, уж лучше бы мне умереть… Я ничего не знаю про эти проклятые фотографии, о которых у меня спрашивают. Это из-за них убили Беллини! Что мне делать, когда я, правда, ничего не знаю об этих проклятых фото?!
Сильвия и Ликата наперебой старались успокоить молодую женщину. Постепенно рыдания стихли, и Нина начала рассказывать слабым голосом о себе. Обычная история сицилийки из многодетной нищей крестьянской семьи… Когда ей было девять лет, родители продали ее батрачить на богатого соседа. Он заставлял работать ее в поле с самой зари до поздней ночи, но отец все равно пропивал все, что за нее платили. В десять лет она убежала из деревни, нищенствовала, бродяжничала, побиралась на вокзале в Неаполе. В двенадцать стала проституткой. У нее к восемнадцати годам уже родились трое детей — Никола, Серена и Франческа. От кого они, Нина не знала. Да и какая разница? «Это не важно, — сказала Нина, — главное, что это мои дети». Отцы у них разные. Чтобы детей не отобрали в приют, Нина пряталась с ними в лагере среди жертв землетрясения. Девятнадцати лет она попала в Милан и нанялась уборщицей в фотоателье к Беллини. Вскоре она стала и его сожительницей, переехала к нему с детьми. Беллини был неплохой человек — не бил ни ее, ни детей. Хлеба в доме было вдоволь. Впервые она забыла, что такое голод. Беллини был не жадный — и она, и дети были хорошо одеты и обуты… А о его делах она ничего не знает, он никогда ни во что ее, конечно, не посвящал… «Помогите мне, найдите мою девочку!» — закончила Нина свою печальную исповедь. Выслушав ее рассказ, Ликата решительно проговорил:
— Я отыщу и возвращу Франческу, где бы она ни была. Обещаю тебе.
А Франческу в это время уже заботливо устраивал в новом тайном убежище ее похититель. Беспощадный киллер Сантино Рокки успел за это время не на шутку привязаться к девчушке.
Часть четвертая. Игрушка Франчески
Через несколько дней после своего признания из ворот тюремной больницы с большой сумкой в руках вышла Нина. И растерянно остановилась, щурясь от яркого солнца, не зная в какую сторону идти. И только тут увидела идущего ей навстречу Ликату и стоящую поодаль машину.
— Что такое вдруг случилось? — спросила она Давиде. — Мне сегодня утром неожиданно сказали, что я могу идти.
— Судья подписала распоряжение о твоем освобождении. Давай садись в машину, я отвезу тебя домой.
Еще сама не веря себе, Нина влезла в автомобиль. Когда они приехали в фотоателье, Ликата попросил молодую женщину внимательно осмотреть все до мельчайших подробностей внизу — в ателье и наверху — в жилой комнате и сказать, все ли на прежнем месте, не замечает ли она чего-нибудь, что кажется ей странным, необычным.
— Прошу тебя, будь внимательна, это очень важно, скажи мне про любую мелочь, говори все, что придет тебе в голову… Ничего не пропусти…
Нина осмотрелась вокруг, но ничего такого не заметила — все было на своих местах, все было в порядке.
— Где хранил Беллини фото или негативы, которые считал важными, хотел спрятать? Наверняка некоторые снимки он использовал для шантажа.
— Не знаю, никогда не замечала.
— Может быть, в книгах?
Нина покачала головой. Да и книг-то в доме почти не было.
— Может, в картинах?
И Ликата начал методично, одну за другой, снимать со стен эстампы и большие фотографии в окантовках, разбивая стекла, отдирая сзади картон.
— Я устала, уходи, пожалуйста, оставь меня в покое! — сквозь слезы проговорила Нина.
— Нет, не оставлю. Ты должна помочь мне найти спрятанные фотографии. Не забывай, у них твоя дочь, от этого зависит ее судьба, — жестко сказал Ликата и более мягко продолжал: — Прошу тебя, пойми, они что-то тут ищут и мы должны найти это раньше их! Напрягись, вспомни! Ну давай подумаем и поищем вместе. Ведь эти фотографии где-то здесь, совсем близко. Не забывай, это, наверно, что-то очень важное, раз из-за них убили Беллини, угрожают тебе, похитили твою Франческу… Ну где Беллини мог что-то прятать? Где он держал деньги? Я уверен, что ты не раз видела!..
Наконец до Нины, по-видимому, дошло, как действительно важно отыскать то, о чем говорит Давиде. Она стала мучительно вспоминать, напрягая до предела память.
— Мне кажется, — неуверенно начала она, — что я видела, как Беллини однажды прятал что-то в игрушку — такой пластмассовый цилиндр, красиво переливающийся внутри разными цветами… У этой штуки внизу отвинчивается дно и туда можно что-нибудь положить…
— Где игрушка? — быстро спросил Ликата, обводя взглядом комнату.
— В нее очень любила играть Франческа… Всегда тянулась к ней, — проговорила Нина, и перед глазами у нее вновь пронеслась сцена похищения ее девочки, в ушах вновь раздался ее отчаянный плач и шипящий шепот Сантино: «Запомни: ты меня никогда не видела, Беллини убила ты… Не то укокошу девчонку…».
И когда этот ублюдок схватил Франческу, она громко закричала и стала плакать, а ему попалась под руку эта игрушка, и Сантино сунул ее девочке, чтобы она перестала кричать… Еще сказал ей: «Смотри, какая красивая!».
— Так игрушка попала к Сантино? Он унес ее? — перебил Ликата.
Нина кивнула.
— По-моему, да, он взял ее с собой.
— Но они, значит, не знают, как до этой минуты не знали и мы, что там внутри, возможно, что-то есть, — проговорил Давиде.
Раздался звонок у входной двери. Ликата осторожно приоткрыл дверь, держа наготове пистолет. Но это оказалась Сильвия — она поспешила привезти Нине из приюта Николу и Серену. Дети с опаской вошли в студию, но, увидев Нину, кинулись к ней с радостным криком «мама!». Молодая женщина стала обнимать и целовать детей, потом принялась горячо благодарить Сильвию.
Велев Нине никому не открывать дверь, Сильвия и Давиде оставили ее и детей, чтобы не мешать их радостной встрече.
Сидя в своей усадьбе под Миланом, Бренно не находил себе места. Его снедали подозрения, злоба и досада. Как хищный зверь, он нюхом чуял близкую опасность, окружавшие его предательство и обман.
— Кто мог убить дочку Эспинозы? Отправить на тот свет его самого? Кому это понадобилось? Я вас спрашиваю, вы что, не слышите? — в десятый раз вопрошал он набиравшегося с каждым днем ума Марко и двух телохранителей. Но те словно онемели.
— Их прикончил кто-то, кому хотелось бы добраться до тебя. На такое мог пойти только один человек — Рибейра. Это его рук дело, — наконец решился произнести Марко.
Его слова привели отца в еще большее бешенство.
— Все беды начались, когда он тут появился, этот проклятый сосунок Ренцино! — орал Бренно. — Не успокоюсь, пока не оторву ему голову. Достаньте мне его, приведите сюда, я раздавлю его, как таракана! А еще вдобавок этот вонючий легавый, этот мерзавец Ликата! Ликату нужно замочить дважды: один раз за то, что сует нос куда не надо, а второй — за то, что работает он хорошо. Да, свое дело он знает, он по-настоящему нам опасен!.. Это совсем не то, что наши. Ничего толком сделать не умеют! Этого придурка Беллини с трех выстрелов не добили. Нет, тут нужен специалист, такой, как Сантино — на этого можно положиться, этот не подведет… И какого хрена Ликате нужно, чего ему неймется?!
Всякий раз, как бушующий Бренно сильнее повышал голос, черный мастино, словно вторя ему, угрожающе рычал.
— Не кипятись, отец, Ликата — просто старательный полицейский и лишь делает то, что ему положено — ищет похищенную девчонку. Вот и все, для нас это не самое страшное, — попытался успокоить отца Марко.
— От девчонки следует избавиться как можно скорее. Не то следы могут привести к нам. Да и сколько же можно заставлять Сантино с ней нянчиться… — сказал Бренно.
Марко рискнул возразить отцу — говорил, что девочке всего два года, она не сможет ничего рассказать, что не надо лишнего шума и крови. Но Бренно был непреклонен. Он велел сыну заткнуться и приказал одному из охранников — Скорпио — тотчас ехать к Сантино и велеть ему немедленно убрать девчонку. Удобнее всего сделать это у плотины, там безлюдно, а тело оставить на берегу, чтобы сразу нашли. Тогда оставят нас в покое.
В тот же день охранник передал Сантино приказ Бренно.
Сантино не смог скрыть растерянности.
— Да, но, может, лучше не стоит этого делать? Может, лучше затаиться и не высовывать носа. На мне и так столько всякого висит, меня и так ищут. Возможно, меня с ней увидели… А потом к чему такая спешка? — пробовал возражать Сантино.
Видя его нерешительность и желая угодить хозяину, Скорпио предложил Сантино, что если тот не хочет, то он это сделает за него.
— Ты что, не понял? Хозяин требует отделаться от девчонки быстро и так, чтобы все об этом узнали.
— Ладно, — сказал Сантино. — Раз приказано мне, то передай Бренно, что я все сделаю, как надо.