Иногда, проходя мимо маленького домика в конце Ист-стрит, он приостанавливался, чтобы посмотреть, не хлопает ли на ветру развешенное белье, и тут же ругал себя за бессмысленные надежды. Греты больше не было в его жизни, и если Марта и знала что-либо о месте ее пребывания, то держала язык за зубами. Однажды он мельком увидел у своей домработницы открытку, полученную из Йорка, и теперь знал, что они благополучно добрались до Англии.
В июле он женится на прелестнейшей девушке. Ему бы испытывать в этой связи радость и гордиться собой, но, как он ни старался, ничего, кроме свинцовой тяжести на плечах при мысли, что по гроб жизни обязан Аллистерам, он не чувствовал. Поэтому новое дело, которое он готов был начать с ноля, было для него так важно.
Подумать только, он едва не бросил свою невесту ради вдовы убийцы! Он стыдился того, что эта женщина до сих пор имела над ним власть, и тем не менее прошлое осталось в прошлом, и теперь, когда она сбежала, у него больше не будет соблазна. Зато он построил прекрасный дом, который подарит своей молодой жене и уже окончательно станет частью ее семьи. Обернувшись, он взглянул на бегущую к нему Эффи. Слава Богу, она не знала, о чем он думает.
– Ах, Джемми, все так прекрасно, а какой вид! Ты осуществил мою мечту. Мама, папа, посмотрите на мой двор и взгляните, какой вид открывается из моей маленькой утренней комнаты! Правда, Джемми чудо? Жду не дождусь нашей свадьбы!
– Здесь еще не все закончено, но к тому времени, когда мы вернемся из свадебного путешествия в Вашингтон, все будет готово.
Джем улыбнулся сразу всем им, довольный тем, что Эффи все понравилось.
Осмотрев дом и двор, ее мать кивнула:
– Ты все сделал хорошо. Эффи здесь будет счастлива. Она особенная девушка, так что тебе очень повезло. Заботься о ней.
Марселла не сводила с него глаз, и Джем почувствовал, что краснеет.
– Я горжусь тем, что она будет моей женой, миссис Аллистер.
– Мы тебе доверяем. Не подведи нас – снова.
Последнее слово она произнесла так тихо, чтобы его мог услышать только Джем. Он понял, что Марселла знает о его романе с Гретой. Как ей это стало известно, сейчас не имело значения, но можно было не сомневаться, что она будет зорко за ним следить после того, как они с Эффи поженятся. Это невысказанное, но подразумевающееся обвинение заставило его почувствовать себя в западне.
– Я еще не показал вам мой сюрприз для Эффи. Пойдемте посмотрите, – прошептал он, уводя разговор в сторону. – Это секрет. Пока они с мистером Аллистером в саду, я вам его покажу. Идемте в мой импровизированный кабинет.
Его рабочий стол уже стоял в почти пустой комнате с незаполненными еще книжными полками. Отперев закрытый на ключ ящик, он достал оттуда шкатулку, обтянутую синей кожей.
– Это сделано в мастерской Свана, расположенной в нашем городе, к свадебному платью Эффи.
Он открыл шкатулку, и перед взором Марселлы предстало ожерелье из молочно-белого речного жемчуга с усеянной бриллиантами застежкой в форме сердечка. Это были те самые жемчужины, которые он предлагал Грете, но она их вернула наполовину набранными на нить.
– Не правда ли, они прекрасны? Это лучшее, что я смог найти. Думаю, они будут бесподобно смотреться на ее коже.
– Вы разве не знаете? – Опытным глазом Марселла осмотрела жемчужины в поисках изъянов. – Хм, подобраны безупречно, но моя дочь не наденет в день своей свадьбы никакого жемчуга.
Джем уставился на нее в недоумении.
– Неужели вы не знаете, что жемчуг на невесте приносит ей горе и неудачи? Спрячьте его и подарите ей на день рождения, – сказала она, захлопнув шкатулку. – Моя няня, а она была родом с Юга, однажды сказала мне, что жемчуг приходит из воды и хочет под воду вернуться. Он утащит тебя с собой на глубину, говорила она. Жемчуг к несчастью. Ты как никто другой должен это знать.
Она нахмурилась, но он не собирался уступать.
– Мне рассказывали другое. Я не верю в эти предрассудки, – заявил он. – Жемчуг – это дар природы, даже дикари себя им украшали.
– Что взять с дикарей, которые, очевидно, ничего в этом не смыслили!
– Королева Виктория и все знатные дамы английского двора носят жемчужные ожерелья и другие украшения.
– И что случилось с супругом Виктории? Теперь она носит жемчуг в знак скорби и печали. Убери это подальше, Джеймс.
– Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить Эффи.
Вздохнув, он задвинул ящик и повернул ключ в замке, стараясь не показывать своей досады. Он уже понял, что теща не позволит ему идти против ее воли. Она явно хотела отомстить ему за его проступок.
Слава Богу, Эффи будет здесь, рядом с ним. Когда они тут поселятся, матери рядом с ней не будет. Марселла стала его врагом. Но он не покорится ей и в день свадьбы пошлет Марту к Эффи со шкатулкой. Если Марселла хочет войны, то она ее получит. Эффи должна будет надеть это ожерелье, если пожелает угодить ему, а не своей матери. Он считал все эти суеверия абсурдными. Жемчуг – это всего лишь жемчуг, не более того, но и не менее. Он вспомнил свою Королеву, хранившуюся в сейфе в ожидании того дня, когда придет время явить себя миру. Когда Марселла увидит эту красавицу на шее своей дочери, оценит ее размеры, она умерит свое недовольство.
48
Йорк, май 1889 год
Через пять дней после приезда в Йорк Грета и Родабель покинули отель и направились к Миклгейту, а оттуда по мощеной Прайери-стрит – к дому своей матери. Грета много раз представляла себе, как мама откроет дверь и обрадуется, увидев их с букетами весенних цветов в руках. Утренний воздух был прохладным, ярко зеленела листва на деревьях. Грета собиралась поделиться с матерью всеми своими новостями, предвкушая долгожданную встречу.
Но как она объяснит матери, почему не пришла к ней сразу? Она хотела сначала получить совет, как ей выйти из затруднительного положения, в котором она оказалась. Грета стремилась все уладить до их встречи, иначе мама только и думала бы о неоплаченных долгах. Мистер Блейк организовал ей встречу в банке, где она открыла счет и разместила на нем оставшиеся у нее деньги, а также оставила на хранение жемчуг. Здесь она получила информацию о кредиторах Эбена и обсудила возможности погашения долгов. После этого она раздобыла список свободных торговых площадей с жилыми помещениями. Ей хотелось решить все эти вопросы, прежде чем заняться семейными делами. Отныне и впредь бизнес должен быть на первом месте.
Для стороннего наблюдателя она была вернувшейся из Америки преуспевающей молодой вдовой, но это была лишь игра. Теперь она могла полагаться только на саму себя, пряча свои страхи под маской дерзкой самоуверенности. Лишь бы мать не пыталась заглянуть под эту зыбкую пелену!
Наконец они подошли к дому матери, и Грета с широкой улыбкой постучала начищенным до блеска латунным кольцом в такую знакомую ей входную дверь. Им открыл небритый мужчина.
– Да?
– Миссис Костелло дома? – спросила она, смутившись при виде незнакомца.
– Она здесь больше не живет, я квартирант.
– Я Грета… ее дочь. Я посылала сюда письма. Ничего не понимаю!
– Они с Бертом уезжали на юг. Он работает на железной дороге. Сэйди ездила с ним, но вы не волнуйтесь, они уже вернулись, и вы меня избавили от необходимости отнести ей всю эту почту. Она должна быть у Берта, это в конце улицы. Этот дом она сдает железнодорожникам. – Он смотрел на нее с любопытством. – Так это вы были за границей? Да, ваши письма здесь, лежат на комоде вместе с остальной почтой. Можете отнести ей все разом. Гарри! – крикнул он через плечо. – Ты знаешь, где лежат письма?
К нему, шаркая, подошел мужчина, держа в руке недавние письма и открытки Греты. Она сунула их в сумку, радуясь тому, что мать не знает ее новостей и, следовательно, сколько времени прошло после смерти Эбена. Кивнув, она отошла от двери, не зная, куда ей следует теперь идти.
– Видите вон тот дом, вы ее найдете там, если она не ушла на рынок, – подсказал первый мужчина, указывая в конец улицы. – Она очень удивится, увидев вас.
– Спасибо, – поблагодарила его Грета.
– Рад был помочь.
Слегка поклонившись, он закрыл дверь.
– Что он сказал? Я не поняла ни слова, – прошептала Родабель.
– Мама переселилась к мистеру Лэнгтону, но она была в отъезде и еще не знает о смерти Эбена, так что предоставь все мне. Ты не должна ничего говорить, только кивай, когда я буду задавать тебе вопросы. Понятно?
– Конечно, мне все ясно, мисс Грета.
Настроение у Греты упало. Все получалось не так, как она задумала, но что было делать? Они прошли по улице к указанному дому и снова постучали.
На этот раз дверь открыла ее мать и без улыбки окинула ее с головы до ног.
– А ты не спешила.
– Мама!
Грета хотела было обнять ее, но Сэйди отступила на шаг.
– Ты проходи, и твоя подруга пусть тоже заходит.
Сдержанность и даже, пожалуй, холодность матери поразили Грету.
– Я думала, ты будешь рада меня видеть. Я послала тебе письмо из Ливерпуля. Мы вернулись навсегда!
– Может, я бы и была рада, если бы Нора Уолш не сказала мне на рынке, что ее Мери видела несколько дней назад, как ты разъезжала в кебе по Монкгейту с этой девочкой.
Сэйди явно была обижена на дочь.
– Прости, но я думала, что сначала должна уладить свои дела. В моей жизни многое изменилось с тех пор, как я последний раз писала, но, как я понимаю, ты не получила ни одного моего письма.
Она сунула в руку матери их все, кроме последнего.
– Что же это за дела такие? Судя по твоим вдовьим одеждам, мерзавец наконец-то покинул этот мир.
– Мама, это далеко не все. Пожалуйста, не злись на меня. У меня были причины.
– А это кто?
Мать подозрительно посмотрела на незнакомку.
– Я Родабель Бахус. Мисс Грета забрала меня к себе, когда нас привезли на сиротском поезде. Она не хотела меня оставлять там, так что я буду ее помощницей.
– Правда? Помощницей в чем, хотела бы я знать?