Приходила ли когда-нибудь Роде в голову мысль, что настоящий отец Перси Джем Бейли? Если и так, то она об этом и словом не обмолвилась. Настолько ли она была тогда наивна, чтобы не заметить, что они стали близки? Это от Роды Грета узнала, что Джем женился и у него родился сын вскоре после появления на свет Перси. Мысль о том, что у Перси за океаном есть единокровный брат по имени Хэмиш, которого она никогда не увидит, терзала ей душу.
Вспоминает ли Джем хоть иногда о ней и тех месяцах, когда они до рассвета не размыкали объятий? Но разве, вспоминая это, он тем самым не изменял бы своей жене? Во сне он все еще приходил к ней, она ощущала прикосновения его рук на своем теле и просыпалась в невыносимом томлении.
– Подойдите, распишитесь, пожалуйста, в свидетельстве.
Эти слова вывели Грету из задумчивости. Ряд за рядом вставали люди, чтобы поставить свои имена как свидетели. Даже Перси позволили расписаться, и она вывела «Пёрл» неровным детским почерком.
Эдмунд повел их в Маунт-Вернон на праздничный завтрак.
– Вы не против туда пойти? – спросил он участливо. – Я понимаю, жилось вам там при моей матери несладко.
– Вовсе нет, все это уже в прошлом. Теперь мы все стали другими, – возразила она.
Могла ли она забыть те дни, когда, будучи служанкой, выполняла там хозяйские распоряжения? Теперь дом был не так пуст и безрадостен. Эразм Блейк явно внес послабления в требования к интерьеру, установленные его покойной женой, и несколько резных изделий Эдмунда попались Грете на глаза. В саду было множество пышных цветников, в тени были поставлены столы. Глядя на гостей, очень просто одетых, она понимала, что среди них нет ее потенциальных клиентов. Только наряд Роды украшала скромная жемчужная брошь, которую ей дала Грета, других украшений она не заметила.
Грета подумала о мистере Бродхесте и лежащем в сейфе ожерелье для его дочери, в котором недоставало всего одной жемчужины. Можно годами искать эту последнюю жемчужину, которая идеально завершила бы всю нить, но пока ничего подходящего не попадалось. Она вспомнила и ожерелье, которое набирала для жены Джема много лет назад. Ей нравилось, когда в магазин приходил Сэм Бродхест. Они уже стали добрыми друзьями, и он всегда появлялся в базарный день с куском хорошего сыра и леденцом для Перси.
– Малышка своими кудряшками напоминает мне нашу Летти.
Тщательно исследовав очередную жемчужину, они ее отвергали и принимались обсуждать новости.
– Только самое лучшее для моей девочки. Жаль, мать Летти не дожила, чтобы увидеть ее в этих жемчугах.
Должно быть, Летти замечательная девушка, раз отец так гордится ею и так к ней привязан. Она с удовольствием нанижет все эти жемчужины на нить, когда придет время, и подберет хороший замочек.
Эту радость мне дарит мой маленький магазин.
Никогда не знаешь, кто в следующую минуту войдет в двери, будет ли это девушка с шоколадной фабрики Раунтри, коллекционирующая серебряные брелоки, или турист в поисках изделий с янтарем и агатом.
Сердце Греты переполняла жалость к пожилой мисс Филден. Дочь пастора, она знавала лучшие времена, в прошлом жила в загородном доме. Теперь она, измученная болезнями, служила гувернанткой, снимая комнату недалеко от Бедерна. Все принадлежавшие ей кулоны и кольца были проданы, и ее будущее представлялось безотрадным. Ее жизнь была полна разочарований и несбывшихся надежд.
«Только Божьей милостью я еще держусь».
Она услышала собственный вздох, а потом заерзала Перси, возвращая ее к действительности.
Бедное дитя, ты не выбирала, где родиться, но я тебе дам все самое лучшее, сделаю так, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Образование позволит тебе стать независимой.
Так хорошо было сидеть и думать о разном, укрывшись за кустами от глаз беседующих гостей.
Сердце должно быть согрето любовью и мечтами, ибо что есть жизнь без них? Лишь страдания и безрадостный труд. Рождение Перси словно взломало крепкую скорлупу, в которую была заключена душа Греты. Покупатели делились с ней радостными и горестными историями, и ее ледяное в недавнем прошлом сердце постепенно оттаивало. Они надеялись на ее помощь, поручая ей провести оценку украшений и камней. Зачастую эти сделки были чем-то бóльшим, чем просто передача денег из рук в руки, это было проявлением к ней доверия с их стороны. Пусть ассортимент ее магазина составляли яркие и красивые вещи, но продавала она мечты.
– Что вы делаете здесь, спрятавшись в кустах? – спросил внезапно появившийся Эдмунд, глядя на нее сверху вниз.
– Просто думаю о будущем Перси, – ответила она, отвлекаясь от своих размышлений. – О том, насколько непохожей будет ее жизнь на мою.
– Неужели вы уже планируете ее замужество? – рассмеялся он.
– Мне невыносима мысль о том, что она когда-нибудь покинет меня. Я эгоистка?
Эдмунд присел рядом.
– Тем не менее она уйдет, это неизбежно. Наша жизнь постоянно меняется. Вот вы, например, уехали, а потом вернулись. Вы не жалеете, что вернулись домой, правда ведь?
Он посмотрел ей прямо в глаза, и она почувствовала, что краснеет.
– Я буду скучать по Родабель. Я привыкла к ее обществу.
– Вы не обязаны жить в одиночестве. Перси, возможно, хотелось бы, чтобы у нее был отец.
Он с надеждой смотрел на нее, подавшись вперед.
– Не надо, Эдмунд, прошу вас. Пусть остается все как есть. Меня это устраивает. Просто эта свадьба напомнила мне о том, как испортила мне жизнь моя собственная.
Она вскочила на ноги, не зная, что еще сказать.
– Пойду поищу Перси. Нам пора уходить.
– Давайте я вас провожу, – предложил он, как она и ожидала.
– Нет, спасибо, вам нужно быть со своими родными и друзьями.
Почему она всегда его отталкивает? Чего она боится, не пуская его в свою жизнь?
59
– Даже не верится, что мы едем в Маскатин!
Привалившись к борту колесного парохода, что с пыхтеньем продвигался вниз по Миссисипи, Рода указывала рукой на берег.
– Столько всего произошло с тех пор, как мы отсюда уехали! Спасибо, что предоставил мне возможность снова побывать здесь. Жду не дождусь встречи с Мартой!
Пока они плыли из Ливерпуля в Америку, у них было достаточно времени, чтобы привыкнуть к совместной жизни, к радости любви и обществу друг друга. Родабель вспоминала свое предыдущее плавание, как она тогда нервничала, покидая родную страну.
– Как только сойдем на берег, обязательно пошлем Грете и Перси открытку.
В самом Маскатине они собирались пробыть недолго, всего пару дней. Марта советовала им остановиться в лучшем отеле города, но это было бы не в их правилах, и они выбрали более скромную гостиницу. Спускаясь по сходням, Рода вдохнула пропахший рыбой воздух, думая о том, насколько отличается ее нынешнее появление здесь с мужем под руку от ее прибытия сюда с группой сирот много лет назад. Рода сразу же отметила, что город разросся: новые лесопилки, заводы и дома уходили вдаль, насколько хватало глаз. Вдруг ей в нос ударила вонь, исходящая от протухших моллюсков. Этот запах стоял здесь всегда и прежде, но никогда не был таким резким. Вдоль берега возвышались горы ракушек, а поверхность реки между баржами и плотами была усеяна лодками ловцов. Работа кипела в этом шумном человеческом улье.
На пристани, размахивая носовым платочком, их встречала Марта. Рода бросилась ее обнимать.
– Господи, как ты выросла! – воскликнула Марта. – Я бы тебя не узнала, если бы не твои волосы. Я сообщила всем твоим знакомым, что ты будешь в городе, а мистер Джеймс пригласил вас на ужин к себе домой.
– Что это за запах? Я считал, что Уз вонючая река, однако… – Хэймер прикрыл нос ладонью.
– Это ракушки, их тут складывают, чтобы потом делать заготовки для пуговиц. Пуговицы теперь тут главный бизнес, он многим людям дал работу, – объяснила Марта, указывая на лодки, нагруженные раковинами. – То, что остается, перемалывают на удобрение для полей. Все идет в дело, но воздух это, конечно, портит. Мистер Джеймс теперь большой человек в пуговичном бизнесе, – прибавила она.
Роду рассмешили ее слова, но Марта покачала головой:
– Ты увидишь, он очень изменился. Я не писала тебе о несчастном случае, в результате которого умерла его жена. Не произноси ее имя при нем. Он очень не любит об этом говорить.
– А как его маленький сын?
– Хэмиш в порядке, вы с ним познакомитесь. Он в точности как его папа. Носится на своем пони как сумасшедший.
Рода обернулась к Хэймеру, чтобы объяснить их взаимоотношения.
– Работодатель Марты был нашим домовладельцем. Он был очень добр к нам, помогал, когда муж Греты утонул, а я болела. Они с Гретой были очень дружны перед тем, как мы уехали.
– Ну, хватит об этом, – фыркнув, сказала Марта и повела их через улицу к гостинице. – Когда устроитесь, посмотрите город. Мистер Джеймс вечером пришлет за вами кеб. Приедете к нему ужинать. Я приготовлю мясной пирог, как в старые добрые времена.
После этих слов она с ними попрощалась, оставив их регистрироваться в отеле.
– Звучит интригующе: крупный бизнесмен приглашает на ужин в собственный особняк служанку своей квартирантки?
– Не могу поверить, что Марта не написала мне о том, что его жена умерла! Я рассказывала ей все о Перси, о том, что она родилась до срока, и о магазине, а она забыла мне сообщить такую важную новость?
– Возможно, она сочла, что не вправе писать тебе об этом, – предположил Хэймер. – Я был совсем маленьким, когда умерла наша мама. Отец после этого молчал несколько месяцев и с головой ушел в работу. Но когда они помирились с Эдмундом, ему стало легче. Мама так хотела, чтобы Эдмунд стал юристом, но он отказался, так что мне пришлось подвизаться на этом поприще. Странная это штука – семья, ты не находишь?
– Я не знала, что такое семья, пока Грета не взяла меня к себе. Ее муж был злым и ненавидел меня, а вот она относилась ко мне очень хорошо. Я радовалась, когда он утонул. – Рода зажала ладонью рот. – Я никогда раньше этого не говорила вслух.