– Я ни то ни другое. – Сейчас, в смятении скользя взглядом по нашим лицам, она напоминала оленя, готового умчаться. – Это какая-то ошибка. Вы все заблуждаетесь.
Эмили встала, подошла к Джил, опустилась на колени около ее кресла и сжала руку дочери.
– Все это правда. Мне жаль, что ты в таких обстоятельствах узнала об этом. Однако это ничего не меняет. Наша жизнь останется прежней.
Страх, смятение и множество других эмоций промелькнули на лице Джил. Она наклонилась и уткнулась лицом в плечо матери.
– Хорошо.
Трогательный момент, и снова я чуть-чуть не расплакалась. Я по себе знала, что такое семейная драма и проблемы с родителями. Как и прежде, я желала им того, о чем говорила Эмили, – но это было невозможно.
– Ваша жизнь не может остаться прежней, – сказала я. – Джил… должна отправиться ко двору.
Эмили резко вскинула голову. Мгновение назад ее переполняли печаль и боль, но сейчас их сменил гнев. Она вперила в меня яростный взгляд голубых глаз.
– Нет! Она туда не поедет. Никогда.
Джил уже бывала при дворе, но мы с Эмили обе понимали, что я не имею в виду кратковременную туристическую поездку. Джил должна занять подобающее ей место, обрести подлинную себя. Ну, может, «подлинную» не самое подходящее слово. Быть членом королевской семьи, пусть и незаконнорожденным, – это не соответствовало ее натуре; по крайней мере, пока. Она осталась такой же, какой была всегда, изменилось лишь имя. Но это изменение должно быть обнародовано и признано всеми, и, когда это произойдет, моройский двор испытает потрясение.
– Это необходимо, – настаивала я. – Двор загнивает, и семья Драгомир должна сыграть свою роль в улаживании ситуации. В одиночку, без семейного кворума, Лисса бессильна. Все остальные королевские морои не станут считаться с ней и примут ужасные законы, от которых всем нам станет только хуже.
Эмили все еще стояла на коленях рядом с дочерью, как бы защищая ее от меня.
– Именно поэтому Джил туда не поедет. Именно поэтому я не позволила Эрику признать ее. Я не хочу, чтобы Джил принимала во всем этом участие. Двор – это губительное место. Убийство Татьяны – доказательство тому. – Эмили бросила на меня острый взгляд, как бы напоминая, что я по-прежнему главная подозреваемая. – Все эти королевские морои… порочны. Не хочу, чтобы Джил стала такой же. И не позволю ей стать такой же.
– Не все королевские морои такие, – возразила я. – Лисса совсем другая. Она пытается изменить систему.
Эмили с горечью улыбнулась мне.
– И как, по-твоему, к ее реформам отнесутся остальные? Уверена, есть королевские морои, которые не хотят, чтобы ее семья снова заняла свое место, и будут рады, если она замолчит навсегда. Я уже сказала: Эрик был хороший человек. Иногда мне не кажется совпадением, что в его семье все умирали один за другим.
– Это абсурдно! – воскликнула я.
Хотя, по правде говоря, уже не была в этом абсолютно уверена.
– Правда? – Эмили сверлила меня взглядом, словно догадавшись о моих сомнениях. – Что, по-твоему, они сделают, если объявится еще один Драгомир? Те, кто находится в оппозиции к Василисе? Как, по-твоему, они поступят, если между ними и новым возвышением ее семьи будет стоять один-единственный человек?
В ее горьких словах определенно был смысл. Я бросила взгляд на Джил, и внутри у меня возникло тошнотворное ощущение пустоты. К чему я ее подталкиваю? Милая, невинная Джил, жаждущая приключений и все еще неспособная разговаривать с парнями не краснея. Она очень хотела учиться сражаться – отчасти это был юношеский порыв, отчасти желание защитить мороев. Если она войдет в королевский мир, технически это тоже поможет им – хотя не тем способом, как она рассчитывала. И безусловно, ей придется погрузиться в мрачную, зловещую атмосферу двора.
Эмили, похоже, восприняла мое молчание как знак согласия. Выражение торжества и одновременно облегчения промелькнуло на ее лице, но тут же исчезло, когда заговорила Джил:
– Я сделаю это.
Все в изумлении уставились на нее. До этого момента я рассматривала ее с чувством жалости, как жертву. Теперь ее храбрость и решимость поразили меня. По ее лицу было заметно, что она еще не оправилась от потрясения и испуга, но теперь в ее взгляде и тоне чувствовалась жесткость, которой я никогда прежде не видела.
– Что? – воскликнула Эмили.
– Я сделаю это, – еще тверже заявила Джил. – Помогу Лиссе и… Драгомирам. Вместе с Розой поеду ко двору.
Между мной и двором стоял миллион препятствий, но я решила, что сейчас не стоит упоминать об этом. И как ни удивительно, испытала чувство облегчения, когда гнев Эмили переместился с меня на дочь.
– Никуда ты не поедешь! Я не допущу, чтобы ты даже рядом оказалась.
– Ты не можешь делать выбор за меня! – воскликнула Джил. – Я не ребенок.
– Но определенно и не взрослая, – возразила Эмили.
Эти двое заспорили; вскоре Джон тоже вступил в семейную баталию на стороне жены. В разгар перепалки Сидни наклонилась ко мне и пробормотала:
– Спорю, затевая поиски вашей «спасительницы», ты никогда не думала, что самым трудным окажется добиться от ее мамы позволения не соблюдать комендантский час.
Увы, в ее шутке было слишком много истины. Мы нуждались в Джил, и я уж точно не предвидела подобного осложнения. Что, если Эмили настоит на своем? Она твердо хранила секрет происхождения Джил на протяжении долгого времени… скажем, пятнадцати лет. У меня возникло чувство, что Джил способна и сбежать ко двору, если другого выхода не останется. И я способна помочь ей в этом.
Снова совершенно неожиданно в разговор вступила Соня:
– Эмили, ты не слышала, что я говорила? Это все равно рано или поздно случится, с твоего согласия или без него. Не позволишь Джил уехать сейчас, она уедет на следующей неделе. В следующем году. Через пять лет. Суть в том, что в итоге это все равно произойдет.
Эмили обмякла в кресле, сраженная отчаянием.
– Нет, я этого не хочу.
На лице Сони проступила горечь.
– К несчастью, жизнь не очень волнуют наши желания. Решайся сейчас, пока ты еще можешь предотвратить беду.
– Пожалуйста, мама, – умоляюще проговорила Джил.
Взгляд ее нефритовых – как у всех Драгомиров! – глаз был с любовью обращен на мать. Да, она могла ослушаться и удрать, но не хотела поступать так, если можно обойтись без этого.
А Эмили смотрела в пространство с безнадежностью во взгляде. Она проиграла. И хотя она препятствовала осуществлению моих планов, я знала, что ею руководят любовь и забота – те самые черты, которые, наверное, и привлекли к ней Эрика.
– Ладно, – сказала она наконец и вздохнула. – Джил может ехать… но я поеду тоже. Без меня ты в этом ужасном месте не окажешься.
– И без меня, – добавил Джон.
Он явно все еще чувствовал замешательство, но был полон решимости поддержать жену и падчерицу. Джил с благодарностью посмотрела на них, снова напомнив мне, что я только что перевернула мир этой семьи с ног на голову. Я не предполагала, что нас будут сопровождать Эмили и Джон, но упрекать их я не могла и не видела, какой вред они могут причинить своим присутствием. Кроме того, Эмили была нужна нам, чтобы рассказать всем об Эрике.
– Спасибо, – сказала я. – Огромное вам спасибо.
Джон устремил на меня пристальный взгляд.
– Мы пока не разобрались с тем фактом, что у нас в доме преступная беглянка.
– Роза не делала этого! – убежденно воскликнула Джил. – Ее подставили.
– Да, это правда. – Я заколебалась, не решаясь высказать то, что было у меня на уме. – Скорее всего, те же люди настроены против Лиссы.
Эмили побледнела, но я чувствовала, что правильнее быть честной, даже если от этого ее страхи вернутся.
– Я верю тебе. Верю, что ты не делала этого. Не знаю почему, но… верю. – Слабая улыбка тронула ее губы. – Нет, знаю почему. Из-за того, о чем я говорила прежде об этих вероломных людях при дворе. Они на такое способны, ты – нет.
– Уверена? – в тревоге спросил Джон. – Вся эта история с Джил мне не нравится. Стоит ли давать приют преступнице?
– Уверена, – ответила Эмили. – Соня и Джил доверяют Розе, и я тоже. Приглашаю вас всех переночевать у нас, потому что мы вряд ли можем выехать прямо сейчас.
Я открыла рот, собираясь сказать, что мы вполне могли бы отправиться в путь прямо сейчас, но Сидни ткнула меня локтем в бок.
– Спасибо, миссис Мастрано, – сказала она со всей дипломатичностью алхимика. – Это было бы замечательно.
Я не стала настаивать. Время поджимало, но я понимала, что семейство Мастрано вправе сделать кое-какие приготовления. Да и лучше путешествовать при свете дня. Согласно моим грубым прикидкам, мы могли проделать обратный путь ко двору за один день. Я кивнула в знак согласия.
– Спасибо. Мы вам очень признательны.
Внезапно в памяти всплыли недавно сказанные Джоном слова: «Вся эта история с Джил мне не нравится. Стоит ли давать приют преступнице?»
Я обратилась к Эмили с лучезарной улыбкой:
– Знаете, в машине нас ждут друзья…
Двадцать четыре
Меня приятно удивило, что, несмотря на недавнюю враждебность, Соня и Роберт объединили свои усилия и создали для братьев Дашковых иллюзию. Она изменила их внешний облик. Вкупе с вымышленными именами этого оказалось достаточно, чтобы семья Мастрано восприняла их просто как участников нашего странного путешествия. В атмосфере огорчения и потрясения, царившей в доме, еще двое гостей меньше всего волновали Мастрано.
По моройским понятиям, недостаточно просто приготовить обед, чтобы тебя сочли хорошим хозяином. Эмили также сумела найти «кормильца» – типа «службы доставки крови». Обычно морои, живущие среди людей, имеют доступ к тайным «кормильцам», обитающим неподалеку. Как правило, к «кормильцам» был приставлен смотритель, и морой оплачивал эту услугу. В обычных обстоятельствах он просто заходил в жилище «кормильца», однако сейчас Эмили организовала, как говорится, «доставку на дом».
Для нее это была просто любезность, какую она оказывала любым гостям-мороям – даже принесшим новости, которых она страшилась долгие годы. Ей в голову не приходило, какую нехватку крови испытывают приехавшие с нами морои. Я не возражала, чтобы братья чуточку ослабели, но Соне кровь была жизненно необходима для дальнейшего восстановления сил.