– С ними были и другие люди. Некоторые из них сбежали, но одного мы задержали.
– Кого они похитили? – спросил Кристиан с непритворным изумлением.
Он тоже думал, что мы надежно спрятаны и находимся в безопасности.
– Мастрано. Кое-кого из Мастрано.
– Джил Мастрано? – воскликнула Лисса.
– Малолетку? – почти в унисон спросил Адриан.
Это прозвище явно было незнакомо Гансу, но расспросить подробнее он не успел. Дверь открылась, вошли три стража и с ними… Сидни.
Двадцать семь
Если бы я была там, так разинула бы рот от изумления при виде не просто Сидни, но вообще человека при дворе. Более того, трех людей, поскольку с ней были еще двое, мужчина и женщина. Мужчина молодой, чуть старше Сидни, с темно-каштановыми волосами и карими глазами. Женщина зрелая, смуглая, с тем жестким выражением лица, которое у меня ассоциировалось с Альбертой. У всех троих можно было разглядеть золотистую татуировку. Алхимики.
И бросалось в глаза то, что они отнюдь не были счастливы оказаться здесь. Женщина постарше старалась сохранить хорошую мину при плохой игре, но, судя по лихорадочному блеску в глазах, хотела бы очутиться подальше отсюда. Сидни и парень даже не скрывали своего страха. Может, Сидни и привыкла ко мне и Дмитрию, но сейчас вместе со своими товарищами оказалась в обители зла, как все они это понимали.
Не одни алхимики испытывали волнение. Едва они вошли, стражи перестали рассматривать Эдди как реальную угрозу и обратили на людей такие пристальные взгляды, словно те были стригоями. Моими друзьями владело скорее любопытство, чем страх. Мы с Лиссой жили среди людей, однако Кристиан и Адриан практически не сталкивались с большим миром – если не считать общения с «кормильцами». Увидеть алхимиков на «нашей территории»… да, это вносило новый элемент интриги.
Я, конечно, удивилась тому, как быстро Сидни оказалась там. Хотя… так ли уж быстро? Прошло несколько часов с тех пор, как мы сбежали из дома Джил. Доехать до королевского двора на машине за это время невозможно, но долететь… Сидни была в той же одежде, что и в последний раз, когда я ее видела, под глазами у нее залегли тени. Наверное, с момента пленения ее без конца допрашивали. Непонятно было вот что – зачем, разбирая убийство неизвестного мороя, приводить сюда алхимиков? Это же две совершенно разные проблемы.
Лисса рассуждала так же.
– Кто они? – спросила она, хотя я не раз описывала ей Сидни и в отношении ее она была в курсе.
Равно как и Сидни слышала от меня, как выглядит Лисса, и, думаю, узнала ее.
– Алхимики, – отрывисто бросил Ганс. – Знаете, кто они такие?
Мои друзья закивали.
– Какое отношение они имеют к Эдди и напавшему на меня мужчине? – продолжала допытываться Лисса.
– Может, имеют, а может, и нет. Однако я знаю – происходит что-то странное, что-то, с чем все вы связаны, и моя задача – выяснить это. Она, – Ганс кивнул на Сидни, – была с Хэзевей в Детройте, и мне по-прежнему трудно поверить, что никто из вас ничего об этом не знает.
Адриан с беззаботным видом скрестил на груди руки и прислонился к стене.
– Можете верить во что угодно, но лично я никого из этих людей не знаю. Разве алхимики не ненавидят нас? Зачем они здесь?
По иронии судьбы Адриан единственный из моих друзей знал, что я не в Западной Виргинии, хотя догадаться об этом по его поведению было невозможно.
– Потому что мы имеем дело с убийцей и беглянкой, и необходимо допросить ее соучастницу лично, – ответил Ганс.
У Лиссы чуть не вырвалось, что я ни в чем не виновата, но ее опередила старшая женщина-алхимик.
– У вас нет никаких доказательств того, что мисс Сейдж была соучастницей вашей преступницы. По-моему, это нелепо, что вы не даете нам провести собственное расследование.
– В любой другой ситуации мы так и поступили бы, мисс Стэнтон, – ответил Ганс; заледенеть можно от того, как разговаривали друг с другом эти двое. – Но эта, как вы можете сообразить, гораздо серьезнее большинства других. Наша королева убита.
Теперь напряженность между стражами и алхимиками была почти физически ощутима. Их сотрудничество складывалось не лучшим образом, поняла я. И еще одна мысль пришла мне в голову – даже если начальники Сидни думают, что она совершила преступление, они никогда не признают этого перед нами. Из чего следовало, что тревога Ганса имела под собой определенные основания. Никто из алхимиков не ответил, он счел это знаком одобрения и приступил к допросу Сидни.
– Вам знаком кто-нибудь из них? – Он сделал жест в сторону моих друзей, и Сидни покачала головой. – Вы когда-нибудь так или иначе общались с ними?
– Нет.
Он помолчал, словно надеясь, что она передумает и ответит по-другому.
– Как получилось, что вы оказались связаны с Хэзевей?
Она пристально смотрела на него, в карих глазах был страх; не уверена, что этот страх относился к Гансу. На самом деле у нее было много поводов нервничать – хотя бы потому, что она вообще находится здесь, или из-за наказания, которому в итоге подвергнут ее алхимики. Кроме всего прочего, существовал и Эйб. Фактически именно он был причиной того, что она угодила во все эти неприятности. Достаточно было сослаться на него, сказать, что он шантажировал ее. Это помогло бы ей выкрутиться, но навлекло бы его гнев.
Сидни с вызовом посмотрела на Ганса.
– Я встречалась с Розой в Сибири.
– Да-да. Но как это связано с тем, что вы помогли ей сбежать отсюда?
– Я не имею никакого отношения к ее бегству! – заявила Сидни; это была полуправда, на мой взгляд. – Несколько дней назад она связалась со мной и попросила помочь ей добраться до одного дома в Детройте. Утверждала, что невиновна и что поездка поможет доказать это.
– К этому времени алхимики знали, что она в бегах, – заметил Ганс. – Приказ искать ее был разослан всем. Вы могли выдать ее.
– Когда я впервые встретилась с Розой, мне не показалось, что она способна на убийство – в смысле, если не считать расправу со стригоями, которая вообще не убийство. – В голосе Сидни появились презрительные нотки. – Поэтому, когда она сказала, что невиновна и может доказать это, я решила помочь ей. И отвезла туда, куда она просила.
– Мы уже спрашивали ее об этом, – раздраженно вклинилась в разговор Стэнтон, – и сообщали вам. То, что она сделала, – глупо и наивно, но с этим нужно разбираться нам, не вам. А вы лучше займитесь своей одержимой убийствами злодейкой.
Ее слова прозвучали так, будто они собираются отвезти Сидни домой и выбранить как непослушного ребенка. Однако я сильно сомневалась, что этим все и ограничится.
– Что за люди были с ней? – игнорируя Стэнтон, спросил Ганс.
Презрение Сидни стало еще заметнее.
– Один был этот парень… Дмитрий Беликов. Тот, кого вы считаете «исправившимся». Остальных я не знаю. Двое мужчин и женщина. Нас друг другу не представляли.
Мастерски состряпанная ложь; поддельное презрение к Дмитрию было призвано замаскировать то, что она знала остальных наших спутников.
Опередив Ганса, Лисса спросила:
– И что произошло в Детройте? Как Роза собиралась обелить себя? И при чем тут Джил?
Гансу явно не понравилось, что его прервали, но поставленные Лиссой вопросы интересовали и его. Он промолчал; может, надеялся, что кто-нибудь сболтнет нечто важное. Сидни, однако, продолжала держаться сухо и холодно.
– Понятия не имею. И эта девушка Джил, похоже, тоже не знала. Роза просто сказала, что нужно увидеться с ней, и я помогла ей.
– Вслепую? – спросил Ганс. – И вы всерьез хотите убедить меня, что так сильно ей доверяете?
– Она мой… – Сидни прикусила губу, не дав сорваться слову «друг»; так, по крайней мере, я подозревала. И вернулась к своей сугубо профессиональной манере поведения. – Ее слова звучали очень правдоподобно, и я посчитала, что это будет пустой тратой времени и сил – если алхимики помогут вам гоняться не за тем, кто на самом деле совершил убийство. Если бы я пришла к выводу, что она виновна, то всегда могла выдать ее. И еще я подумала… подумала, что если смогу разобраться, кто это сделал, то заслужу похвалу и повышение.
Очень добротная ложь. Амбициозная девушка, тайком стремящаяся поспособствовать своей карьере? Прекрасно. Но, как оказалось, не для всех.
Ганс покачал головой.
– Не верю ни одному вашему слову.
Парнишка-алхимик сделал шаг вперед, отчего все стражи напряглись.
– Если она говорит, что дело было так, значит, это правда.
Он говорил так же возмущенно и подозрительно, как Стэнтон, но, казалось, здесь присутствовало что-то еще, скорее личное, чем профессиональное. Лисса тоже почувствовала это.
– Успокойся, Иэн, – сказала Стэнтон, не сводя взгляда с Ганса и своим хладнокровием все больше и больше напоминая мне Альберту. Вряд ли она чувствовала себя непринужденно в помещении, полном стражей, но не подавала виду. – Не имеет значения, верите вы ей или нет. Суть в том, что мисс Сейдж ответила на ваши вопросы. Мы закончили.
– Родителям Джил что-нибудь известно? – спросила Лисса.
Она волновалась за меня, когда выяснилось, что я не сижу тихо в безопасном городишке в горах; она вообще была потрясена таким развитием событий, но эта таинственная попытка обелить мое имя захватила ее сильнее всего. Она не могла не прояснить для себя этот вопрос.
Сидни посмотрела на Лиссу, и я без труда поняла, о чем она думает. Она знала, как мы с Лиссой близки, и хотела бы успокоить ее – но как сделать это в присутствии такого количества людей? До нее также только сейчас дошло, что сама я ничего не рассказывала Лиссе о Джил.
– Нет, – ответила Сидни. – Мы просто прибыли туда, и Роза сказала, что Джил должна уехать с ней. Мастрано не знали почему. И потом… потом Роза увела ее. Или Джил сама пошла с ней. Не знаю точно, что произошло. Все обернулось хаосом.
Ни алхимики, ни стражи не оспаривали тот факт, что Джил увела именно я. По-видимому, такую версию им выдали родители Джил и Сидни. Она была достаточно правдоподобна внешне – и объясняла исчезновение Джил, – но при этом в ней не упоминалось о тайне Драгомиров, которую Эмили, надо думать, теперь была настроена хранить и дальше.