«Ради кого ты это сделал? Ради меня или ради нее?»
Я умудрилась улыбнуться.
– Да. Все будет хорошо.
Она сжала мне руку.
– Я так рада, что ты снова с нами, Роза. Ты всегда была частью меня, что бы ни происходило. И, честно говоря… Я, в общем, рада, что ты больше не можешь подглядывать за моей личной жизнью.
– И я тоже.
Я засмеялась. Никакой магической связи. Это будет ужасно странно, но если разобраться… Так уж ли я нуждалась в ней? В реальной жизни между людьми возникают связи другого рода – связи любви и преданности. Мы справимся.
– Знаю, – сказала она. – И на самом деле… Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня прямо сейчас.
– Говори.
И она объяснила.
Тридцать пять
Я предпочла бы ради Лиссы расправиться с целой армией стригоев. Все проще, чем сделать то, о чем она меня попросила: присутствовать во время ее встречи с Джил для обсуждения коронации. В качестве своего рода посредника. Ходить я пока не могла, пришлось эту встречу отложить на денек. Отсрочка, похоже, обрадовала Лиссу.
Джил дожидалась нас в маленькой комнате, в которой я никак не рассчитывала оказаться снова: в кабинете, где Татьяна отчитывала меня за связь с Адрианом. Самое странное заключалось в том, что в то время между мной и им ничего и не было. Сейчас, после всего, что между нами произошло с того времени, я просто испытывала… смущение. Я понятия не имела, где он и что делает теперь, после ареста Таши.
Оказавшись там, я почувствовала себя вдобавок ужасно… одинокой. Нет, не одинокой. Несведущей. Уязвимой. Джил сидела в кресле, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой с непроницаемым выражением лица. Лицо Лиссы производило то же впечатление. Она чувствовала… Ну, вот оно: я не знала. Не знала. В смысле, было заметно, что она испытывает неловкость, но… Больше ничего. Никаких деталей. Пришлось снова напомнить себе, что весь мир существует именно так. Каждый действует в одиночку, просто стараясь разобраться в незнакомой ситуации без магических озарений в отношении другого человека. Я никогда не отдавала себе отчета в том, в какой степени полагалась даже на мысли другого человека.
В одном я не сомневалась – и Лисса, и Джил побаивались друг друга; но не меня. Что ж, поэтому я и здесь.
– Привет, Джил. – Я улыбнулась ей. – Как ты?
Она вскочила с кресла. Сначала я не поняла, с чего бы это, но потом до меня дошло. Лисса. Когда в комнату входит королева, нужно встать.
– Все нормально, – слегка запинаясь, сказала Лисса. – Сядь.
И сама опустилась в кресло напротив Джил, самое большое в комнате – в нем всегда сидела Татьяна.
Заколебавшись на мгновение, Джил перевела взгляд на меня. И наверное, увидела в моих глазах поддержку, потому что вернулась в свое кресло. Я села рядом с Лиссой, слегка поморщившись от боли. Беспокойство за меня мгновенно отвлекло Джил от Лиссы.
– Как ты себя чувствуешь? Может, тебе пока лучше не вставать?
Милая, чуткая девочка. Я была рада снова встретиться с ней.
– Прекрасно, – солгала я. – Прямо как новенькая.
– Я так беспокоилась! Увидев, что произошло… Было так много крови… и все это безумие… и никто не знал, выживешь ли ты… Это было ужасно. Рада, что теперь все в порядке.
Я продолжала улыбаться, чтобы успокоить ее. Воцарилось молчание. Напряжение росло. Что касается политики, Лисса мастер найти нужные слова и сгладить ситуацию. Это я всегда в случае напряженного развития событий высказывалась так, что другие приходили в ужас, говорила то, чего никто не хотел слышать. Данная ситуация вроде бы требовала дипломатичности Лиссы, но я понимала, что должна взять все в свои руки.
– Джил, нам нужно знать, хочешь ли ты… принять участие в церемонии коронации.
Взгляд Джил метнулся к Лиссе – по-прежнему сидящей с каменным лицом – и вернулся ко мне.
– Что точно означают эти слова – «принять участие»? Что я должна буду делать?
– Ничего сложного, – заверила я ее. – Просто кое-какие формальности, обычно выполняемые членами семьи. Номинальные. Типа того, что ты делала во время голосования. – Я при этом не присутствовала, но, по-видимому, Джил просто стояла рядом с Лиссой, демонстрируя поддержку семьи. Такая малость, но от нее зависела законность происходящего. – В основном быть на виду и держать на лице улыбку.
– Я почти всю неделю только это и делаю, – пробормотала Джил.
– А я делаю это почти всю жизнь, – сказала Лисса.
У Джил сделался испуганный вид. И снова я почувствовала, как мне не хватает связи. Тон Лиссы не позволял судить о том, что она имела в виду. Был ли это вызов Джил – что, девочка даже близко не сталкивалась с тем, с чем приходилось иметь дело Лиссе? Или она просто сочувствовала сестре, поскольку та имела гораздо меньший опыт?
– Ты… Ты привыкнешь к этому, – сказала я. – Со временем.
Джил с горькой улыбкой покачала головой.
– Не уверена.
Я даже не была уверена, как вообще нужно справляться с ситуацией, в которую она угодила. Лихорадочно перебирала в уме, что бы еще сказать ей, пусть бессмысленное, но доброе. И тут вмешалась Лисса.
– Я понимаю, как это странно, – сказала она, бестрепетно посмотрев в зеленые глаза Джил; это была единственная черта внешности, объединяющая сестер. Джил имела задатки будущей Эмили; в Лиссе отчетливо проступали особенности ее родителей. – Для меня это тоже странно. Не знаю, что делать.
– Чего ты хочешь? – спросила Джил.
Мне был ясен подлинный смысл вопроса. Джил интересовало, хочет ли Лисса общаться с ней. Гибель брата оказала опустошительное воздействие на Лиссу, но… неожиданно возникшая незаконная сестра не могла заменить Андрея. Я попыталась вообразить, каково это – оказаться на месте каждой из этих девушек. Попыталась и потерпела неудачу.
– Не знаю, – призналась Лисса. – Не знаю, чего хочу.
Джил кивнула, опустив взгляд, но я заметила промелькнувшее на ее лице выражение разочарования… хотя ответ Лиссы неожиданным не был.
Джил задала следующий вопрос:
– Ты хочешь… хочешь, чтобы я присутствовала на церемонии?
Вопрос повис в воздухе. А ведь это был хороший вопрос – собственно, по этой причине мы здесь и встретились. Но хотела ли Лисса этого на самом деле? Я не знала, даже внимательно вглядываясь в ее лицо. Может, она просто следовала протоколу, хотела, чтобы Джил играла подобающую ей роль? В этом случае никакой закон не предписывал Джил делать то или это; она просто должна была существовать.
– Да, – ответила наконец Лисса.
И ответила правдиво. Я с облегчением поняла это. Лисса желала присутствия Джил не просто ради соблюдения правил. Какой-то частью души она хотела, чтобы сестра вошла в ее жизнь – при всей нелегкости ситуации. Тем не менее это было начало, и, похоже, Джил поняла это.
– Хорошо. Просто объясни мне, что я должна делать.
Внезапно у меня мелькнула мысль, что юность и робость Джил были обманчивы. В ней ощущались искорки бесстрашия и мужества; искорки, которые разгорались все сильнее. Настоящая Драгомир.
Лисса явно испытывала облегчение, наверное, потому, что достигла крошечного прогресса в отношениях с сестрой. Коронация, думаю, тут была ни при чем.
– Тебе все объяснят. Честно говоря, я точно не знаю. Но Роза права. Это будет нетрудно.
Джил кивнула.
– Спасибо, – сказала Лисса, вставая; мы с Джил тоже поднялись. – Я… Я правда высоко ценю это.
Ощущение неловкости вернулось. Подходящий момент сестрам обняться, но, похоже, ни одна из них не была готова к этому, хотя обе вроде бы остались довольны результатами встречи. Глядя на Джил, Лисса все еще видела своего отца с другой женщиной. Глядя на Лиссу, Джил понимала, что вся ее жизнь перевернулась с ног на голову – жизнь, когда-то тихая и уединенная, а теперь выставленная на всеобщее обозрение. Изменить ее судьбу я не могла, но ничто не мешало мне обнять ее. Что я и сделала, не думая о своих швах.
– Спасибо, – повторила я вслед за Лиссой. – Все пройдет хорошо, вот увидишь.
Джил снова кивнула, и мы с Лиссой направились к двери. Однако голос Джил заставил нас остановиться.
– А что будет после коронации? Со мной? С нами?
Я посмотрела на Лиссу. Еще один хороший вопрос.
Лисса повернулась к Джил, хотя по-прежнему избегала ее взгляда.
– Мы… Мы должны лучше узнать друг друга. Все наладится.
На губах Джил промелькнула искренняя улыбка – улыбка, в которой была надежда. Надежда и облегчение.
– Ладно, – сказала она. – Мне это нравится.
Мне, однако, пришлось приложить усилия, чтобы скрыть недоумение. По-видимому, я была способна функционировать и без связи, поскольку с абсолютной уверенностью могла утверждать, что Лисса сказала Джил не всю правду. О чем она умолчала? Лисса действительно хотела, чтобы все наладилось, никаких сомнений, даже если пока не знала как. Но осталось нечто… мелкое, о чем Лисса не рассказала ни одной из нас. Значит, на самом деле она не вполне верила, что все наладится.
Словно из пустоты, в сознании зазвучали слова Виктора Дашкова, сказанные когда-то в отношении Джил: «Если у Василисы есть хоть какой-то здравый смысл, она отошлет ее прочь».
Не знаю, почему я вспомнила это, но холодок пробежал по спине. Сестры изобразили улыбки, я сделала то же самое, не желая демонстрировать им свои тревоги. Мы с Лиссой ушли, вернулись в мою комнату. Эта маленькая прогулка утомила меня сильнее, чем я ожидала; противно признаваться в этом, но я не могла дождаться, когда снова лягу.
К моменту нашего возвращения я все еще не знала, что лучше – расспросить Лиссу о Джил или сначала послушать мнение Дмитрия. Однако выяснилось, что сейчас принимать решение у меня нет возможности. Нас посетил неожиданный гость: Адриан.
Он сидел на моей постели, откинув назад голову, как будто полностью поглощенный изучением потолка. Но я-то понимала, что это не так. Он мгновенно ощутил наше приближение – ну, по крайней мере, приближение Лиссы.
Мы остановились в дверном проеме, и в конце концов он повернулся к нам. Вид у него был такой, будто он давно не спал – темные тени под глазами, черты красивого лица заострились от усталости, не знаю какой, физической или душевной. Однако ленивая улыбка выглядела как прежде.