— Думаю, я достоин звания заслуженного ловца змей, — заявил Мэт, — и теперь имею право задать вопрос. Как получилось, что столько ужей — сколько у нас сейчас, восемь? А мы ведь осмотрели только лестницу и одну комнату! — что столько ужей оказалось в этом доме?
Хороший вопрос!
— Не знаю, — честно призналась я. — Ужи собираются в группы в период спаривания. Приблизительно в это время года. Они пробуждаются от спячки и…
Я запнулась. Мне было неловко обсуждать подробности личной жизни, пусть даже рептилий, с совершенно незнакомым человеком.
— Устраивают вечеринку? — подсказал Мэт.
Я потупила взор и стала разглядывать половицы, но по тону его голоса было понятно, что он улыбается.
— Вероятно, они направлялись к какому-нибудь ручью и просто сбились с пути, — высказала я предположение, заставив себя поднять глаза. — Один из них вполз в дом через открытое окно, а остальные просто последовали за вожаком.
Мэт остановился в дверном проеме следующей комнаты.
— Вы когда-нибудь слышали о чем-то подобном? Так случалось раньше?
— Никогда. — Я отрицательно покачала головой.
Он несколько секунд смотрел на меня, как будто не решаясь задать еще один вопрос, а потом вошел в комнату. Я последовала за ним. Мы оказались в спальне старшего сына: беспорядок, яркие краски, множество игрушек и постеры из комиксов «Марвел». Несколько ящиков выдвинуты, из них вывалились вещи. Нам пришлось обходить детали конструктора «Лего» и груды нарядной одежды.
Две молодые особи, не старше семи-восьми месяцев, переплелись друг с другом, расположившись на оконном карнизе. Я направилась к ним. Я изучала в университете рептилий, даже специализировалась на них, однако моими любимицами были ящерицы, а не змеи. Впрочем, эти две особи были необычайно изящными. Каждая сантиметров сорок пять в длину, тоненькие как карандаш. Кожа у них была цвета молодой березовой листвы. Сияющие черные глазки и крошечные проворные язычки.
— Ого, какая большая! — воскликнул за моей спиной Мэт. — Несите-ка свою наволочку, мой друг.
Я не могу сказать, что заставило меня обернуться именно в этот момент. Я уже решила, что нет необходимости присматривать за Мэтом. Но все-таки обернулась. И как раз вовремя, чтобы заметить змею, которую он уже собирался схватить. У меня перехватило дыхание, я не смогла произнести ни слова. Я попыталась выдавить из пересохшего горла хоть один звук.
— Не трогать! — наконец прохрипела я.
Мэт, озадаченный, но совершенно не напуганный, обернулся ко мне.
— Что… в чем дело?
Змея подняла верхнюю часть тела, лениво огляделась, потом сосредоточила взгляд на стоящем перед ней человеке. Мы с Мэтом молча наблюдали за ней, пока я отчаянно пыталась вспомнить, что мне известно о форме змеиных голов и узоре кожи. На змеиной спине были четко различимы оранжевые пятна. Но цвет может сбить с толку, на этот признак полагаться не стоит.
— Сделайте шаг назад, — велела я. — Один большой шаг. Очень медленно.
Мэт послушно шагнул, как я сказала. Змея качнулась, поднялась выше, не сводя с него глаз.
— Еще один. Медленно. Он вновь сделал шаг назад.
— Что, черт возьми, это такое? Что…
— Не нужно говорить. — Язык едва меня слушался. — Отступайте к двери.
Змея качнулась назад и замерла в классической позе нападения. Я затаила дыхание. Я была в двух шагах от двери, Мэт чуть дальше от нее. Он сделал еще один шаг назад, я положила руку ему на плечо и потянула на себя. Потом мы отступили к двери уже вдвоем, я толкнула его, прикрывая собой и ни на секунду не сводя глаз со змеи.
И змея не сводила глаз с нас. Когда мы отступили, она немного успокоилась, но продолжала следить за нами. Я прикинула ее длину — чуть больше метра. Змея может броситься мгновенно, а человеческий глаз не способен уловить начало движения, но дальность броска равна лишь половине длины тела змеи. Сейчас мы находились на безопасном расстоянии, но змея начала двигаться, и мы почти мгновенно оказались по ту сторону дверного проема. Мэт стоял прямо у меня за спиной. Я чувствовала на затылке его дыхание.
— Я так понял, это не уж, — сказал он.
7
Мы со змеей не сводили друг с друга глаз, и я уже начала беспокоиться: неужели правы те, кто сочиняет сказки, что змеи могут гипнотизировать?
— Да, — подтвердила я. — Это не уж.
— Тогда кто? На гадюку вроде не похожа.
— Уведите всех из дома. Пусть ни к чему не притрагиваются. Если удастся закрыть окна и двери, — отлично, но больше не подходите к змеям. Мужчину, которого укусила змея, следует немедленно отправить в больницу. За ним необходимо постоянное наблюдение. Потом принесите мне пустой контейнер. И что-нибудь тяжелое — например, молоток или топор. Только побыстрее.
— Но что…
— Просто делай то, о чем я прошу!
Он ушел. Я слышала, как он прошел по коридору — звук шагов по дощатому полу, потом сбежал вниз, что-то крикнул остальным трем добровольцам. Я слышала, как они стали задавать вопросы, даже спорить, а потом все вышли из дома. Хлопнула входная дверь, и в доме повисла тишина.
Внезапная суета встревожила змею. Она стала двигаться в сторону открытого шкафа в поисках убежища. Если заползет внутрь — она попалась, я смогу дождаться, пока прибудет помощь и необходимые инструменты. Господи, пожалуйста, пусть она заползет внутрь!
Змея не стала заползать в шкаф, она легко заскользила вверх по створке резной дубовой двери старого шкафа и исчезла за краем.
Ладно, мне нужно сохранять спокойствие. Змею, спрятавшуюся на шкафу, надо обязательно поймать, а если не получится, — убить. И мне придется действовать, сознавая, что в доме — в этой комнате или где-либо еще — могут быть и другие змеи. Мне стало тошно, когда я поняла, какой опасности подвергла мужчин. Ни в коем случае нельзя было разрешать им оставаться в доме.
Давай, думай! Действительно ли я смогу справиться в одиночку? И насколько быстро прибудет помощь? Ближайший зоопарк в нескольких километрах, а сейчас глубокая ночь.
Услышав легкие быстрые шаги на лестнице, я испытала огромное облегчение. И это не самое худшее из происшедшего со мной той ночью. Я никогда за всю свою взрослую жизнь не полагалась на мужчину, настолько я привыкла сама принимать решения, а сейчас чуть не расплакалась перед лицом реальной опасности!
Мэт молча пересек лестничную площадку, я рискнула на секунду оторвать взгляд от шкафа и посмотреть на него. Он, выпучив глаза, нес контейнер и большой топор. Довольно зловещее зрелище. Но уж если выбирать между обезумевшим человеком с топором и тварью, затаившейся на шкафу, я бы скорее выбрала первое.
— Отступай сюда, — прошептал он, делая мне знак подойти к нему.
Я отрицательно помотала головой.
— Я с тобой не спорил, — заметил он так тихо, что я едва расслышала.
И сделала шаг назад.
— Что это? — спросил он, интуитивно продолжая говорить тихо.
— Я не совсем уверена, — ответила я правду. — Не на сто процентов.
Он ничего не сказал, просто выразительно смотрел на меня.
— Мне кажется, это тайпан, — сказала я.
— Кто? — Он выглядел обеспокоенным, вероятно, он ожидал, что я скажу «кобра» или «гремучая змея» — назову одну из известных ему ядовитых змей.
— Тайпан, — повторила я. — Они водятся в Австралии.
— И они опасны? Я кивнула.
— Это самые опасные змеи в мире.
Он схватил меня за руку и вытащил из комнаты в коридор.
— Понятно. Убираемся отсюда. Полиция уже на подходе. Они и займутся змеей.
Я не поддалась. Я могу быть сильной, когда возникает такая необходимость.
— Вот уж нет. Если тебе удастся за полчаса привезти сюда знающего герпетолога, специалиста по ядовитым змеям, давай, вези. Можешь мне поверить, у меня нет ни малейшего желания возвращаться в эту комнату. Но просить «зеленых» полицейских, которые никогда в жизни не держали в руках змею, поймать ее — значит подвергнуть их смертельной опасности.
Он скорчил недоверчивую мину, очевидно, полагая, что я преувеличиваю, впадаю в истерику подобно любой женщине, увидевшей ядовитую змею. Я должна заставить его поверить мне.
— Тайпаны — очень агрессивные змеи. Они быстрые и сильные. У каждой достаточно яда, чтобы убить целый отряд полицейских. После укуса люди умирают в течение нескольких часов, и я очень сомневаюсь, что в местной больнице имеется противоядие в достаточном количестве.
— Значит, мы закроем дом и будем ждать специалистов. Дождемся твоих герп… Как ты там их назвала?
— Герпетологов. Но посмотри на этот дом. Ему уже лет четыреста. Здесь повсюду дыры и щели. Змея уползет. И вряд ли ты обрадуешься, узнав, что одна из этих тварей ползает по всему поселку.
Он задумался. Я наблюдала за ним, и во мне закипала злость: пришел и раскомандовался лишь на том основании, что он мужчина и (тогда я еще была в этом уверена) адвокат. В то же время в какой-то части моего сознания жила надежда, что он настоит на своем и не позволит мне снова войти в спальню. Удивительно, насколько перспектива внезапной и мучительной смерти заставляет человека ценить то немногое, что есть у него в жизни.
— Ладно, и что ты предлагаешь? Я не обещаю, что соглашусь безоговорочно. Просто хочу послушать.
— Нам необходимо ее поймать. Причем как можно быстрее, — с трудом выдавила я. — Возможно, придется ее убить, но, думаю, отловить ее не так опасно.
— Как именно мы это будем делать?
— Змея спряталась на шкафу, — сказала я. — Если ты согласен помочь, то первое, что необходимо сделать, — согнать ее оттуда. Потом мы используем топор вместо палки. Если сделаешь вид, что хочешь ударить ее обухом, змея укусит деревяшку. Тогда я смогу схватить ее за голову — и она обезврежена. Мы засунем ее в контейнер.
— Господи! — Он, оглядевшись, явно заметил вентиляционные отверстия под окнами, дыры в деревянных балках, открытое окошко под потолком. — Ты права, змея может уползти. А ты уверена, что сможешь ее поймать?
Когда дошло до дела, я уже не испытывала такой уверенности. Но кивнула.