С другой стороны, даже малейшее представление о дальнейшей судьбе пугало её неизвестностью. Что будет с ней после выхода этой книги? Чем будет заниматься, и куда пойдёт? А главное – сможет ли Ксюша до конца жизни смириться теперь с клеймом самой известной жертвы сертинского маньяка? Отныне никто не станет считать её просто писательницей – её имя теперь навечно в связке с Артёмом.
Может, затаиться на год или два? Нигде не появляться, ничего не писать. Последнее Ксюша точно не сможет, но залечь на дно вполне в силах. Подождать, пока всё уляжется, и повышенный интерес к ней утихнет…
А потом? Как жить дальше?
А может – к чёрту все, и переехать поближе к Артёму?
Она прижала ладони к глазам, и через мгновение отняла их. Вокруг всё расплывалось, но, тем не менее, Ксюша заметила на левом запястье уродливый розоватый браслет. Такой же, что и на правом.
Она бессильно опустила руки. Желания плакать не было – только мрачная опустошенность. Даже если сделать медицинскую шлифовку рубцов, убрать их полностью всё равно не получится. Они навсегда останутся с ней, всю жизнь напоминая о том, что произошло. Об Артёме.
Ксюша тяжело вздохнула. Как говорила Анита – чтобы двигаться дальше, нужно было с чего-то начинать. И в этом у неё уже имелись успехи: три дня назад поздно вечером они погуляли по Васильевскому острову. Прогулка не заняла даже получаса: Ксюша, распустив волосы и натянув на голову капюшон, нервно дрожала всё время, когда они шли до набережной Макарова, и обратно. Лишь глядя с берега на синие волны Малой Невы, она успокаивалась и чувствовала относительную безопасность: не нужно было смотреть на людей. Подниматься на Стрелку Ксения наотрез отказалась. Всё ей казалось другим – вроде таким же, но что-то было не так. Будто она попала в другое измерение.
Вторая вылазка состоялась вчера около восьми вечера. Сначала они посидели в Измайловском саду у Фонтанки. Рядом с лавочкой, на которой они сидели, народу не было, но а затем Анита затащила её в полупустой супермаркет, откуда Ксюша сразу хотела выбежать, однако, решив пересилить себя, быстро взяла всё необходимое. Когда кассир, молодой мальчик в красной форме, посмотрел на неё, она почувствовала, как сердце в груди заходится ходуном от ужаса. Выйдя на улицу, Ксения едва не упала в обморок. Она не хотела думать об этом, но признавала себе, что причина страха в столкновении с людьми была не только в том, что её узнают. Каждый раз при виде кого-то Ксюше начинали лезть в голову жуткие мысли: однажды и все они превратятся в скелеты… Бессмысленно до абсурда и смеха – но Ксюшу пробирала дрожь. Что это – невроз? Может, ей пора к психиатру? Так ли видел Артём этот мир? Не может же она превращаться в него?
Эти кошмарные мысли мучили её не меньше, чем призраки по ночам.
Но, несмотря на проблемы, теперь Ксюша действительно могла появляться в общественных местах, и эти маленькие победы она мысленно собирала себе в копилку. Чем больше их будет – тем скорее она вернётся к нормальной жизни. Точнее, к её подобию. Следующим шагом будет отказ от снотворного – когда-нибудь она снова сможет спать одна, без таблеток и света, не испытывая чувства, что, едва она смыкает веки, к ней тянется мёртвая прогнившая женская рука.
Однако сегодня Ксения решилась поехать в то место, которое никак не могло считаться обычным. Да ещё и одной.
Уже сидя в такси, она подумала об Аните, рано утром уехавшей к Габриэлю, чтобы везти его на водную экскурсию по городу. Предупреди её Ксюша, куда собирается, подруга бы, без сомнения, отменила все, и поехала бы с ней. Но Ксения не сделала этого – сегодняшнее дело она должна совершить только самостоятельно.
И только лично.
– Остановите здесь, – попросила Ксюша хмурого усатого водителя в кепке, когда они подъехали к центральному входу «Сферы».
Она выглянула в окно. Журналистов не было видно. Возможно, в связи с обеденным временем они убежали на перерыв – однако этого нельзя было утверждать точно. Вдруг Ксюша вспомнила, что её электронный пропуск пропал вместе с кошельком и сумкой. Осталось надеяться, что Пётр Петрович сейчас на месте.
Она быстро преодолела расстояние от машины до вращающейся двери, выскочила из неё, и едва не столкнулась с женщиной.
– Ох, простите…
– Ксения Геннадьевна? – удивлённо заморгала большими карими глазами стройная брюнетка с короткой стрижкой, поправляя упавшую с плеча чёрную сумочку.
– Здравствуйте, Зоя, – поздоровалась Ксюша с ведущей детективщицей издательства.
– А… да, здравствуйте! Я… рада вас видеть, – неловко улыбнулась Казьмина, одергивая чёрную блузку. Ксюша заметила, что на ней сегодня одна из любимых длинных юбок – на этот раз трикотажная, зелёного цвета.
– Я… тоже. Как ваш… новый роман? – ляпнула Ксения, не зная, как ей закончить разговор. Она посмотрела за плечо Зои на место у турникета. Петра Петровича не было видно.
– О… отлично, выходит в конце июля, – ответила та, вновь растянув губы слишком сильно, отчего улыбка казалась неестественной. Видимо, от их встречи Казьмина испытывала такое же напряжение, как и сама Ксюша.
– Ээ… замечательно. Это… Зоя… рада была повидаться… мне пора, я тороплюсь. Маргарита Ивановна ждёт. И… не могли бы вы, пожалуйста, дать на секунду пропуск?
В глазах детективщицы промелькнуло удивление, через секунду сменившееся пониманием и жалостью. Она протянула пластиковую карточку.
Оказавшись в лифте и нажав цифру «5», Ксюша, дрожа, одернула длинные рукава блузки, гадая, не могла ли Зоя заметить шрамы. Должно быть, та весьма удивилась, встретив Ксению здесь… И, наверное, размышляет сейчас – как несчастная женщина, пережившая кошмар в плену у маньяка, смогла явиться сюда одна? Почему она просто не отправила редактору работу по электронной почте?
Но, если не считать этой встречи, сегодня Ксюше невероятно везло – до самого кабинета Войтовой ей больше не встретился никто – благо, что у той, ведущего редактора, был свой кабинет, дверь в который находилась недалеко от лифта.
Маргарита Ивановна, получив необходимый файл и сохранив его на своём компьютере, кивнула, и ответила:
– Постараюсь прочитать за неделю. Список того, что надо устранить, пришлю тебе десятого или одиннадцатого числа.
– Маргарита Ивановна, я бы ещё хотела добавить… – оторвавшись от разглядывания фикуса на подоконнике, Ксюша повернулась к редактору. – Там, в конце файла, я сделала пометку. Просто у меня пока есть две версии концовки.
– Две? Ксюша, но как же так? Ты не смогла решить?…
Прервав речь, она снова ухватилась за растянутый ворот чёрной кофты, облегающей её объёмное тело, уставилась на экран и грустно вздохнула.
– Прости. Понимаю. Ты хочешь совета. Хорошо, я прочитаю оба, и что-нибудь решим.
Ксения, почувствовав себя неуютно, кивнула. Решив, что разговор окончен, она встала.
– Ксюша, подожди, – неожиданно сказала Войтова. – Нам надо поговорить.
Когда она с удивлением присела обратно на стул, Маргарита Ивановна повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. Ксюша отметила, что волосы женщины, подстриженные лесенкой, с момента их последней встречи, приобрели ярко-бордовый оттенок. Несмотря на постоянную работу с текстами, у Маргариты сохранилось прекрасное зрение; она не нуждалась в очках или линзах. Но только сейчас Ксения разглядела, что белки её глаз пронизаны множеством лопнувших кровеносных сосудов.
– Я хотела бы поинтересоваться у тебя, – голос Войтовой звучал тепло и участливо. – Что ты собираешься делать после выхода этой книги? Имею в виду – дальнейшее наше сотрудничество.
Ксюша молча посмотрела на свои колени. Редактор явно была в курсе всего, что произошло с ней и Гошей – или подозревала об этом, что в принципе одно и то же.
– Я… я пока ещё не знаю. Правда, – честно ответила она, зная, куда клонит Маргарита Ивановна. В конце концов, они обе понимали: больше у Ксюши не останется никаких обязательств перед «Сферой», а соответственно, в её праве никогда не возвращаться сюда. Тяжело было думать об этом – но в нынешних обстоятельствах Ксения действительно склонялась к такому варианту.
– Я понимаю – ты не пропадёшь. Тобой постоянно интересуются. Пресс-отдел буквально забросали. Марк сказал, к ним каждый день поступает куча писем насчёт тебя. Да они, думаю, тебе и лично приходят. Приглашения на интервью, телепередачи, даже документальный фильм.
– Мне всё это сейчас не нужно, – отрезала Ксения.
– Ничего, Ксюша, я понимаю… Я говорю это не с целью уговорить тебя участвовать, если ты сама не хочешь, – поспешно сказала Маргарита. – Я про то, что… – она помотала головой. – Ты и сама понимаешь – твоя новая книга произведёт небывалый фурор.
Ксюша печально усмехнулась, представив, какой слоган можно придумать отделу пиара и рекламы.
«Встречайте новый роман Ксении Архипкиной – первый в мире бестселлер, написанный во время жуткого заточения у жестокого маньяка…» Или в мире такой не первый? Надо будет уточнить. А впрочем, какая разница.
– После этого… если ты захочешь уехать, уйти в другое издательство, или на другую работу – у тебя не будет с этим проблем. И мы их тебе тоже создавать, конечно же, не станем.
Под словом «мы» Ксюша поняла, что она имеет в виду Гошу.
– Но я всё-таки прошу тебя, – Маргарита слегка наклонилась вперёд, – не принимай поспешных решений. В любом случае, знай – мы всегда будем рады видеть тебя в «Сфере». И с удовольствием готовы к дальнейшему сотрудничеству.
Ксюша почувствовала, как сжимается грудь, а глаза начинает щипать.
– Это он так сказал? – внезапно спросила она, стараясь не расплакаться.
Рука Маргариты Ивановны дернулась, будто она хотела прикоснуться к ней, но передумала. Наклонив голову, Войтова участливо посмотрела на неё.
– И я тоже. И мы все. Ксюша, мы понимаем… я понимаю. Что с тобой произошло – такое нелегко даже представить, не то что… – она судорожно вздохнула. – Никто не требует от тебя быстрого возвращения к работе. Может, тебе следует взять творческий отпуск – на год как минимум. Я знаю – с твоим упорством и литературными данными ты никогда не перестанешь радовать всех новыми произведениями. Пройдут годы, и новые жизненные события заслонят собой прошлую боль – пусть сейчас это кажется невероятным, но это так. Сейчас всё тебе кажется в ином свете. Но… не стоит принимать в этом состоянии решения, которые могут в дальнейшем испортить твою жизнь.