– Она и так уже испорчена, – пробормотала Ксюша, чувствуя, как слёза капает с её щеки прямо на тыльную сторону ладони, обжигая кожу. Она поднялась. – Маргарита Ивановна, спасибо за разговор, но мне пора идти.
Внутри у Ксюши бушевали эмоции. Ей было прекрасно понятно, что имела в виду редактор. А если Маргарита специально задержала её, чтобы успеть позвать Гошу? Что, если она выйдет сейчас, и столкнётся с ним?
Ксения нерешительно замерла около ручки двери, пока не послышала сзади себя шаги. Обернувшись, она увидела, что там стоит Войтова с папкой в руках.
– Проходи, – мягко сказала она. – Я ухожу на собрание. Все уже полчаса как на нем, в конференц-зале.
– Все… там? – медленно прошептала Ксюша, шагая с ней к лестнице. Так вот почему ей никто не встретился по пути сюда! Когда она, позорно оглядываясь, неслась ко входу в здание, все сотрудники в это время сидели в мягких зелёных креслах на шестом этаже, перешептываясь друг с другом (главным подстрекателем разговоров снова был, конечно, гиперактивный и бесшабашный редактор Максим Речкин), и в который раз разглядывая сцену с логотипом издательства – большой земной шар из белых линий, и стоявшего перед ним того, кто его придумал. Первые буквы имени – земля – сфера…
– Сколько оно будет длиться? – уточнила Ксюша.
– Часа полтора, может. А вечером – праздничная часть в ресторане «Астории».
– Ого! – Ксения прикинула стоимость данного банкета в высококлассной гостинице. Должно быть, в «Сфере» произошло очень важное событие. И насколько же у Гоши возросла прибыль?
– Да. Мы ведь заключили партнёрский договор с крупнейшим американским издательством! – с гордостью, подтверждая правоту мыслей Ксюши, ответила Войтова. – Это была очень важная сделка. Георгий Андреевич с Игорем Станиславовичем вчера ездили с ними на деловой ужин, – от прорвавшегося восторга она, принявшись говорить довольно быстро и с придыханием, не сразу смогла остановиться. – Ой, Ксюша… – лицо Маргариты Ивановны быстро сделалось серьёзным. – В общем… мне нужно идти, – она остановилась у лестничного пролёта. – Ты… всё будет хорошо.
На этот раз она действительно дотронулась до плеча Ксюши, и ободряюще улыбнувшись ей. В ответ она, не выдержав, обняла женщину, постаравшись выразить этим жестом всё, что ей хотелось сказать. Когда Ксюша отстранилась, Маргарита выглядела растроганной.
– Ну ладно, ладно, – сказал она. – Знай – все мы мысленно с тобой.
Когда Войтова скрылась наверху, Ксюша, не зная толком, куда направляется, стала спускаться вниз.
Ну, конечно. У Гоши сейчас всё отлично – он продолжил жить без неё, как она и хотела. Ксюша представила, как они с Антоновым, его правой рукой, тепло беседуют в каком-нибудь ресторане с представителями американского издательства – галантными и чопорными мужчинами в костюмах. Может, они взяли с собой переводчика, который оказался бесполезным: Гоша, имевший родителей-дипломатов, и несколько раз бывавший в Европе и США, знал язык Уинстона Черчилля не хуже родного.
В какой ужас, наверное, пришли Андрей Прокофьевич и Валентина Ивановна, когда до них дошли все события… И это она, Ксюша, чувствовала в этом себя виноватой. Из-за неё свекры перенесут волнений больше, чем во время кризиса российско-американских отношений в две тысячи четырнадцатом году, когда множество российских дипломатов грубо отослали из страны. А потом они станут её ненавидеть. Любовь родителей друг к другу всегда была для Гоши примером, к тому же отец сам воспитывал сына так, чтобы он выбрал в жены ту единственную, с которой будет готов прожить всю жизнь. После их с Гошей свадьбы они были спокойны за сына. А теперь…
Ксюша осознала, что находится на третьем этаже – там, где находится столовая. Она вдруг поняла, что проголодалась: за всё время с утра она пила только воду и чай. Может, стоит зайти? Тем более, сегодня там не должно быть много народу – сейчас собрание, да и сотрудники «Сферы» предвкушают уже более роскошное пиршество.
Ксения оказалась права – в большом помещении с разноцветными стульями были лишь мужчина и женщина, сидевшие за дальним столиком у окна.
С такого расстояния узнать их она не могла – как, надеялась, и они её.
Опасаясь, что повара или кассирша захотят заговорить с ней, Ксюша, стараясь не поднимать на них глаз, быстро взяла себе компот, полную тарелку геркулесовой каши и салат с рукколой. Изначально она хотела взять и второе, но запах, идущий от мясных изделий, показался таким тяжёлым и жирным, что ей даже стало нехорошо.
Усевшись за дальний стол, на максимальную отдаленность от запахов и людей, Ксюша быстро расправилась с лёгким салатом и невероятно вкусной кашей. От насыщения, или чего-то ещё её бросило в жар. Допив компот, она поставила на поднос пустую посуду, отодвинула тот, и с тоской посмотрела на ближний экран телевизора, висевшего над потолком. Там шла реклама.
Пора было уходить, и быстрее, чтоб не столкнуться больше ни с кем – но вставать почему-то не хотелось.
Ксюша внезапно представила, что это может быть её последний визит в «Сферу».
Внутри что-то сжалось.
А вдруг сюда зайдёт Гоша?
Какой-то частью души она признавала, что ей этого хотелось. Ксюша представила, как он просто сядет напротив неё, просто улыбнётся. Он всегда на первый взгляд казался в общении таким простым – это когда-то и зацепило её… Как он и позже, когда они стали встречаться, со смехом просил воспринимать его и их роман проще…
Ксения быстро пресекла поток воспоминаний. Нет. После случившегося им не стоит быть вместе. И тем более, она ему об этом сказала.
Ксюша посмотрела на лежавший на столе телефон, и её вдруг впервые после возвращения в «обычный мир» посетило желание проверить входящие на электронной почте – до этого момента она не осмеливалась даже глядеть на них, быстро пролистывая. Ксюша не могла объяснить, чем был продиктован этот импульс, но руки уже сами открывали приложение, и набирали пароль.
Она вздрогнула. Перед ней открылась страница, на которой высветилось сотни непрочитанных писем. С замирающим сердцем Ксюша проглядывала названия тем: бесчисленные приглашения на интервью и сотрудничество. В самом первом, что она открыла и мельком прочитала, ей предлагали написать сценарий к сериалу. Да, Маргарита Ивановна была правда. А эта работа вроде и не плохая…
И сообщения от Гоши.
Одно за сегодня, и одно за вчера. Дальше Ксюша не стала листать страницу. Она закрыла вкладку, чувствуя, как внутри у неё всё дрожит и ходит ходуном. Жар усилился.
«Просто оставь меня в покое… веселись дальше со своими коллегами… ходи по ресторанам… у тебя хорошо выходит без меня…»
Ксения с силой сжала в руке бумажную салфетку, чувствуя, что сейчас снова расплачется. Подняв голову, она мельком посмотрела на экран телевизора, едва заметив, что там шли какие-то новости. Однако в ленте внизу взгляд её зацепился за знакомое слово. Сертинск…
Ксюша обратилась во внимание. Неподвижно застыв, почти не дыша, она наблюдала, как на экране один за другим появляются видео. На них с разных ракурсов изображалось какое-то место происшествия, представляющее собой скопление полицейских автомобилей и машин скорой помощи: их тревожно мигающие огни отсвечивались на жёлтой оградительной ленте, по обе стороны от которой передвигались объятые ужасом люди. Кадр сменился. Теперь камера показывала залитый лужами крови асфальт, на котором тут и там лежали накрытые с головой тела. На заднем фоне медики везли каталку.
Чувствуя, как от тревоги пересохло в горле, Ксюша встала, и подошла ближе к телевизору, хоть в этом не было особой нужды: чуть приглушённый звук разносился в почти пустом помещении достаточно слышно.
«Сегодня внимание всей страны приковано к Сертинску. Казалось, только вздохнувший спокойно город, потрясло ужасное событие. Вырвавшись из-под стражи во время следственного эксперимента, сертинский маньяк расстрелял конвойных и толпу людей. Сообщаем, что количество погибших достигло десяти человек: только что из больницы пришло известие о смерти одного из раненых, Никиты Сыцевича. Точное число пострадавших всё ещё уточняется. На месте происшествия работает полиция. Горожане в панике – опасный убийца сейчас может быть где угодно».
На экране появилось лицо следователя. Ксюша узнала его – это был Вячеслав Петров, допрашивающий её.
«– То, что преступник сбежал – вина конвоиров. Они нарушили правила, не пристегнули второй наручник к руке… ээ… одного из сопровождающих, – Петров заметно дергался и волновался. – Наши силы сейчас делают всё возможное, чтобы обнаружить и поймать преступника».
Вячеслав Леонидович подвинулся вправо – и Ксюша увидела позади него участок двора, и здание. Внезапно её будто облило ледяной водой – она узнала то место.
«– В городе объявлен режим ЧС… да. Мы найдём Михайленко. В случае чего сразу стреляем… на поражение».
Ксюше показалось, что она ослепла и оглохла. Всё вокруг поплыло – она падала в черноту. Перед тем, как совсем отключиться, Ксюша почувствовала удар о твёрдую поверхность.
– Ксюша, очнись! – услышала она мужской голос.
Она открыла подрагивающие веки, и увидела рядом обеспокоенную девушку в розовом кардигане, обтирал ей лицо влажной салфеткой.
– Ох, жуть, ты как себя чувствуешь? Может, скорую вызвать? Или, если что, я и сам могу отвезти, – донёсся сзади тот же знакомый голос. Ксюша почувствовала, что чья-то рука заботливо поддерживает её за затылок, а следом заметила и другую, обнимающую за плечо. Она поняла, что сидит на стуле в той же столовой, и оглянулась посмотреть на неравнодушного парня. Движение отозвалось такой тошнотой, что её чуть не вырвало.
– Сейчас. Может, воды? – девушка поднесла ей бутылку, и помогала придерживать. Сделав три глотка, Ксюша расплескала остаток на себя и на пол.
– Тише, тише, аккуратно. Слушай, тебе надо полежать. Тут, в харчевне, не дело. Сможешь встать?
Парень наклонил к ней лицо, и Ксения узнала этого молодого русоволосого человека в белой рубашке: Денис Корниенко, сотрудник отдела продаж, в обязанности которого входило распространение электронных книг. Молодой, энергичный, он был младше Ксюши всего на пять лет. Воспринимать их общение официально ей было так неловко, что на презентации книги прозаика Мити Уланова Ксения попросила общительного Дениса перейти на «ты». Гоша в шутку сказал, что теперь и он будет ревновать – так же, как она его к Тане. Сейчас Ксюша вспомнила спутницу Дениса – Ульяна, новенькая из того же отдела. Значит, это они сидели там, у окна.