Когда Ксюша окончательно выбилась из сил, а желудок снова заболел, требуя еду, она добралась до ванной, где вдоволь нахлебалась воды, и уже сама не помнила, как решила прилечь на кровать, в результате чего там и заснула.
Проснулась она от железного скрипа и неприятного ощущения, что кто-то наблюдает за ней. Сверлит взглядом.
«Кажется, это он вернулся». Сердце у неё упало. Не было никакого желания открывать глаза и вообще давать понять, что он её разбудил. Может, если притвориться спящей, монстр потеряет к ней интерес и уйдёт обратно? У Ксюши абсолютно не было сил наблюдать за тем, что этот ублюдок собрался с ней делать.
Страх ледяными ручьями потёк по её венам, но она заставила себя лежать неподвижно. От такого самоконтроля у неё даже сбилось дыхание, и она молилась, чтобы выровнять его получилось незаметно. Сердце внутри с громким стуком ударялось о ребра.
Чтобы отвлечься, она стала считать удары. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь….. двенадцать… семнадцать… двадцать… двадцать шесть… тридцать…
Он что, просто стоит в дверях?
«Может, он подумал, что я умерла?»
Словно в ответ на эти мысли, Ксюша услышала, что он подошёл ближе. Ещё немного – и она смогла бы услышать его дыхание. Должно быть, теперь он стоял над ней.
Только бы лежать тихо…
Как, будучи ребёнком, она забиралась в шкаф, играя в прятки с племянником Сашей, так и сейчас она спряталась от маньяка внутри себя.
Ксюша услышала его грубое дыхание. Сейчас он снова начнёт её раздевать…
Или в этот раз он придумал что похуже?
Вдруг он пришёл её убить?
Если и так – пусть это будет быстро.
Как же она не хотела умирать!
«Никто не хотел….»
«Господи, мама, спаси меня!»
Она настолько ушла в себя, застыв, что ей показалось, она снова отключается.
Почему-то в её голове настойчиво и совсем не к месту зазвучала детская песенка, которую она исполняла на пианино ещё в первом классе музыкальной школы, старательно нажимая пальцами на нужные клавиши и подпевая:
«Мишка, Трезор, и Полкан, и Армишка затеяли вместе все вальс танцевать. Но не в лад, невпопад закружились, упали, и начали лапки друг другу кусать!
Отчасти ей даже стало смешно.
Послышался звук удаляющихся шагов, а затем – грохот защелкиваемого замка.
Ксюша выдохнула. Невероятно. Он ушёл! Выждав для верности ещё какое-то время, она, наконец, пошевелилась и открыла глаза.
Её внимание тут же привлекла алюминиевая тарелка с каким-то содержимым, стоявшая сбоку от двери.
Что это, чёрт возьми?
Ксюша осторожно спустилась с кровати, тихо подошла ближе, и тут же разглядела, что внутри находится тушёная капуста.
Ох…
От аппетитного запаха у неё закружилась голова, а желудок заурчал, напоминая хозяйке, что пустовал уже вторые сутки. Рот наполнился слюной. Она жадно уставилась на еду. Хотя обычно Ксюша равнодушно относилась к такому блюду, сейчас она была готова слопать всё подчистую.
Она присела на колени рядом с тарелкой. В глубокой алюминиевой посудине капусты были столько, что она даже горкой возвышалась над краями.
Никакой ложки или вилки рядом не лежало.
Ксюша с вожделением разглядывала содержимое. Светло-коричневая, с поджаристыми краями, блестящая от масла, была порезана крупными кусками.
«Куски…»
Её внезапно поразила жуткая догадка, от чего она невольно резко отпрянула назад.
Руки – те, что нарезали этот овощ, посыпали приправами, выкладывали на тарелку – эти же руки крошили женщин на куски, как эту самую капусту, вырезали с них мясо до костей, потрошили внутренности, срезали скальп…
Теперь она ни за что не хотела притрагиваться к этой еде. Даже запах жареного показался ей тошнотворным, навевая мысли о том, как он мог жечь трупы.
Ксюша отползла поближе к кровати, потом за неё, и оказалась рядом с дверью. Она с тоскливой злобой посмотрела на неё снизу вверх. Ну почему она железная? С такой точно ничего не сделать, если нет ножовки по металлу. Брррр… Ксюша передернулась, вспомнив её противный звук.
Выше, примерно на середине высоты двери, была замочная скважина.
Что, если заглянуть внутрь?
Она поднялась. Прямоугольный, узкий, с резьбой, проём находился чуть ниже уровня её глаз.
Наклонившись, она заглянула в него.
Сперва Ксения увидела черноту. Но какую-то необычную, яркую, насыщенную и блестящую. Какую-то… живую.
Тут же эта чернота…. моргнула, заблестела ещё ярче и отодвинулась, после чего вокруг темного круга обозначился ещё один – холодно-голубого цвета. Одновременно с этим послышались низкие и сухие отрывистые звуки, будто кто-то наносил резкие короткие штрихи по наждачной бумаге.
Ксюша вскрикнула, отскочила, но споткнулась и упала спиной на пол, при этом больно ударившись головой о железную перекладину кровати. От неожиданной боли она взвизгнула снова, а из глаз полились слёзы.
Кровь шумела в ушах, от страха её бросало то в жар, то в холод, а конечности подтрясывало. Всхлипывая, она вскочила и понеслась в ванную. Ушибленное место на темени горело и пульсировало, в глазах было темно. Включив воду, Ксюша сунула голову под неё целиком, плача от неожиданного испуга, боли и обиды. Он следил за ней, как фермер в стайке – за скотиной на убой! Как на животное в клетке!!!
Вода, смешиваясь со слезами, текла по её лицу, а плечи тряслись. Она не могла успокоиться.
Когда Ксения, наконец, выключила воду и постояла несколько минут в тишине, вытирая глаза и лицо ладонями, она услышала едва донесшийся сюда из глубины дома звук закрывающегося замка, а когда она вышла в комнатку – удаляющийся шум мотора автомобиля.
Значит, он уехал. Может, ему надо на работу. Или у него есть семья. Любящая жена и дети, которые ни сном, ни духом не помышляют, чем он занимается в свободное время! Конченый садист, убийца, насильник, психопат и подонок!!!
Её затрясло от гнева. Она побежала к тарелке с капустой, схватила ту и швырнула об стену. Затем кинулась к деревянной стене и принялась колотить её руками, ногами, бросаться на преграду всем телом так, что порою ей казалось, она порвёт себе мышцы и связки, либо сломает кости. Что было сил, она кричала, рыдала и звала на помощь, била чашкой по железной двери, стенам, доскам, кровати и кафелю в ванной так, что у самой звенело в ушах. Иногда Ксюша пинала дверь, била ту возле замка, надеясь на чудо, что это, как в сериалах и фильмах, поможет её открыть. Наконец, она без сил упала на кровать и снова ненадолго уснула, а встав, принялась набирать в чашку воду и поливать раз за разом две крайние доски в правом углу, особенно намереваясь намочить места возле гвоздей. После этого она ковыряла их шпилькой. Один раз от её усилия та соскользнула, оцарапав возле ногтя. Из ранки потекла свежая кровь, но Ксюша лишь облизнула это место и продолжила свои старания.
Сегодня ещё она попыталась, наносив с помощью чашки воды, размягчить землю под стеной и соорудить подкоп, но оказалось, что под ней находится бетон. Насколько глубоко тот продолжался, Ксюша оценивать не стала и бросила эту затею.
Когда золотисто-красная каёмка солнца скрылась за деревьями, а снаружи легли первые тени, она в глубокой тоске опустилась на пол. Гоша сегодня так и не пришёл за ней. Всхлипывая, она принялась звать его, но неслышно, повторяя и повторяя в тишине его имя, гадая, где он сейчас может быть, что делает, как волнуется о ней и не может найти. Только теперь она призналась себе, как сильно надеялась, что её обнаружат до наступления ночи. Теперь сидя на земляном полу, и наблюдая в щель между досками за наступлением темноты, она понимала, что вместе с ней приходит и тот необъяснимый страх. Ей предстоит ещё одна ночь с призраками.
Глава 15
– Итак, Евгений Васильевич. Значит, вы утверждаете, не видели ничего подозрительного? Ни по прибытию, ни после того, как покинули ресторан?
– Никак нет… иээээ… товарищ… ээээ… капитан, – смешно замотал головой мужлан с маленькими глазками. Его слюнявые губы при этом смешно вытянулись вперёд, а щёки, заплывшие салом, активно задергались из стороны в сторону. Гоша, сидевший сбоку от стола, за которым Юра допрашивал двух самых главных свидетелей, злорадно отметил про себя, как же сейчас он напоминает индюка, и ничуть не удивился бы, если Гребнёв в этот момент вдруг издал бы характерное курлыканье. Второй сотрудник «ЛК», худой молодой брюнет с выпученными глазами, поспешно сделал утвердительный кивок. Гоша увидел, как тонкие пальцы этого паренька сжали лежавший на коленях портфель так, что аж побелели.
Оба явно чувствовали себя не в своей тарелке. То ли из-за того, что их вызвали на допрос в полицию, то ли из-за присутствия здесь главы конкурирующего издательства, у которого они самым наглым образом пытались переманить автора и его жену. Особенно если учесть, что сразу после встречи с ними её похитили.
– А вы в курсе, что вы оба видели её последними? – отчётливо, делая упор на последнее слово, произнёс Георгий, нацелив на них пристальный и твёрдый взгляд.
Молодой парень нерешительно посмотрел в ответ, и тут же быстро отвёл глаза. Лысый же только ещё больше ссутулился, бегло посмотрел на стол Юры, прошарив, словно крыса, глазами, все бумаги, и начал прочищать горло. Гоша презрительно наблюдал за ними. Тоже ему. Затряслись, как нагадившие коты. Сейчас он, видя переговорщиков Сокова в первый раз, искренне недоумевал, как можно было доверять подобные дела таким простофилям. Интересно, как они заманивали писателей? Предлагали круглогодичную скидочную карту в их местную столовую и бабушкины пирожки?
– Да… в-вы что?! – наконец отмерев, взвизгнул Гребнёв, поняв, куда он клонит. – Мы… да никогда… Да наш начальник… – Он разволновался так, что на мгновение захлебнулся своей речью.
– Не знаю, не знаю, – уничтожающе елейным тоном произнёс Гоша; впрочем, постаравшись, чтобы его дальнейшие слова звучали как можно более сухо и строго. – Ксюша ведь понадобилась вам именно в тот день. И ваше опоздание – почему оно не может оказаться частью хорошо спланированного дела? Если это, конечно, не безалаберность и полное неуважение и как к человеку, и как к автору, который – как вы надеялись – будет с вами сотрудничать.