– Ох… А вы не думаете, Дмитрий Борисович, что сейчас как раз всё может быть наоборот? Существование преступника разоблачили. Он понял, что теперь о нем и так все знают, а значит – ему больше не нужно контролировать минимальность числа жертв. Кроме того – почему вы так уверенно заявляете, что все три пропавшие уже мёртвы?
– К сожалению, если речь идёт о настоящем серийном убийце – это почти достоверный факт. Увы, такова статистика. Хотите знать моё мнение? Я считаю, что у этого психа есть свое, тщательно скрытое от посторонних глаз место, куда он утаскивает всех жертв. Какой специально оборудованный гараж, дом или подвал. Там он и держит каждую какое-то время. Издевается, насилует – а как она ему надоест – убивает. Другой причины их постоянных похищений я не вижу. Если бы девушки были нужны ему для других целей – он бы обошёлся одной. Ну, максимум двумя-тремя.
– Да, возможно. Но всё же – а вдруг это всё-таки не маньяк, а, скажем, бандитская группировка? Ссылают их на продажу в страны третьего мира или ещё куда…
– Подобные преступники уж точно не нападают на людей, разыскивающих пропавших родных, да ещё таким образом. Нет, скорей всего, это на самом деле маньяк. Так вот. После очередного убийства он избавляется от трупа, а затем идёт за новой жертвой. Иногда – быстро, иногда – нет. Это зависит от ряда причин. Завтра сюда прибудет психолог, который специализируется на поведении маньяков. Надеюсь, он будет не хуже, чем на западе, и скажет что-нибудь дельное. Профайлер. Надо же! Где они его только нашли? В России такое ещё не развито – всё лишь на стадии внедрения…
– Понятно. Ужас, конечно. Маньяки – больные люди. А страдают от них здоровые. Причём не только жертвы, но и мы с вами. Мда… Что ж, Дмитрий Борисович. Вы все должны как можно скорее вычислить и поймать этого маньяка. Если сумеем доказать верхам, что преступник очень хитер, и все эти годы соблюдал крайнюю осторожным, то нас наоборот ещё и похвалят, что мы всё-таки сумели вычислить и поймать его. А потом я публично выражу соболезнования семьям погибших и, возможно, даже выплачу им компенсацию. Конечно, только, речь идёт только о последних жертвах… Посмотрим. Сейчас для нас главное – всё сделать правильно, чтобы остаться на своих местах.
– Так точно, Анатолий Степанович. Да ещё убийство этой девчонки тоже непонятное…»
Гоша сильнее, чем стоило бы, щелкнул по экрану и выключил запись разговора мэра Сертинска Дубинина Анатолия Степановича и начальника полицейского управления полковника Радченко, которую ему только что предоставил Журавлёв, специально прибывший в Сертинск для разговора с ним. С огромным трудом удержавшись от желания швырнуть телефон в стену – а ещё лучше не ограничиваться в этом плане одним мобильником, он, тяжело дыша и не обращая внимания на оставшегося за столом Влада, прошёл в комнату и рухнул на диван. Стукнув по его спинке что было сил, он обхватил голову руками так, что едва не разодрал на ней кожу, и просидел так с полминуты, пытаясь унять охватившую всё тело дрожь. Понимая, что больше оставаться в неподвижном состоянии просто не способен, Гоша, испустив тихий стон бешенства, бросился на балкон, к стоящей в углу небольшой тумбочке. Это он подумывал сделать с того момента, как Ксюшу похитили. И сейчас, кажется, такой момент наступил.
Вернувшись на кухню, он открыл подаренную Юрой ещё в первый день их приезда сюда бутылку коньяка, и, налив его в первую попавшуюся кружку – искать бокалы ему было некогда, да и в этом совершенно не было необходимости – двумя большими глотками осушил её всю. Жидкость обожгла горло огнём, а в нос ударил резкий запах спирта. На глазах выступили слёзы.
Скривившись, Георгий медленно набрал в лёгкие воздух, а затем выдохнул. Вот и все. Пожалуй, увлекаться дальше ему сейчас не стоит.
– Нормально всё, – пробормотал он Владу, ополоснув кружку и поставив ту в буфет. Журавлёв поднял голову от столешницы, повернулся и посмотрел на него мягким и внимательным взглядом, в котором читалось искреннее сострадание и неосуждаемое уважение к его личным чувствам. Гоша всегда уважал друга за его негласное понимание каждого человека, не говоря уже о друзьях и близких. Именно благодаря этому качеству Влад не стал сейчас ни во что вмешиваться. Если бы он или кто-либо стал сейчас бегать за ним, кричать, утешать, то Гоша сам не знал, как бы себя повёл.
Скорей всего глупому активно сочувствующему досталось бы по полной.
– Надеюсь… этих самодовольных, ссущихся за собственных шкуры… сметут к чёртовой матери, – выговорил Георгий, делая перерывы между словами, чтобы откашляться.
Всё-таки крепкие алкогольные напитки он пил крайне редко, и чересчур быстрые и большие глотки сейчас на нем сказались.
– Вот они сейчас забегали, наверно на своих шёлковых коврах спотыкаются. Раньше надо было думать, а не штаны просиживать и делать вид, что всё нормально, чтобы не выходить из зоны комфорта. Твари. Подозревали ведь раньше, и даже не шевелились. Так я и думал.
Он в ярости расхаживал по кухне взад-вперёд, а в голове у него так и звучали услышанные фразы, о сути которых он бы скорее вырвал себе глотку, чем стал сейчас рассуждать вслух.
«Как так вышло, что она оказалась без охраны… Все три уже мёртвы… Если речь идёт о настоящем серийном убийце – это почти достоверный факт… Издевается над ними, а как только очередная надоест – убивает и идёт за новой».
Гоша подошёл к подоконнику, наклонился и упёрся лбом в холодное оконное стекло, наблюдая, как косые капли майского дождя поливают серый невзрачный дворик.
«Убивает и идёт за новой».
«Почти достоверный факт». Почти…
Почти.
Он сжал правой ладонью левое запястье, чуть повыше часов.
Почему у Ксюши не было охраны? Это был спорный вопрос. Она всегда смеялась, когда речь заходила об этом, и уверяла, что не является такой уж известной личностью, которую бы узнавали на улицах и на которую набрасывались бы какие невменяемые поклонники, да и в конце концов, писатель – не актёр или певец. Разумеется, Гоша сообщал ей, что так будет не всегда, и время, когда к ней придут слава и популярность, обязательно наступит. Тогда они так и решили заняться этим вопросом по мере необходимости.
В последнее время всё к тому шло. Продажи её книг начали увеличиваться, а тираж «Окончательной жертвы» после экранизации и вовсе пришлось допечатывать. И это был далеко не предел.
Так может, нужно было заняться вопросами её безопасности уже сейчас? Хотя, если честно, он сомневался, что Ксю согласилась бы ходить по Сертинску в сопровождении непонятно кого. Да и в Питере тоже. Она бы уж точно не сочла нынешний момент подходящим, да и вообще, Гоша подозревал, оттягивала бы это до последнего. Слишком любила прогулки «без свидетелей» – в одиночку или с ним.
– Ладно, – заявил он, поворачиваясь в сторону кухни. – Конечно, мы почти ничего нового и не узнали – ну, кроме того, какие они трусы – но всё равно спасибо твоей сотруднице за работу.
– Да, она молодец, что сумела пролезть к нему в кабинет и установить там жучок. Наталья, кстати, до сих пор работает секретаршей помощника мэра. Кажется, работа её затянула, – улыбнулся Владислав, но сразу вновь сделал серьёзное лицо. – Но я не возражаю – она пока что может ещё пригодиться нам там.
– Отлично. Как только выполнит свою работу – можешь сразу забирать её в жены, – хмыкнул Гоша.
– Думаю, я умру холостяком.
– Ладно, холостяк – собирайся, поехали. Через полчаса нам нужно быть в управлении. Присутствовать на собраниях нам разрешили – огромное спасибо твоим высокопоставленным знакомым. Что бы мы без них делали… Как раз ты на машине – довезешь.
С этими словами он поднял за плечи растерянного детектива со стула и повёл его в прихожую.
Когда они подошли, в зале собраний было уже много народу. Гоша и Влад двинулись к ещё имеющимся свободным местам на стульях у дальней стены, протискиваясь между стоящих тут и там участников следственно-оперативной группы, представляющих собой неоднородную массу из сотрудников местной полиции и служащих отдела расследований особо важных дел следственного комитета. Многие из них были Гоше незнакомы.
Алкоголь уже успел слегка затуманить мозг, и разлился по телу приятным теплом. Его охмуряющий дождь пролился над царящей в душе пустыней, заполненной вздымающихся, подобно песку, тревогой, болью и гневом, и смог сейчас пусть немного, но усмирить её. Это звучало странно, но в таком состоянии Гоша чувствовал себя более трезвым, и воспринимал окружающую его действительность яснее, чем за всё последнее время.
Теперь, расположившись на жестком деревянном сиденье, он смог разглядеть обстановку. Впереди стоял длинный стол с пока что приставленными к нему стульями, во главе которого возвышалась спинка чёрного кожаного кресла, а на противоположной стене – большой белый экран для видеопроектора.
Георгий поискал глазами Юру и его коллег, но так и не заметил никого из них среди многочисленных фигур в костюмах, казавшихся одинаковыми, словно шашки.
– Итак, уважаемые, здравствуйте. Начнём наше заседание, – Костомаров, одетый сегодня в шёлковую, мятую во всех местах, серую рубашку и чёрные брюки, подошёл к центру стола и встал рядом с креслом. Несколько мужчин заняли свои места вокруг прямоугольного стола, остальные же расселись по стульям, расставленным вдоль стен и окон. Кто-то быстро закрыл дверь.
Следователь поставил портфель на стол и открыл уже имеющийся на нем ноутбук.
– Я – Сергей Антонович Костомаров, майор, старший следователь Следственного Комитета отдела по расследованию особо важных дел и отныне руководитель группы, созданной, как вы все уже поняли, для расследования произошедших за последний месяц определённых событий в городе Сертинске. У нас есть основания полагать, что три похищения и вчерашнее убийство молодого человека, гражданина Максима Мячина, связаны между собой. Как мы предполагаем, – он выдержал небольшую паузу, – в городе присутствует маньяк.