Гоша уже хотел было вступить с ним в спор, но тут дверь, ведущая в зал, отворилась, и из неё с суетливым и одновременно важным видом вышел Шапошников. Поблескивая тонкой золотистой оправой очков и прижимая к себе портфель, он прошествовал вдаль коридора.
– Так, участники СОГ, заходим! – не успела спина доцента скрыться из вида, как дверь приоткрылась снова, и оттуда высунулась здоровенная морда подполковника Петрова.
Люди, не переставая галдеть, потянулись обратно в зал собраний.
– Я пойду, – взволнованно сказал Юра.
– Давай. Расскажешь мне потом, что сказали там ещё твои коллеги.
– Ага. Конечно, расскажу обязательно, – заверил его друг, вливаясь в общий поток толпы, втискивающейся в двери.
Когда все, наконец, зашли, Гоша прислонился к стене и прикрыл глаза. Нужно было спускаться вниз и идти до дома пешком, а ещё сделать несколько важных звонков и изучить документы, которые Антонов должен был сегодня прислать.
Собрание, по-видимому, уже началось: слышно было зычный, приглушённый препятствиями из бетона и дерева голос Петрова. Гоша открыл глаза и посмотрел влево – дверь была закрыта не до конца. Он осторожно подошёл и глянул в образовавшуюся щель: отсюда было видно вставших во главе стола Петрова и Костомарова, а также пересевшего поближе к ним худенького молодого Ивана. Светловолосый, в отглаженном костюмчике, младший оперативник выглядел добродушным, по-детски наивным и таким же неопытным. Наверное, за всю его пока что непродолжительную карьеру это дело было первым по-настоящему серьёзным.
– То есть, маньяк даже не хочет никакой славы? Раз он не отставляет никаких подсказок, особых меток, знаков и даже трупов? Ну, кроме того, последнего, если это действительно его рук дело, – недоуменно вопрошал сейчас он.
– Скорей всего. Похищает всех только ради удовлетворения своих садистских потребностей. А может, и бросает нам вызов – типа полиция никогда не сможет догадаться, что за всеми происшествиями стоит он, – услышал Георгий голос Юры. – Такое самоудовлетворение от собственного ума и находчивости.
– А ведь он оказался прав – мы так и не связывали всё с кем-то конкретным, – тихо подтвердил Ваня.
– Везде эти заговоры против полиции, – разнеслось ворчание Геннадия. – Ладно вам шаблонить.
Следователи вопросительно посмотрели куда-то вглубь зала.
– Извините. Я же шучу, – на сей раз его голос прозвучал примирительно. – Просто это явление действительно встречается у маньяков. Там, например, в фильме… Так, все. Опять заговорился. Понимаете, никто не знает конкретно, что у него в голове – даже тот психолог. На данный момент лишь факты – он ничего за собой не оставляет и ему это не нужно. Он очень умён на самом-то деле, если столько лет оставался незамеченным без всяких зацепок.
«Кажется, Гена исчерпал на сегодня свой лимит молчания, – хмыкнул про себя Георгий».
– Подождите, подождите, – поднял ладони вверх Костомаров. – Насколько я понял из материалов последних дел – недалеко от Сертинска была убита ещё одна девушка. Всего через несколько дней после последнего похищения. Так же мы знаем, что наш маньяк способен убивать в открытую.
– То убийство было демонстративным, а в случае с Соловьёвой труп был спрятан в овраг, – слегка рассерженно пробурчал Петров. – Отсутствие других версий ещё не указывает, что это сделал тот же самый парень.
– Может, у нас в городе два маньяка? – предположил Гена то ли в шутку, то ли всерьёз. – Кстати, второй тогда и мог напасть на этого Мячина. Почему нет?
– Гена, ты хорошо слушал психолога? – спросил кто-то, но их дальнейшие препирания были перебиты следователем полиции:
– Если и тот же самый, то с Соловьёвой он почему-то пошёл против правил и просто выбросил задушенный труп в овраг. Почему? Торопился? Спугнули? Или сначала похитил, не разобравшись, а в итоге она оказалась не в его вкусе? Может, оно и так.
– Или начал терять сноровку, – снова выступил Барсуков.
– Такие её не теряют, – спокойно опроверг его слова Костомаров. – Это, как объяснял наш специалист, говорит об изменении его психического состояния. Кстати, мы пока не рассказывали ему про это убийство, потому что не были уверены в такой необходимости – но в следующий раз надо будет.
– Уважаемые! Я вот что хочу сказать, – заявил Вячеслав Леонидович. – Есть основы полагать, что Сертинск – его родной город: преступник отлично ориентируется в нем самом и всех окружающих лесах. Он знает безлюдные места, где можно ловить жертв и уходить с ними незамеченным, а главное – пути, по которым это можно сделать. Скорей всего, он прожил тут достаточно долго.
– Ха, ну тогда это внушает оптимизм. Найти его среди местных нашего тихого ада уже проще, чем где-нибудь в самом Питере! Кстати, а он не может быть оттуда? – съёрничал Геннадий.
– Может. Как и из других близлежащих городов поменьше и деревень. Но если и так – он должен часто бывать здесь. Приезжать на работу или ещё что-нибудь, – ответил Юрий.
– Ну не исключено. Хотя обычно, наоборот – это из наших многие в Питер на работу катаются, – усмехнулся Барсуков. – А может, родственники у него тут живут?
– Извините, ребята, – послышался ещё один незнакомый мужской голос. – По поводу версии с работой: в случае похитителя она должна быть такой, чтобы подразумевала знание топографии всех лесов и окрестностей. Кто он, лесник? Вахтёр – разнорабочий? – На две семьи живёт – одна здесь, другая ещё где-нибудь, – хихикнул Гена. – А для отвлечения нашёл себе хобби.
– Так, ладно! – прикрикнул Петров. – Ребята, ваши предположения вполне интересны, но факт тот, что он хорошо знает местность и охотится на ней в течение многих лет. Он давно связан с этим городом так или иначе. И, кроме того – я сильно подозреваю, что не с ним одним.
Он замолчал. Гоша, во время последней части их разговора простоявший около дверной щели, снова заглянул в неё и увидел, что лицо следователя буквально на глазах помрачнело и приобрело отрешенное, задумчивое выражение. Вячеслав Леонидович явно обдумывал некую мысль. Костомаров, стоявший рядом, вежливо ждал, когда он заговорит. Сам он, по всей видимости, тоже что-то обдумывал.
Наконец, через несколько секунд, Петров продолжил медленным, более тихим, но ясным тоном:
– Конечно. Если, как мы думаем, он совершает преступления в течение многих лет, то в таком небольшом городке, как наш, он бы просто не смог за столько лет не навести подозрения. Да! Наверное, он похищал девушек и женщин по всему Всеволожскому району. Как минимум! А как максимум – его территорией стала вся Ленинградская область. Не исключено, что и сам Петербург.
Глаза Петрова лихорадочно блестели, руки нервно перебирали края пиджака, а его лысина от волнения даже вспотела.
– Объём поисков расширяется, – дрожащим от возбуждения голосом охотника, почуявшего добычу, затараторил он. – Запросить сводку всех нераскрытых дел о пропажах молодых женщин за последние, скажем… десять-пятнадцать лет, – следователь нервно облизнул рот. – Итак, территория. В первую очередь – это Всеволожский район. Сам Всеволожск, все посёлки, деревни. А потом – всю область. В Петербурге, к сожалению, запрашивать, смысла нет – в таком крупном городе просто нереально будет что-то отследить.
– Вячеслав Леонидович, – повернулся к нему коллега из Следственного комитета. – Вы думаете, что жертв могло быть больше? Полагаете, ему недостаточно было двух-трёх?
– Но вы же со мной согласитесь? – с надеждой в голосе ответил ему Петров.
Сергей задумчиво посмотрел в потолок.
– И такое может быть, – протянул он. – Если только он делал это в периоды затишья в Сертинске, чтобы не привлекать здесь излишнего внимания.
– Пока остановимся на этом, – вновь повернувшись к залу, подвел итог подполковник, расценив, видимо, слова Костомарова как одобрение. – Вдруг он охотится в одной области. Кроме того, интересуйтесь, не было ли в городах и сёлах каких необычных, из ряда вон выходящих дел, которые хоть как-то можно связать с маньяком. Мы должны найти его – только так мы отыщем других.
– Вы думаете, они могут быть ещё живы? – с сомнением переспросил Гена.
– Все они официально считаются без вести пропавшими, – Вячеслав Леонидович постарался сказать это холодным, официальным тоном, но Гоша был уверен, что заметил в глазах следователя промелькнувшее сожаление. Ему вновь захотелось кричать.
– Так что, ребята, вы поняли, что нужно делать. Постарайтесь сделать эту работу тщательнее и, так, как требует название вашей должности – оперативнее! – на его лице появилась было тень улыбки, но тут же оно снова потемнело и Петров махнул рукой, давай понять, что разговор окончен. В унисон с полицейским коллегой, Костомаров согласно кивнул.
Глава 35
– Дааа… Хорошо, что ты оттуда ушёл, – покачал головой Юра, проходя из прихожей в комнату.
– И что они обо мне говорили? – вскользь поинтересовался Георгий, запирая балконную дверь – наступивший вечер принёс с собой, помимо холода, ещё и дождь, с силой барабанящий в стекла под резкими порывами ветра.
– Да так.
– Нет уж, ты скажи раз начал!
– Ну… – замямлил Юрий. – Что ты на собрании выглядел не очень, и лучше бы тебе на них не бывать. А Петров вообще добавил, что боялся тебя.
– В каком это смысле? – нахмурился Гоша.
– Ну… Что ты начнёшь там орать… или что-нибудь в этом роде… не знаю. Слушай, да пофиг на них.
– И это всё они сказали прямо при всех?!
– Нет, конечно. Это я подслушал их краткий разговор на выходе, – Юра поморщился так, будто проглотил кислый лимон. Кажется, он вообще жалел, что начал этот разговор.
Гоша мрачно промолчал. Если бы на этих собраниях не могли сказать действительно ничего дельного, он бы вообще предпочёл там не присутствовал. Да и сам Георгий не мог отрицать, что полицейские были правы – вернувшись сегодня домой, он опрокинул ещё одну кружку коньяка.
– Садись сюда, – он сложил в одну стопку и убрал в угол дивана разбросанные по нему книги Михаила Жарикова. – Есть, пить что-нибудь будешь?