Иногда, во время работы над книгой, у неё появлялись стойкие ассоциации с Полом Шелдоном. Разве что Ксюша не приобрела серьёзных физических увечий, отделавшись только заметными шрамами на запястьях, всё ещё отливающих краснотой, условия её проживания были значительно лучше, а сам Артём не являлся сумасшедшим фанатом, жаждущим роман о воскрешении и новых приключениях любимого героя, «убитого» автором в предыдущей книге. Но, тем не менее, Ксения видела – он искренне заинтересован в том, чтобы она продолжала писать. Когда Ксюша показывала ему очередной результат своего труда, Артём с явной охотой изучал его, давал свои, «читательские» комментарии относительно того, как он видит сюжет отрывка в целом, и что бы можно было в нем изменить и подправить для улучшения – как восприятия текста, так и складности повествования. Чем дальше продвигалась их «работа», тем меньше Артём напоминал ей редактора. Нет, он был гораздо большим. Скорей всего, ему можно было дать определение идеального читателя: умел действительно понимать прочитанное, и, что более важно – Вникать в это, тем самым видеть общий замысел автора. А благодаря трезвому и независимому взгляду на текст он легко подмечал недочеты, которые она могла допускать, увлекаясь полётом мыслей.
Помимо этого, Ксюша заметила, что Артём, кажется, восхищался самим процессом создания литературного произведения. Один раз он как-то попросил описать, как именно она ощущает его «внутри себя», чем изрядно её озадачил.
– Я не знаю, как это происходит, – смущённо промямлила Ксюша. – Новые мысли просто… появляются у меня в голове. Но у меня чувство, будто все они – герои и события, происходящие с ними – и так существовали в мире. В этом, или в другом… эфемерном, – она запуталась. – В общем, они где-то были – просто раньше я о них не знала. Как только узнала – смогла о них написать, чтобы поделиться со всеми. Как-то так, – закончила она, надеясь, что Артём понял хоть что-то из её сумбурных объяснений.
– Понятно. «Мир идей» Платона, – улыбнулся он.
– Я ещё слышала теорию, где говорится, что вся информация уже есть в космосе, и некоторые просто умеют её оттуда извлекать, – хихикнула Ксюша. – Или там было про то, что человек познаёт её ещё на этапе, когда его душа только ожидает рождения, и потом может лишь вспомнить все… Не помню точно, – отмахнулась она.
– Мир полон предположений в связи со своей агностической природой, – философски заметил Артём. – И то, что за несколько миллионов лет люди до сих пор во многих явлениях теряются в догадках – тому подтверждение.
Дело было ночью, когда оба они уже лежали в постели, с погашённым во всем доме светом. Ксюша лежала, прижавшись к нему левым боком, и наблюдая, как мерно вздымается и опускается его обнаженная, покрытая тёмными волосами грудь.
– Ну а ты, Ксюша? Ты, наверное, не сразу понимаешь весь сюжет?
– Так и есть, – улыбнулась она. – Изначально я вижу лишь его основу. Это можно сравнить с веткой дерева. Сначала ты замечаешь только её – а затем видишь, как от неё начинают расти всё новые и новые веточки. Если тебе нужны новые подробности – выбираешь одну из них, продолжаешь путь дальше, и замечаешь, как на ней распускаются листочки, или даже цветы, – Ксюша отметила для себя в уме, что данная аллегория описала всё как нельзя лучше. – А с выбором тоже несложно. Как в езде на коньках: стоит тебе только подумать – и ноги сами собой повернули в нужное направлении.
– Что ты при этом испытываешь?
– Я? Мне нравится это путешествие. А какое это удовольствие, когда ты видишь, как персонажи, которые до этого существовали только в голове, оживают на страницах – это вообще, – просияла она.
– И как твой талант не заметили сразу? Может, твои рукописи просто терялись? Или не могла впечатлить первыми страницами?
– Не знаю, – смутилась Ксюша. – Конечно, профессиональный редактор именно с первых страниц способен заметить, есть ли перспективы у будущей книги. Но может, я не могла «зацепить началом». Или составляла не особо интересный синопсис – это краткое пересказывание сюжета. Или и то, и другое вместе. Знаешь, отбором рукописей ведь в первую очередь занимаются рецензенты – это такие специально обученные люди, отбирающие что-то более-менее приличное из общего потока, – пояснила она. – И они, как правило, не слишком приглядываются к содержанию текста. Краткое описание и начало, максимум середина – все. К тому же половина присылаемого, если не больше – нелепая графоманская чушь и спамы. Если всё это изучать досконально – быстро с ума сойдёшь. И только то, что осталось, рецензенты отправляют редакторам, которые тоже в свою очередь заниматься отбором – только уже более досконально.
Эту информацию Ксюша узнала, когда уже сотрудничала со «Сферой», где Маргарита Ивановна объясняла ей особенности поиска новых авторов, и то, что в менее крупном издательстве шансов, что тебя заметят, было действительно больше. А в процессе дальнейшей с ними работы Ксения осознала и свои заблуждения относительно того, что в начале творческого пути она напрочь забраковала возможность заявить о себе путём публикаций своих произведений на интернет-ресурсах. Она думала, что такие вещи призваны остаться не более, чем любительскими – и была удивлена, узнав, что сотрудники редакторского отдела «Сферы», помимо и так поступающих к ним работ по обычной и электронной почте, просматривают и литературные сайты, иногда на самом деле находя там достойные публикаций вещи.
– Когда ты закончишь эту книгу, – Артём легонько коснулся рукой её волос на голове, отчего у Ксюши по всему телу побежали мурашки – но не от страха, а от приятного удовольствия, – как скоро ты планируешь писать следующую?
– Следующую? Ох, не знаю… Обычно перед этим я делаю небольшой перерыв, плюс ещё редактирование законченной…
Этот вопрос застал её врасплох. В обычной жизни всё так и происходило. Но в существующем сейчас мире, где единственным редактором, читателем и критиком был Артём, Ксения понятия не имела, что он собирается делать с её романом, а главное – как ей поступить с его началом, оставшимся в ноутбуке на рабочем столе. Скорей всего, она перепишет его заново. Но куда Артём денет уже готовую книгу, а также последующие, которые она напишет? Хоть Ксюша не раз задавала себе подобный вопрос, только теперь она, кажется, начинала понимать ответ.
«Видимо, оставит себе. Вернее, нам. Ведь в нашем мире существуем только мы, и в нем не может быть никого, кроме нас».
А она всё равно не перестанет писать – даже если у неё будет только один читатель.
Вдруг в голове Ксюши возникло воспоминание пятилетней давности: отразившись на экране её сознания, оно мельком пронеслось перед глазами, словно кто-то прокрутил пленку диафильма. Вот она, взволнованная, до сих пор не веря в счастье, что её первая книга вот-вот выйдет в продажу, сидит перед Гошей в его кабинете. Слышит, как он спрашивает её о дальнейших перспективах сотрудничества – готова ли она, есть ли у неё стремление писать новые рукописи и приносить их в издательство – а может, она прямо сейчас уже готова поделиться описанием нового сюжета? И Ксюша, неловко опустив взгляд на свою дурацкую чёрную кожаную юбку, вечно задирающуюся выше колена, которую она непонятно зачем надела в тот день – наверное, потому что считала единственной вещью, сочетающейся с белой шерстяной водолазкой, бормотала что-то вроде «если вы меня оставите у себя». А сама, чувствуя, как у неё внутри медленно раздувается заполняющейся радостью шар, уже прикидывала, как именно она пойдёт сообщать новость о своём увольнении школьному начальству в лице директрисы Марты Васильевны Лисневской, и представляла себе реакцию коллег – учителей, а также бывших теперь учеников на то, что Ксения Геннадьевна стала настоящим писателем. Правда, в действительности она ушла с работы не тем летом, а только через год. Перед этим Ксюша постаралась найти себе замену – она не могла уйти, не убедившись, что её ученики остались в хороших руках.
– Я даже предполагаю, о чём она будет. Есть у меня одна идея.
– Да? И какая?
– Так, есть одна, – Ксюша спохватилась, вспомнив, что не хотела больше говорить с Артёмом на «маньячные» темы, но отступать было поздно – если она начала высказывать мысль, её придётся закончить. – Как у главной героини, когда она была маленькой, пропадает мать. Но спустя годы она находится – только уже не одна, а вместе с новой маленькой дочерью.
Сюжет был, несомненно, навеян её собственным пленом и опасениями, и Ксюша пока не хотела о нем говорить. А насчёт того, как быстро сможет приступить к нему – тем более. Она вообще считала, что начинать писать задуманное стоит не сразу, а спустя некоторое время – после того, как обдумаешь для себя все нюансы того, как именно ты хочешь рассказать историю. Ксения на собственном опыте убедилась, что те или иные вещи в повествовании, в поступках героев в самом начале мыслительного этапа работы над книгой и через какое-то время видятся совсем по-иному.
Решив отвлечь Артёма, она повернулась так, чтобы оказаться ещё ближе к нему, и положила голову на его грудь, обняв его при этом правой рукой.
Теперь она щекой ощущала жар его тела, и почувствовала, как он вздрогнул. Ксюша, нащупав его правую руку, взяла её и положила к себе на плечо, после чего придвинулась к нему вплотную, от всей души надеясь, что её такое близкое присутствие даст Артёму возможность почувствовать и понять простое человеческое тепло. По этой же причине в сексе с ним Ксюша старалась максимально отвечать на все его действия, а главное – делать это по-настоящему искренне.
– А может быть, теперь ты расскажешь мне, в чем состоит твоя работа, на которую ты регулярно ездишь? – промурлыкала она, подняв голову и посмотрев на него.
– Моя работа? – Артём вздохнул, отчего его подбородок напрягся и стал казаться ещё более сильным и мужественным. – Она, конечно, нужная, но не такая Особенная. Она не подразумевает собой Создание – лишь возвращение и так уже созданного к рабочему виду.