– И ты всё-таки в это веришь? – с какой-то горькой иронией усмехнулся Сыцевич. – Брось. Гоша, чувствуя, как пульсируют у него в висках, повернулся к нему, и увидел, что глаза на покрасневшем лице Никиты сверкают, наполненные слезами. Но это парадоксальным образом не делало их грустными. Нет, блеск лишь распалял в них огонь безумия, и придавал ему особый жуткий отсвет.
– Когда я увидел Максима, и то, что это чудовище сделало с ним, – прошептал он, – я понял: никому из пойманных в его сети выжить не удалось. Он сам дьявол. Он не знает, что такое пощада. Всеми его жертвами были невинные и беспомощные девушки, – Сыцевич странно хрюкнул. – Глупо думать, что от него можно уйти. Даже парень не смог дать ему отпор, а тут такие слабые создания. То, как он поиздевался над Максом, было лишь лайт-версией того, что испытали они все, – провыл он. – Карасёв, мне нужно об этом говорить! В тот вечер я понял… я перестал сомневаться, что нет в живых моей Ирины! Нет, и не может быть! И твоя жена тоже труп! Гниет где-нибудь в этом лесу…
Гоша, ослеплённый яростью, ударившей ему в голову, подобно большой кувалде, сам не понял, как бросился к Сыцевичу и резким ударом ноги выбил из руки психа обрез. А затем правым кулаком со всех сил зарядил ему сбоку прямо в челюсть, отчего тот мгновенно рухнул на землю.
Тяжело дыша, он склонился над поверженным противником. Кажется, тот был в нокауте. Что ж, уроки самообороны не прошли для него даром.
Дав себе лишь секунду на размышление, Георгий тут же начал действовать. Подобрав с земли обрез и надежно закрепив его в шлёвке брюк, он закинул бесчувственное тело Сыцевича себе на спину, и потащил его в ту сторону, откуда они шли.
Спускаться с горы, разумеется, было легче, да только приходилось ещё более внимательно глядеть себе под ноги, чтобы ни обо что не споткнуться. К тому же спина и плечи под тяжестью Никиты начали ощутимо болеть – как и костяшки на правой ладони.
Дотащив парня до своей машины, Гоша засунул его на заднее сиденье и оставил там лежать. Затем, открыв водительскую дверцу и вынув с бардачка бутылку воды, устало сел на сиденье, и отпил из неё сразу несколько глотков, после чего, глядя перед собой в лес, задумался, как поступить дальше.
Определённо, он мог бы сейчас вернуться к полицейскому управлению и заявить о нападении. Учитывая, что Сыцевич в последнее время и так весьма часто толкался рядом с тем местом, а к тому же, зная его – вряд ли кто-либо из сотрудников там удивится. Скорее всего, Гоше не придётся особо стараться в плане предъявления доказательств. Хотя, в случае чего, таковые имелись: этот кретин был настолько не в себе, что даже не подумал про видеорегистратор.
Но с другой стороны… Он не знает, где сейчас Михайленко. Что, если он поедет сейчас отсюда, и столкнётся прямо с ним? А ведь риск, что тот его узнает, очень даже существует: к этому времени Михайленко действительно мог прослышать о муже похищенной им писательницы – благо, и о нем, и о Ксюше было рассказано во всех источниках массовой информации.
Конечно, можно найти другой путь выезда отсюда – но где гарантия, что Михайленко не может поехать по нему же? Гоша ведь даже не имел точного представления, почему оперативники решили остановиться именно тут.
Поглядев на лежащего без сознания Сыцевича, Георгий вынул телефон, и набрал своего друга. Сейчас он спросит его о местонахождении предполагаемого маньяка, и, если тот далеко – спокойно уедет в Сертинск.
Однако Юрий не отвечал. Гоша пожалел, что не взял номер телефона у Гены или Вани – возможно, с ними бы удалось связаться.
– Ладно, хорошо – вы всё равно не могли уйти далеко, – пробормотал он, включая определение геолокации. Данные Юры обозначились почти сразу же.
– Что я говорил, – хмыкнул Гоша себе под нос.
Пожалуй, теперь ему ничего не остается, кроме как отправиться к ним, и сообщить о Сыцевиче. На всякий случай он отправил Юре сообщение – вдруг приятель всё-таки успеет прочитать его раньше, чем Гоша найдёт их – тогда его прибытие не будет для них таким сюрпризом.
Он вынул из замка ключ зажигания, а из багажника – аптечку и мотки верёвки. Быстро, как мог, связал Сыцевича по рукам и ногам, и кинул рядом с ним бутылку с водой и упаковку обезболивающего, а с собой захватил средство от комаров, и кофту с длинными рукавами. После чего, нажав кнопку блокировки машины, быстро пошёл вверх по склону.
Чем дальше он продвигался, тем больше был готов признаться себе: именно такой вариант он посчитал самым приёмлемым – ещё с той минуты, как вырубил Сыцевича. И ничуть не раскаивался, что предпочел действие пассивному ожиданию в машине.
Глава 46
После получасового пути Гоша заметил, что лес стал совсем густым и заброшенным. Чем дальше, тем труднее было идти. Казалось, в этом месте произошёл бурелом – вокруг тут и там валялись упавшие деревья. Некоторые из них частично сгнили. Ветки здесь росли так низко, что Гоше то и дело приходилось раздвигать их руками, при этом следить, чтобы не наступить в какую яму, которых было достаточно. А часто попадавшиеся заросли кустарников порою простилались так далеко, что, обходя их, Гоша делал немаленький крюк – причём, едва миновав одни, он мог тут же наткнуться на новые. Иногда, если кусты были не слишком густыми, он, чтобы лишний раз не отклоняться от курса, лез прямо через них. Упавших коряг и выступающих корней криво растущих деревьев тоже хватало – о них Гоша спотыкался в самых неожиданных местах.
Он не мог объяснить, почему, но во всем этом месте чувствовалось что-то нехорошее. Казалось, даже трудная проходимость данной части леса была обусловлена желанием природы оградить любого случайного путника от того, что в ней скрывается.
Через каждые несколько метров Георгий сверялся с навигатором, убеждаясь, что он на верном пути. Расстояние между ним и Юрой стремительно сокращалось. Но, как он понял, дело было не только в том, что сам Гоша двигался настолько быстро, насколько мог в таких условиях. Судя по поступающим данным, оперативная группа явно замедлила ход. Может быть, они уже пришли в назначенное место, и сейчас занимаются обыском?
Когда расстояние до сближения с разыскиваемым объектом сократилось до двадцати метров, дорога пошла по наклону, и Гоша заметил впереди себя их всех у подножия горы.
Когда он спустился, мужчины, как один, обернулись к нему. Их было семь: помимо оперативников сертинской полиции, здесь присутствовали ещё четверо служащих следственного комитета. Последние были явно старше: если возраст первых не доходил даже до тридцати пяти, то у представителей отдела по особо важным делам он составлял под сорок – старше сорока лет.
– Ребята, привет, – испытывая неловкость, поздоровался он. – Простите, что так получилось. Юра, ты… получал мое сообщение?
Георгий решил, что лучше будет объясниться сразу, но, судя по тому, что все не были очень-то удивлены его появлению, он понял, что ответ на его вопрос будет всё-таки положительным.
– Ох… да, – вздохнул Юра. – Тут повсюду мёртвые зоны. Мы, наверное, были в одной из них, когда ты звонил. И прочитал я, кстати, недавно. Ну, Сыцевич… Блин, Гошан, ты прости, это наш косяк. Мы ведь знали, что он любит около нас ошиваться, и должны были всё осмотреть – а в итоге, ты чуть не погиб от рук этого долбонавта! Кстати, что ты с ним сделал?
– Оставил в машине. Запер, связал – все, как надо. Надеюсь, он не высвободится прежде, чем я вернусь – а то начнёт громить салон. Моя страховка может всё не покрыть. А вообще – это пустяки, конечно. Главное, чтобы он не пострадал. А вы что здесь? Вы…
Сказав это, Гоша заметил позади мужчин землянку с вделанной в неё дверью.
– Это… это что? – спросил он, неосознанно понизив голос почти до шёпота. – Там он… и обитает?
– Мы только что это обсуждали, – ответил Гена, – и не исключили такого варианта. Поэтому сейчас мы туда полезем.
– Вообще-то, расстояние отсюда до его так называемой «остановки» составляет около километра, – сообщил черноволосый мужчина лет сорока, – но мы подумали: кому ещё могла бы принадлежать землянка в непосредственной близости от его пристанища?
– И решили её обыскать, – подтвердил Юра. – Гена – как обычно.
Он взглянул на Барсукова. Тот, молча кивнув в ответ, подошёл к двери.
– Гоша, – замешкавшись, друг обратился к нему. – Десять минут назад Михайленко засекли в своей… квартире в Сертинске.
– Ничего себе, – хмыкнул он. – Решил-таки навестить. Ну да, пыль там вытирать уже пора.
– Гоша, для нас это плохо! первых – он находится не так далеко, как хотелось бы – это значит, он может быстро добраться сюда. Во-вторых – есть маленькая, но вероятность, что Михайленко заметит, что его квартиру обыскивали. Неизвестно, сколько он там пробудет. Поэтому сейчас я узнаю, где он, и ты быстро побежишь… Впрочем, нет, – Юра нервно прикусил губу. – Мы заехали в лес на первом повороте, чтобы не столкнуться с ним, потому что к точке назначения есть более короткий путь. А ты, говоришь, поставил машину рядом с нашими… Оттуда пешего ходу минут сорок. За это время он может приехать… А тут, под горой, связи нет. Тогда, наверное, мне…
– Может, я просто побуду с вами? – не выдержал Гоша. – Зачем всё усложнять?
И, прежде чем Юра успел возразить, добавил: – Знаю, меня здесь быть вообще не должно. Но, Юра, я и оказался здесь по воле обстоятельств. На вас не будет никакой вины. Я оказался в опасности только из-за Сыцевича.
Раздался жуткий скрип железной двери – Гена сумел-таки открыть замок.
– Заходим, – позвал он. – Женя, ты останешься наверху?
– Да, – кивнул тот же мужчина, что говорил про расстояние отсюда до точки, в которой останавливался Михайленко. – Буду держать связь с Лёхой. Если что – я приду.
– Хорошо.
– Гена, я чуть позже зайду, – крикнул ему Юрий, и снова повернулся к Гоше. Георгий выжидательно уставился на него. На лице Юры было явственно написано «что я и думал», и это выражение отражало его собственные чувства тоже. Во время всего путешествия по лесу Гоша подозревал, что, добравшись до оперативников, не найдёт в себе сил возвратиться обратно – и сейчас был вовсе не удивлён, что так оно и вышло.