— И еще кое-что.
— Валяй.
— Мне нужно встретиться с тем, кто заправляет этим заведением. С Суратом Нуатом.
— Что, правда?
— Правда. Я заплачу.
Бармен стреляет глазами по сторонам:
— Сотню дашь?
Синджир морщится — ему жаль денег, которые можно потратить на выпивку. Но он тут же напоминает себе, что теми же деньгами может оплатить свое бегство. Он достает из кармана кредиты и толкает маленькую стопку грязных монет через стойку.
— Так где я могу его найти?
Лицо бармена расплывается в широкой улыбке, похожей на грязную отметину на стене.
— Он как раз входит в дверь.
Вздохнув, Синджир оборачивается.
В зале появляется щеголеватый самодовольный салластанин с бельмом на глазу. За ним по пятам шагает бандитского вида компания. К нему обращаются взгляды всех посетителей, полные благоговейного трепета и неподдельного страха, и Синджир понимает, что новоприбывший — Действительно большая шишка. Это и в самом деле Сурат Нуат.
Он уже собирается повернуться к бармену и потребовать свои кредиты назад.
Но тут он замечает кое-кого еще — женщину. Забрак… или датомирка? А может, она с Иридонии? Он не знает, чем они отличаются, да и отличаются ли вообще. Бледные глаза, темные татуировки в виде спиралей и узлов на щеках, лбу и подбородке…
У него перехватывает дыхание…
Синджир стоит по пояс в папоротниках. На мягком губчатом мху Эндора лежит упавшее дерево. Под ним — повстанец. Мертвый. Его одежда — жилет, накидка, камуфляжные штаны — теперь висит на худой фигуре Синджира. Он надевает шлем, моргает, сглатывает и пытается сосредоточиться.
По лбу стекает капля крови и повисает на кончике носа.
В ушах все еще звенит от взрыва генераторов защитного поля.
Руки испачканы землей и кровью. Его собственной кровью.
Всего лишь царапины, убеждает он себя. Ничего серьезного. Он не умрет.
По крайней мере, не сегодня.
Внезапно раздается треск ветки.
Он оборачивается и видит женщину иной расы, с бледной, словно лунный свет, кожей и острыми шипами на голове. Татуировки на ее лице — черные спирали и завитки — будто шевелятся, как переплетающиеся змеи. Синджир моргает, и наваждение исчезает. Может, эта женщина вообще не настоящая, а лишь плод его воображения.
Она кивает ему.
Он кивает в ответ.
А потом она дергает за лиану, стягивая сплетенную из веток и листьев маскировочную сеть, под которой оказывается мотоспидер.
Женщина закидывает за спину винтовку и в последний раз бросает взгляд на Синджира, после чего запускает двигатель и на полной скорости исчезает среди деревьев.
Он ее знает.
— Я ее знаю, — тихо, чтобы услышал только его новый друг, шепчет Синджир.
Тви'лек что-то в замешательстве бормочет.
— Вон ту, — поясняет Синджир. — Которая с громилами Сурата. — «Я видел ее на спутнике Эндора». — Только не помню, откуда ее знаю. Не важно. Пошли.
Он вскакивает с табурета…
А затем, метнувшись к стойке, опрокидывает в себя содержимое стакана. Ощущение такое, будто он проглотил настоящий лазерный огонь, который насквозь прожигает его нутро. Тряхнув головой, Синджир бросается следом за Суратом и его свитой.
Глава одиннадцатая
За иллюминатором, на фоне бескрайней черноты, таща куски металла, семенит ремонтный дроид со сварочным аппаратом на длинной трубе. Даже по прошествии стольких месяцев «Дом-1» все еще до конца не починен после битвы при Эндоре. «Хорошо, что мы тогда победили», — думает Акбар. Тогда они поставили на карту все, что у них было, и едва не проиграли. Слава звездам, морям и всем богам с героями — каким-то чудом им все же удалось.
Акбар прочищает горло. Пора. Схватив перепончатой рукой пластиковую бутылку, он выдавливает увлажнитель на ладонь и втирает его в шею, обнаженные плечи, вдоль обеих красных рук.
Глубокий вдох.
И снова на него нападают. Молниеносно подняв кар-шак — сеть на шесте, традиционное оружие мон-каламари, — он разворачивается навстречу противнику. На него бросается штурмовик с бластерной винтовкой.
Яростно рыча, Акбар с размаху бьет врага кар-шаком по голове. Зазубренный, словно острога, наконечник оружия со свистом рассекает воздух и белый имперский шлем.
Голограмма на мгновение гаснет, затем возникает снова. Противник Акбара валится на мягкий пол.
Тут же появляется второй, за ним третий. Акбар накидывает сеть на голову одного и швыряет им в другого — и снова голограммы гаснут, прежде чем появиться вновь и тут же упасть.
Из угловых проекторов выходят один, два, три штурмовика…
Кто-то покашливает.
Акбар останавливается.
— Пауза, — рявкает он. Трое штурмовиков замирают, едва заметно мерцая.
В дверях — молодой человек. Кадет.
— Сэр, — говорит он. В глазах его заметен страх, но юноша стоит, вытянувшись по струнке, высоко подняв подбородок. В руках он держит прижатый к груди планшет. — Если я не вовремя…
— Дельтура, если не ошибаюсь?
— Так точно, сэр. Мичман Дельтура.
— Нет, вы как раз вовремя, — ворчит Акбар, опуская свою палку. — Как я понимаю, речь идет о чем-то важном?
— Так точно, сэр.
— Почему же мне об этом не сообщает коммандер Агейт?
— Она сейчас занята ремонтом, сэр.
Акбар бурчит что-то себе под нос и шагает к посетителю, щелкнув острыми пальцами.
— Ладно. Давайте поглядим.
Дельтура протягивает ему планшет.
Адмирал смотрит на экран, затем снова обращает взгляд больших желтых глаз к Дельтуре.
— Вы уверены?
— Так точно, сэр. Капитан Антиллес не доложил о прибытии, и с ним нет связи. Мы даже не можем его обнаружить.
— Его последнее известное местонахождение?
— Райдония.
— И он ничего там не нашел?
— Нет, сэр.
— Я правильно понимаю, что мы точно не знаем, куда он прыгнул дальше?
Мичман качает головой — капитан Ведж Антиллес не видел ничего дурного в том, чтобы провести небольшую разведку. Как он сказал, просто хотел устроить себе короткий отпуск, побыть наедине со своими мыслями. Только он и его стархоппер.
«Я его предупреждал», — думает Акбар.
«Все равно я ничего не найду», — сказал тогда Ведж.
«Ты этого не знаешь. Никому не хочется случайно наступить на клубок угрей, — предостерег его Акбар. — Но бывает всякое».
«Постараюсь быть предусмотрительнее. Все будет хорошо».
Вот тебе и «хорошо». Грррм…
— Капитан Антиллес мог отправиться на одну из пяти ближайших к Райдонии планет, — говорит мичман. На экране список: Мустафар, Джеонозис, Дермос, Акива, Татуин. Целью Веджа могла стать любая из них — Империя залегла на дно. — Мустафар вполне подходит, как и Джеонозис…
Дельтура замолкает, глядя на адмирала.
— Что такое?
— Есть еще кое-что.
— А конкретнее?
— Кое-что сверх того, что на экране.
— Выкладывайте, мичман. Не тяните.
— У нас есть разведданные. От Оператора.
Акбар подходит ближе к собеседнику:
— Откуда вам вообще известно про Оператора? Это секретная информация, Дельтура.
— Коммандер Агейт меня к ней допустила.
— Похоже, коммандер Агейт вам доверяет.
Мичман коротко кивает:
— Надеюсь.
— В таком случае я вам тоже доверяю. Что за разведданные?
Выслушав Дельтуру, Акбар чувствует, как у него вдруг пересыхает кожа, хотя на корабле поддерживается высокая влажность — все-таки это корабль мон-каламари. Его не оставляет ощущение новой опасности, надвигающейся словно невидимая тень.
— Вы уверены?
— Нет. В том регионе нет известных нам шпионов.
— Я уже немолод, — вдруг говорит Акбар, глядя в никуда. — Как думаете, почему я размахиваю тут кар-шаком и занимаюсь котасом? Потому что хочу быть в форме. Сохранить силу и гибкость. И превосходить врагов. Знаю, однажды я окажусь слабее их — так же, как мы едва не оказались слабее над Эндором. Мы слишком поторопились — и могли потерять все.
На мгновение наступает тишина. Слышится лишь тяжелое дыхание адмирала.
— Сэр…
— Да-да. Пошлите разведчиков на каждую из тех планет, но на Акиву направьте двоих. Нужно все проверить, прежде чем предпринимать какие-то шаги.
— Так точно, сэр. — Дельтура отдает честь.
Мичман уходит, и Акбар снова остается один, внезапно ощутив на плечах вес всей Галактики. Естественно, это лишь иллюзия — он вовсе не знаменосец Новой Республики, и от него зависит не так уж и многое. Но чувство тяжести не исчезает.
А вместе с ним приходит тревожная мысль: информатор внутри Империи, сам назвавшийся Оператором, пока что ни разу их не подвел. Он оказал им неоценимую помощь, точно указав уязвимые имперские пути и конвои, а также представив список губернаторов и других галактических лидеров, которые, вероятно, с радостью бы предали Империю.
Так почему же Акбар не может избавиться от ощущения, что им уготована очередная ловушка?
Часть вторая
Глава двенадцатая
— У нас проблема.
Кто-то будит Теммина, встряхнув за плечо. Судорожно вздохнув, он садится в кровати, которая стоит в нише на втором этаже их дома. Снаружи оглушительно грохочет гром, похожий на канонаду космического боя, — вспышки молний напоминают выстрелы. Это маусим, как по-старинному называют на Акиве ежегодную грозу, возвещающую о начале сезона дождей. Над городом сгущаются черные тучи, словно затягивая его в силки. Гроза-маусим может длиться много дней, даже недель. Проливные дожди затапливают город, из-за сильного ветра прекращается любое движение.
Теммин шмыгает носом и потирает глаза. Перед ним его отец, который наклоняется и целует сына в лоб.
— Папа… что… что такое?
Со стороны двери доносится голос матери:
— Брентин, что случилось?
— Прости, — отвечает отец. — Я…
Внизу раздается стук в дверь.
Затем — очередной раскат грома.
Брентин крепко прижимает к себе сына.
— Теммин, позаботься о матери. Обещай мне.