ен с адмиралом.
— Три против двух, — кивает Слоун. — Мы уведем разрушители.
— Нет, — возражает Пандион. — Одним из них командую я. И я не собираюсь его никуда уводить. Он останется на текущей позиции.
Глаза его вызывающе вспыхивают. Слоун подозревала, что кто-то из них, вероятно Велко Пандион, решит ее испытать, только случилось это несколько раньше, чем она ожидала. Что ж, прекрасно. Обойдя вокруг стола, она встречается с Пандионом лицом к лицу.
— Я адмирал этой флотилии. У вас нет права, кем бы вы себя ни провозгласили, командовать одним кораблем, игнорируя действия остальных. И у вас нет полномочий мне возражать.
— А если есть? — усмехается Пандион.
— Тогда «Бдительный» собьет ваш корабль. Его обломки обрушатся на нас, и Империи настанет конец. Мы уничтожим друг друга, словно обезумевшие от голода крысы, которые пожирают сородичей вместо того, чтобы добыть подходящую еду.
— Я могу забрать свой корабль и бежать в какую-нибудь далекую систему…
— Бежать? — переспрашивает Слоун. — Хотите бежать? Значит, вы и есть трус.
Пандион судорожно вздыхает.
«Ты у меня в руках».
Пока.
— Адмирал, — говорит он внезапно изменившимся тоном, даже слегка улыбаясь и кивая. — Естественно, я лишь играю роль адвоката Империи. Стоит попытаться полностью препарировать животное, чтобы его понять. Так что спасибо, что позволили бросить вам вызов. Делайте как считаете нужным.
Слоун кивает. Победа лишь временная, но Пандион поступает именно так, как она хочет поступить с флотом над Акивой — на какое-то время оставить позиции, рассчитывая сразиться позже. Как там сказал Ташу? «Спрятаться в тени и нанести удар по врагу, когда он окажется рядом».
«Похоже, все-таки у нас проблема», — думает Синджир, уворачиваясь от выстрелов. Он мчится среди игорных столов, на бегу сшибая горсть фишек. Игрок, какой-то придурочный нерфопас с мокрым от пота лицом, бросается за ними и получает в спину заряд из бластера. Синджир сметает с другого стола набор костей, затем едва не спотыкается о рулетку…
Он налетает животом на барную стойку. От удара перехватывает дыхание. Выстрелы из бластера превращают в решето древесину и сбивают на пол разлетающиеся вдребезги бутылки и стаканы, но Синджир упрямо пытается перелезть через преграду, прикрывая руками голову от падающей посуды.
Потом наступает тишина.
«Неужели все?» — думает он.
Над ним склоняется чья-то тень.
Это оказывается сально ухмыляющийся бармен, с подбородка которого все так же стекает зеленая слюна.
— У тебя проблема, — говорит он.
Его кулак опускается, словно падающий метеор. С такой силой по голове мог ударить случайно сработавший поршень корабельного трапа. Закатив глаза, Синджир падает без чувств.
ИнтерлюдияЮтер
— У нас проблема, — сообщает водитель.
Юный Пэйд замечает дым над холмами задолго до того, как видит его источник, хотя он вполне очевиден.
Парень смотрит на других новобранцев — или, по крайней мере, потенциальных новобранцев. Все они перешептываются, открывая окна и выглядывая наружу.
Водитель репульсорного автобуса — усатый нимбанел с округлой мордой — оглядывается, сверкая глазами-бусинками из-под огромного лба.
— Скажите… скажите им, — обращается нимбанел к Пэйду и другим ребятам. — Скажите им, что я не работаю на Империю. Я всего лишь водитель! Вы же сами знаете, верно?
— Езжайте, — отвечает парень. — Разворачивайтесь и везите нас куда положено.
Нимбанел что-то злобно бормочет себе под нос.
Кто-то из ребят — толстяк с черными жесткими волосами и родинками на щеках — поворачивается и смотрит через спинку сиденья на Пэйда.
— Думаешь, дела плохи?
— Понятия не имею, — пожимает плечами Пэйд. — Увидим.
Он старается выглядеть невозмутимым, хотя ему тоже страшно.
Автобус едет дальше по разбитым улицам Ютера. По обеим сторонам высятся холмы, поросшие когда-то зеленой, а теперь выцветшей травой. Вскоре показывается здание имперской академии штурмовиков.
Оно горит. Вернее, догорает. Половина уже превратилась в руины, из которых поднимается черный дым.
На земле лежит десяток мертвых штурмовиков.
Среди них ходят другие мужчины и женщины, не им-перцы, в простых жилетах, с поясными сумками, винтовками и бластерами. Ребята таращатся на них из автобуса — они, как и Пэйд, никогда не видели оружия вблизи. Только вилы, гаечные ключи, разные тупые орудия. В основном это простые парни с фермы, местные с окраин. Некоторых призвали офицеры.
Некоторых, как Пэйда, просто… отослали прочь.
Отослали сюда.
Сюда, где ничего не осталось.
Один из мужчин — «один из повстанцев», — думает Пэйд — преграждает автобусу дорогу, и тот останавливается. Дверь открывается, и нимбанел выходит наружу. Ребята остаются на своих местах, не зная толком, что делать.
Пэйд решает проявить отвагу и тоже выходит.
Водитель и повстанец, мужчина с неряшливой бородой и шрамом на шее, о чем-то спорят.
— Нет-нет, за этих ребят я не отвечаю, — машет руками нимбанел. — Нет, я не повезу их назад. Мне за это не платили…
— Сэр, — отвечает повстанец, — как вы сами видите, имперская академия закрыта. Теперь здесь не место для детей…
Внезапно он замечает Пэйда.
— Мистер… — начинает тот.
— Сынок, — отвечает мужчина, — мы посадим тебя обратно в автобус, и не успеет нерф дважды хвостом взмахнуть, как ты уже будешь дома…
— Я не хочу домой.
— Здесь тоже не твой дом.
— Значит, у меня его вообще нет. Родители выгнали меня на улицу и переехали. Мне некуда податься — или в имперскую академию, или вообще никуда.
Повстанец переваривает услышанное, глядя на холмы, затем переводит взгляд на нимбанела, на автобус и снова на Пэйда.
— И что ты собираешься делать?
— Я же сказал — мне некуда идти. — Пэйд наклоняется к нему и тихо спрашивает: — Вы убьете ребят из той академии? Которые должны были стать маленькими штурмовиками?
— Что? Во имя звезд, нет, конечно.
— Тогда как вы с ними поступите?
— Тебе не кажется, что ты суешь нос не в свое дело, малыш?
— Может, потому родители и решили от меня избавиться?
Мужчина вздыхает и приседает.
— Некоторые отправятся домой. Некоторые — в Новую Академию на Чандриле. Если они подходят по возрасту, мы будем готовить из них солдат — если они захотят к нам присоединиться. Иначе — обратно к родителям. Или в приюты.
Пэйд высоко поднимает голову.
— Тогда я тоже хотел бы туда. В Новую Академию.
— Гм… — Мужчина прищуривается. — Ладно. Держи. — Он шарит в карманах, достает горсть кредитов и сует их в ладонь нимбанела, затем говорит Пэйду: — Центр города все еще в руках Империи, так что проследи, чтобы он довез тебя до Речного Волнолома. Оттуда утром отправляется челнок до Ханны. Не опаздывай.
— Спасибо, мистер, — кивает Пэйд.
— Другие тоже могут полететь с тобой. Передай им.
— Передам. — Пэйд поворачивается, затем бросает через плечо: — Спасибо. Да пребудет с вами Сила, мистер.
— И с тобой, малыш. И с тобой.
Глава тринадцатая
Странное дело — быть родителем. Родители воспитывают ребенка, считая, что их задача — научить свое дитя… в общем, всему. Есть, жить, дышать, работать, играть, существовать. Мать советует сыну, как вести себя с задирами в академии, какие улицы безопасны, а какие нет, как ездить на бала-бала, не врезаясь в стены. Без всего того, чему учат родители, ребенку не выжить. Естественно, в том нет его вины. Новорожденный — чистая доска, и мать с отцом должны сделать на ней запись, которая послужит в дальнейшем инструкцией по применению. Сделать так, чтобы ребенок не умер, пытаясь понять, как следует жить.
Выключить режим родителя очень нелегко. Не так-то просто почувствовать, что ребенок сбросил мантию невежества и сам решает, как следует поступать.
Или — просто — как жить.
Вот только сейчас Норра этого не чувствует.
Потому что ее сын собирается убить их обоих.
Она вскакивает на мотоспидер, и Теммин вылетает из люка «Мотылька», словно джоганская летучая мышь с подоженными крыльями. Норра тянет его за руку, показывая в сторону джунглей, — в густом дождевом лесу легко затеряться. У штурмовиков нет соответствующей подготовки, и они не самые лучшие водители спидеров. Теммин и Норра легко смогут скрыться среди джунглей и лиан, может быть, даже в каньоне.
Но Теммин не обращает на нее внимания.
Похоже, это больше не в его привычке, хотя раньше он ее слушался. Хороший мальчик. Да, всегда себе на уме, но он считался с матерью и делал то, что она ему говорила.
Что-то определенно изменилось. Она говорит ему, чтобы он ехал в джунгли, а он направляется в противоположную сторону — обратно в город.
Но ведь улицы слишком узкие! Конечно, они могут выбрать какую-нибудь из главных дорог, свернув в сторону центрального делового района или шоссе номер 66, но первый будет запружен народом, а второе — машинами и стадами животных. Норра снова пытается кричать сыну, чтобы тот развернулся и ехал в джунгли, но он отмахивается…
В то же мгновение лазерные разряды вгрызаются в грязь и камни рядом с ними.
Оглянувшись, она видит два быстро нагоняющих их мотоспидера.
Штурмовики, сгорбившиеся над рулями, мчатся на максимальной скорости. Из-под носовых лопастей машин вырываются красные лучи бластерных выстрелов.
— У нас гости! — кричит она в ухо Теммину.
Быстро кивнув, он резко сворачивает вправо, перескочив через обочину, а затем под ними оказывается разбитый пластокрит, ведущий прямо в извилистый переулок.
По обеим сторонам проносятся стены. У Норры перехватывает дыхание. Пара сантиметров туда или сюда — и им конец. Если она хоть чуть-чуть пошевелится, стена обдерет ей колено или локоть, словно крупный наждак, и это тоже станет концом для них обоих. Внезапно спидер подпрыгивает и перелетает через пересекающее переулок проволочное заграждение.