«Империя наведет порядок, — думает он. — Император гарантировал мир в Галактике».
Искрящаяся линия описывает последнюю кривую и опускается к полу.
Дверь с шипением открывается.
Сквозь дым видны силуэты незваных гостей. Линара вскрикивает, и Боргин, размахнувшись, с силой швыряет вазу, но промахивается. Импровизированный снаряд ударяется о край двери и даже не разбивается — лишь с глухим звуком падает на пол.
Похоже, Винзоры действительно умели делать вазы.
В дверь врываются четверо с поднятыми бластерами. Двое ему незнакомы — женщина-деваронка и долговязый лязгающий дроид-секретарь, на чьей потускневшей серебристой физиономии кто-то нарисовал черный череп.
Остальных двоих он узнает. Один из них — местный негодяй Карс Тал-Корла, известный также как Бич Облачного города. Его трудно не узнать — он красуется на предостерегающих головидео и на каждом плакате по всему городу. Империя страстно желает заполучить его голову, а он как ни в чем ни бывало явился собственной персоной прямо домой к Боргину. На нем его фирменные доспехи — мешанина из мандалорских и кореллианских деталей, к которым добавлена пара кусков брони имперских штурмовиков.
А рядом с ним тот, кого Боргин ожидал увидеть меньше всего.
Джинтар Оарр.
Его соплеменник-ондеронец, владелец несметных богатств. Один из обитателей роскошных уровней Облачного города, наряду с самим Боргином.
Друг. Теперь уже бывший.
— Ты? — тычет в его сторону толстым пальцем Боргин. Джинтар, как всегда, выглядит щеголем — коротко подстриженная бородка, глаза, словно серые облака. Даже морщины на его лице смотрятся утонченно.
В то же мгновение к Боргину подскакивает деваронка, хватает его за палец и резко выгибает назад. Боль прошивает руку до локтя, словно выстрел из бластера. Издав пронзительный визг, как угодивший в шестеренки машины угнот, он падает на колени. Другой рукой она приставляет дуло бластерной винтовки к его лбу.
— Погоди, — произносит Джинтар, беря ее за запястье. Женщина шипит, будто змея, и он убирает руку. — Дай мне с ним поговорить.
— Пусть поболтают, — кивает Карс. — Но время не терпит, так что стоит поторопиться. Найди ту панель, — рявкает он дроиду-секретарю.
Панель? Боргин смотрит вслед дроиду, который семенит из прихожей по коридору, но, прежде чем он успевает понять, куда тот направляется, деваронка хватает его за подбородок и разворачивает лицом к себе.
— Твой друг хотел бы с тобой побеседовать.
— Бор, — начинает Джинтар, присев рядом, — послушай меня. Нам лгали. Адельхард перекрыл весь сектор. Всеобщая блокада с помощью разношерстных остатков Империи. Нами манипулируют с помощью вранья. — Он глубоко вздыхает. — Император мертв, Бор. Есть подтверждение.
— Ложь, — шипит Боргин. — Такие, как он, хотят, чтобы ты в это верил! — Он показывает подбородком в сторону повстанца Карса. Неряшливый пират в разномастной броне лишь хмурится и молча качает головой. — Я видел головидеозаписи. И ты тоже. Палпатин жив и здоров, он на Корусанте, и…
— Это всего лишь двойник. Дублер. Актер.
— Нет. Очередная повстанческая ложь.
— Мы сравнивали. Записи не совпадают. Эта… личность в темных одеждах — не Палпатин. Другой подбородок, другие жесты. Плохая подделка.
— Предатель!
Джинтар с грустью смотрит на него:
— Нет, Боргин. Это ты предатель.
— Империя всегда хорошо к нам относилась.
— К нам — да. Но не ко всем остальным. И народы Галактики скоро это поймут. Потому я и пришел к тебе с просьбой. — Голос Джинтара становится мягче. Пожалуй, он сумел бы убедить даже слакарийскую гончую отказаться от падали. — Ты мог бы нам помочь.
Помочь? Им нужна его помощь?
— А больше вы ничего не хотите? — рычит Боргин. Когда-то, в бытность молодым горным бароном на спутнике Севаркоса, ему не раз доводилось драться. Конечно, с тех пор он постарел и погрузнел, но он все же бросается вперед, врезаясь головой прямо в лоб Джинтара…
Из глаз его сыплются искры, и он падает, больно ударившись копчиком. Кто-то протягивает ему руку, но он отталкивает ее.
Джинтар морщится от боли, на лбу у него уже проступает синяк. Боргин чувствует во рту вкус крови.
В его поле зрения появляется расплывчатый силуэт Карса. Моргая, Боргин смотрит на пирата, который почесывает щетину на подбородке, крутя пистолет на бедре.
— Давай обсудим. У тебя в задней стене есть ремонтная панель, через которую можно попасть в вентиляционный канал, ведущий к покоям губернатора Адельхарда в главной башне. Нам нужно открыть эту панель. Если дашь нам код — мы будем только рады. Не дашь — придется нам действовать самим. — Карс зловеще ухмыляется. — И рады мы точно не будем.
— Бандиты! Негодяи! Преступники!
— Ладно, — вздыхает Карс. — Рорна?
Он кивает, и деваронка с силой бьет Боргина кулаком в бок. Тот блеет и размахивает руками, но Джинтар хватает его за запястья и заламывает их за спину. Боргин чувствует, как его руки суют в какой-то матерчатый мешок — может, в носок. А затем слышится треск клейкой ленты, обматывающейся вокруг его запястий.
— Линара! — кричит он. — Линара, помоги!
Но подружка лишь смотрит на него, словно разочарованная мать на непослушного ребенка.
— Я могу чем-то помочь? — спрашивает она у Карса.
Усмехнувшись, пират швыряет ей моток клейкой ленты.
— Почему бы не заткнуть ту вонючую дыру, которую он именует ртом?
— Линара, я же всегда хорошо к тебе относился! — протестует Боргин. — Мы же любили друг друга. Не смей со мной так поступать! Я тебя накажу! Я накажу всю твою семью! Я перестану давать им ссуды и нашлю на них коллекторов, и…
Она заклеивает ему рот лентой, но на этом не останавливается, обматывая его голову раз, другой, третий. Похоже, ей это нравится.
— Мммф! Мммф! — что означает: «Император вам всем головы оторвет».
Карс кивает, и из задней части квартиры доносится звук дрели. Повстанец подносит к губам наручный коммуникатор:
— Скажи Лоботу, что придется действовать жестко.
— Если этого богача начать пытать, он наверняка выдаст код, — тихо говорит деваронка. — Неплохое было бы развлечение. — Она по-звериному скалится.
— Нет, — отвечает пират в сторону от коммуникатора. — У нас особые инструкции. Никаких таких штучек. Все должно быть чисто. Альянс подобных методов не признает, и прочее бла-бла-бла. — Он снова подносит ко рту запястье. — Да слушаю я, слушаю. Скажи Лоботу, чтобы ждал с группой вторжения. И пошли сообщение Калриссиану: мол, мы почти закончили и он может перевести кредиты… — Он внезапно замолкает. — Нет, знаешь что? Скажи ему, что эту работу мы делаем бесплатно. За счет заведения. За ним и его приятелями из Новой Республики будет передо мной должок. Обязательно это подчеркни. И немалый.
Погань. Погань!
Джинтар снова приседает рядом с Боргином:
— Ты выбрал не ту сторону, Бор. Ты так и не понял, что Галактика — нечто большее, нежели один-единственный человек.
Глава тридцать пятая
Бледно-голубое небо постепенно сменяется темнотой космоса, превращаясь в сплошную черноту. Для Рей космическая пустота обычно несет покой и умиротворение, давая минуты передышки и позволяя ощутить как собственную малость по сравнению с масштабами вселенной, так и могущество, благодаря которому ты что-то значишь в просторах космоса.
Но сейчас никакого умиротворения она не испытывает.
Ибо в черной бездне впереди свирепствует война — жестокая, без какого-либо изящества и спокойствия. С одной стороны — тройка звездных разрушителей, выпускающих залп за залпом в атакующую флотилию повстанцев из пяти кораблей. Каждый из них меньше разрушителя, но не менее силен. А между ними — похожий на стаю ночных птиц целый рой кораблей, обменивающихся огнем. Некоторые ярко вспыхивают и, вращаясь по спирали, уходят в сторону, словно запущенные веселящимися детьми фейерверки.
— Как у нас дела? — спрашивает Слоун у Морны, кусая губы.
— Ползем понемногу, — отвечает пилот.
— Хоть бегом, хоть ползком — доставь нас домой!
Коммандера Агейт бьет дрожь.
Для нее в этом нет ничего необычного — ее всегда трясет в начале любого сражения. Отчасти виной тому потрепанные войной нервы, отчасти — мощная доза адреналина, которая пронизывает ее, словно ударившая в корабль молния. В течение многих лет она пыталась это скрывать, принимала лекарства, чтобы у нее не дрожали руки, старалась оставаться в одиночестве в первые мгновения боя. Она не могла позволить, чтобы кто-то увидел ее в гаком состоянии. Дрожь — признак слабости. Но в конце концов она поняла, что на самом деле это признак смелости. И не важно, что по этому поводу думают другие.
Так что сейчас она дрожит, ибо это вполне естественное состояние для воина, командующего солдатами.
Она постепенно успокаивается, глядя то на черную бездну, то на голографическую карту боя над столом. Все фигуры движутся так, как и предполагалось. Внешне хаотический танец на самом деле подчиняется точным приказам.
Внезапно на карте появляется новая яркая точка.
Агейт дотрагивается до нее, увеличивая изображение незваного гостя.
Яхта? Что она тут делает?
Имперцы? Или какой-то неудачливый барон с Акивы, вдруг решивший поспешно бежать… во время космического сражения? Яхту пилотирует либо идиот, либо гений. Агейт просит мичмана Таргаду — угрюмого клатуинца с высоким лбом и хмурой физиономией, бывшего раба, который громогласно заявил о верности Новой Республике, — отследить курс корабля.
— Яхта направляется к тому звездному разрушителю. — отвечает мичман.
Значит — имперцы.
Сбить их?
Она колеблется, глядя на обстреливающие друг друга корабли и снующие среди звезд истребители. Всегда лучше не торопиться, а как следует подумать. Но промедление может оказаться роковым.
— Сосредоточить огонь на яхте? — спрашивает Таргада, словно прочитав ее мысли.
— Нет, — резко отвечает она. — Яхта повреждена. На ней могут находиться крайне ценные разведданные, и,