ют, но это ненадолго, учитывая, что сзади ей на подмогу уже приближается эскадрилья У-истребителей. Но едва она снова берет противника на прицел…
Появляются СИДы, устремляясь к ней подобно осиному рою. Ее больше не воспринимают как имперца и начинают обстреливать. Она уходит в сторону, уводя за собой трех противников. Они преследуют ее, словно намагниченные, повторяя каждый ее маневр.
Прямо впереди — истребители повстанцев.
— Заходите на цель, — говорит она по связи.
Со стороны ее поведение может показаться самоубийственным — она ведет опасную игру со своими пилотами, с кораблями Новой Республики. Но они прекрасно понимают, что она делает. Это давно отработанный маневр, которого имперцы никак не могут ожидать.
В последнее мгновение она уходит вверх, и У-истребители открывают огонь.
Превратившись в огненные шары, СИДы исчезают в языках пламени.
А теперь снова можно вернуться к челноку.
Норра замечает его не сразу — тот отклонился от курса.
Вот он — летит прямо к другому звездному разрушителю. Челнок сворачивает к громадному имперскому кораблю. Норра наводит оружие на цель и начинает стрелять.
Пандион предпочел остаться на ногах.
Вполне ожидаемо — он ни за что бы не сел, рискуя показать свою слабость.
«Это окажется его роковой ошибкой», — думает Рей.
— Вон ваш разрушитель, «Покоритель». Я намерена его захватить.
Пандион лишь громко смеется в ответ:
— Мне кажется, вы переоцениваете свои…
Быстрым движением выхватив у Морны рычаг управления, Рей дергает его вправо, и корабль резко кренится.
Пандион теряет равновесие. Морна поспешно выравнивает корабль, и, пока мофф пытается подняться, Слоун уже вскакивает с кресла. Врезав Пандиону кулаком в солнечное сплетение, она вырывает из его руки бластер.
Выстрелив моффу в живот, она пинком вышвыривает его из кабины.
Дверь за ним закрывается. Пальцы Рей быстро пляшут по клавиатуре рядом с замком, надежно его запирая. С другой стороны слышатся крики Пандиона и отчаянный стук в дверь.
Корабль содрогается от выстрелов СИД-истребителя.
— Пусть получают, что хотят, — говорит Рей. — Отдадим им этот корабль вместе с Пандионом. Устроим им шоу.
Кивнув, Морна начинает процедуру аварийной отстыковки, пока адмирал вводит в матрицу гипердвигателя коды самоуничтожения.
Все происходит мучительно медленно, и вместе с тем невероятно быстро. Норра обстреливает из пушек СИДа двигатели челнока, обдирая с них щиты, словно краску с детской игрушки, а затем, прицелившись в сопла, снова нажимает на спуск. Двигатели вспыхивают ярко-голубым пламенем, и она ожидает, что сейчас они погаснут.
Но не гаснут. Даже напротив.
От двигателей во все стороны расходятся ослепительные лучи, заставляя Норру прикрыть рукой глаза. Челнок внезапно кренится на левый борт, дрейфуя не как корабль, а скорее как кусок космического мусора — и она слишком поздно понимает: «Сейчас он взорвется».
И он действительно взрывается. В черноте космоса расцветает огненный шар. Норра пытается увести с его пути СИД, резко бросая истребитель вправо, но пламя заполняет все вокруг. СИД-истребитель содрогается, из панели прямо ей на голову с шипением сыплются искры.
«Вот и все. Конец, — проносится мысль. — Но я хотя бы погибаю в бою за правое дело. И Теммин знает, что я его люблю. Я люблю тебя, Теммин…»
И наступает тьма.
ИнтерлюдияДжакку
«Гиблое место», — думает Корвин Балласт.
Вокруг, насколько хватает глаз, — пустота. Сухая корка выжженной пустыни, хлещущие, подобно плетям, пылевые вихри. А дальше — дюны, огненно-красные песчаные холмы, вечные и неизменные под безоблачным небом.
За его спиной — потрепанные палатки, опирающиеся на погнутые, словно изуродованные артритом конечности, обломки ржавых шестов и арматуры. Ветер угрожает подхватить их и унести, но ему никак это не удается. Палатки стоят здесь столь давно, что уже стали частью этого мира — как и его обитатели.
Корвин выходит из спидера — старой развалюхи, которую он купил у пары отшельников в окрестностях Туанула. Он заплатил им тогда больше, чем был должен, — исключительно в качестве благотворительности. Впрочем, какая теперь разница? Он проходит среди копающихся в мусоре сборщиков утиля — отбросов галактического общества. Лица их покрыты пылью, тела усеяны шрамами. Навстречу ему шагает одетый в лохмотья круглолицый верзила с копной спутанных черных волос.
— И кто же это тут у нас… — ухмыляется тот.
Но Корвин знает правила игры и глупостей делать больше не собирается. Подцепив большим пальцем петлю куртки, он отодвигает ее полу назад, показывая изящный и смертоносный скорострельный бластер «ХайКор».
При виде оружия верзила в лохмотьях что-то ворчит и уходит прочь в поисках другой добычи, которая не жалит и не кусается. Корвин, в свою очередь, отправляется на поиски бара.
Бар представляет собой жалкое зрелище — сваренная из металлолома погнутая стойка в форме неровного полукруга под крышей, которая когда-то была куполом горнодобывающего комплекса «Рахман-323». Слышится шорох стучащих по тонкому металлу песка и пыли.
Корвин придвигает ржавый табурет и садится рядом с похожим на живой скелет утутмой. Напоминающее череп лицо инородца, словно шарфом, обмотано цепью, закрывающей зубастую пасть.
— Матин ва-ша ва-шо тах, — лопочет тот на своем языке. Не в силах понять, утверждение это или вопрос, Корвин подмигивает и показывает чужаку большой палец. Утутма продолжает таращиться на него пустыми глазницами. Из-за стойки раздается громкий горловой кашель, и Корвин поворачивается к бармену.
Перед ним — гора заросших жиром мышц. Нос напоминает срубленное дерево. Вся правая сторона лица испещрена шрамами, в некоторых застряли обломки щебня и камня, один из которых, крупнее подушечки большого пальца Корвина, торчит из щеки, словно валун из сухой мертвой земли.
— Что будешь?
— А что есть?
— Да, в общем-то, ничего, кроме нектара «Наповал», как его называют.
— Если ничего больше нет, зачем спрашиваешь?
— Народу нравится иллюзия выбора, — фыркнув, пожимает плечами бармен. — Хоть какое-то утешение в нынешние времена.
— Ну тогда давай его, дружище.
— Дружище… — бормочет бармен, наливая из старой банки из-под масла в другую, поменьше, и ставя ее перед Корвином. Так называемый нектар воняет тормозной жидкостью, и в нем плавают какие-то губчатые комочки.
— Что это?
— Я же уже сказал — нектар «Наповал».
— Нет, в смысле… из чего он?
— Гм… знаешь, я не спрашиваю. Мне его просто приносят. Вроде как соскребают лишайник с камней в мертвых холмах на юге, а потом, как я слышал, квасят его в бочках из-под топлива или что-то вроде того.
— Опьянеть-то хоть от него можно?
— От него и космический слизень опьянеет.
Корвин пробует жидкость, напоминающую прокисшую слюну с привкусом машинного масла. Вскоре у него начинают неметь десны и болеть зубы.
Что ж, и на том спасибо.
— Матин бачи. Исс-та та-хвисс, — снова бормочет утутма.
— Да пребудет и с тобой Сила, — отвечает Корвин охрипшим после единственного глотка «Наповала» голосом. Он смеется, и собственный смех кажется ему пустым и одиноким, словно это маленькое поселение. Словно вся эта планета.
— Ты ведь не из местных? — спрашивает бармен.
— С чего ты взял?
— Тут немного местных. Большинство просто сбрасывают сюда, будто бесполезный груз. Выкидывают, словно мусор.
Усмехнувшись, Корвин пожимает плечами и делает еще глоток.
— Странный ты парень. Работу ищешь?
— Возможно. А что тут могут предложить?
— Ха… да, в общем, мало что. В основном в шахтах на дальней стороне, да и то работу там найти нелегко. У нас тут добывают магнетит, безорит, и говорят, будто возле Кратерного поселения открыли новые месторождения кезиевого газа, но, может, это просто слухи. Есть банды мусорщиков, есть гонки колесниц на севере. Можно еще дать обет и стать отшельником, но вряд ли тебе это подойдет. А еще ты вполне мог бы пойти в бармены, вот только место уже занято.
— Спасибо, я подумаю.
— Так как тебя сюда занесло? — не отстает от посетителя бармен.
— Меня вовсе не «занесло».
— Ты не местный. Тебя сюда не занесло. И как же ты оказался в баре Эргеля?
— Это ты — Эргель?
— Это я.
— Что ж, Эргель, я просто сюда прилетел.
— Прилетел? По собственной воле, и все такое?
— По собственной воле, и все такое.
Эргель таращится на него секунд десять, а потом громогласно хохочет, тряся щеками и животом.
— Галактика большая, парень. Она распахнута во всю ширь, словно клыкастая пасть нексу. Звезд бесчисленное множество, а планеты, хоть их и конечное число, не посчитаешь по пальцам даже сотни рук. И из всех планет, форпостов, станций и космических кораблей… — он снова смеется, — ты выбрал эту?
— Да, — кивает Корвин.
— Почему? Мне просто интересно, что может заставить пойти на такое.
— Матин вис-вис то хва-син, — говорит утутма.
— Заткнись, Газвин, — ворчит Эргель. — Дай ты ему закончить. — Он снова поворачивается к Корвину. — Не обращай внимания на этого черепоголового. Мне просто интересно.
Корвин несколько раз моргает, и каждый раз перед ним предстает случившееся тогда в его родном селении Мэборн на планете Мордал.
Посреди улицы лежит его маленькая дочь.
Грудь ее то вздымается, то опадает.
На одном краю селения окопались имперцы. На другом — повстанцы.
Корвин прячется в стороне за ящиками с провизией, вместе со своей женой Линнтой. Внезапно она вскакивает и бежит к девочке, и он тут же со всех ног с криком бросается за ней, пытаясь схватить за руку…
Выстрелы из лазеров. С обеих сторон.
Линнта падает, закинув назад голову.
Корвин прыгает к ней…
Выстрел в бок пронзает его насквозь. Он слышит шипение собственной плоти, чувствует, как по всему телу распространяется ударная волна, словно от взорвавшейся под водой бомбы.