– Что в этом ящике? – спрашивает она.
– Оружие Сурата, – отвечает он, пытаясь придать голосу пренебрежительный оттенок. Мол, это оружие Сурата, я его украл, и что с того?
– Это не оружие.
– То есть?
– Скажем так, оно может быть оружием. Но не в буквальном смысле.
– Не понимаю, откуда ты… – Он дотрагивается до одного из замков, и тот с щелчком открывается. Глаза Тем-мина расширяются. – Как? Я много дней пытался его открыть. Много дней!
– Я вскрыла замки.
– Ты… просто их вскрыла? У тебя волшебные пальцы? Или ты сама волшебница?
– У меня есть способности. И я воспользовалась ими, пока чинила свою винтовку перед тем, как помочь твоей матери захватить тот СИД-истребитель. – Она показывает на ящик. – Давай открывай.
Теммин открывает крышку, жадно вглядываясь внутрь, словно разворачивающий подарок ребенок. Из ящика вырывается голубое сияние, столь яркое, что приходится прищуриться. А потом он видит содержимое ящика – множество инфокубов.
– Инфокубы? – спрашивает он. – И все? Никакого оружия?
– Да это куда лучше, чем оружие. Это информация.
– Сурат прятал информацию?
– Этого я не знаю. Но если мы останемся живы, я помогу тебе выяснить, что это за данные. А потом мы вместе сможем их продать.
Вот, значит, к чему она клонит. Он так и знал.
– И полагаю, ты хочешь свою долю, – усмехается он, цокая языком. – За твою помощь, твой ум, твои связи с теми, кто может ее купить…
– Шестьдесят на сорок.
– Эй, это нечестно…
– Шестьдесят твоих.
Гм… Теммин колеблется. В коридоре мерцает удаляющийся свет дроидов.
– Где вы там? Идете? – зовет их Норра.
– Договорились. – Он пожимает руку Джес.
– Договорились.
– Идем! – кричит он и еле слышно добавляет: – И чего вам не терпится?
Синджир привык к тесноте. Империя никогда не славилась просторной архитектурой. Она гордилась своим строгим прагматизмом (данный термин, «строгий прагматизм» или иногда «прагматичная строгость», встречался во многих имперских брошюрах и пропагандистских трактатах), и потому ее коридоры всегда отличались узостью и низкими потолками. Именно по этой причине штурмовиков в буквальном смысле приходилось подбирать по росту и весу – он вовсе не шутил, когда говорил, что слишком высок для того, чтобы быть штурмовиком.
Катакомбы как таковые не вызывают у него приступов клаустрофобии. Причина его тревоги в другом – в том, как они извиваются. Мало того что приходится постоянно петлять то влево, то вправо, то идти прямо, так некоторые коридоры еще и уходят вверх, другие вниз, третьи закручиваются спиралью. В одном тоннеле сухо, как в пустыне, и из него исходит запах превратившихся в пыль костей. В другом сыро и воняет грибами. Они идут по лужам, перешагивая куски камня и штукатурки. Иногда дроиды освещают стену, и на ней видны грязные отпечатки ладоней или надписи на незнакомых языках – может, ругательства, а может, угрозы.
Порой раздаются звуки: царапанье, шорох, шипение. Как-то раз им встретилась пара сверкающих в темноте зеленых глаз, но, когда их коснулся луч света, Синджир понял, что это всего лишь фенгла – бледный безволосый грызун с длинными задними лапами и кривыми зубами, который бросился прочь, шипя и стуча когтями.
Время от времени они останавливаются, сверяясь с картой, затем идут дальше. Сверху падают капли – как успокаивает их Теммин, это застоявшаяся дождевая вода, а не испражнения какого-нибудь иторианца, делающего наверху свои дела. Они пересекают длинный узкий мост, и лишь на его середине Синджир понимает, что тот чем-то похож на боевого дроида Теммина, потому что состоит в основном из костей. Большие нечеловеческие кости связаны ржавой проволокой. Мост покачивается над пропастью, вероятно соединяющуюся с городскими подземельями, и Синджир вспоминает бездну, над которой он болтался в темнице Сурата Нуата.
Вскоре им начинают попадаться части дроидов и бластерные отметины на стенах. Синджиру даже кажется, будто он видит борозды от ударов световых мечей, – когда-то давно, во времена Войн клонов, тут разыгралась битва. Джедаи тогда были еще многочисленны, а не стояли на грани полного исчезновения.
– Мы приближаемся к мусорным свалкам, – замечает Теммин.
«Это ясно и по карте», – думает Синджир.
Он смотрит на Теммина. Тот, похоже, держится молодцом, хотя и заметно, что в последние пару дней ему немало пришлось пережить, – впрочем, ничего удивительного, учитывая, что сперва его едва не прикончил салластанский гангстер, а потом он чуть не потерял мать.
И все же что-то не так. Парень нервно озирается, словно что-то скрывает. У Теммина есть какая-то тайна.
Синджир слегка отстает и дает знак Джес, чтобы та тоже задержалась.
– В чем дело? – тихо спрашивает она.
– Нам надо поговорить.
– Угу, – кивает охотница, словно речь идет о чем-то неизбежном. – Я так и знала. И да, я согласна.
– Согласна с чем?
– Ты мне нравишься.
– Я… не понимаю. Нравлюсь? В каком смысле? Как-то по-дурацки звучит. Стакан белковой смеси тоже может понравиться, когда ты всерьез голоден. Но вкус от этого не менее отвратителен.
Джес устало смотрит на него:
– Я имею в виду, что ты вполне для меня годишься. Ты мне интересен. И да, когда все закончится, мы можем сойтись.
– Сойтись? То есть? – Синджир неожиданно краснеет. – Ты и я? Вместе?
– Именно.
– Ничего себе, – смеется он.
– Если тебе смешно, – неожиданно резко бросает девушка, – можешь засунуть мое предложение себе в выхлопную трубу и забыть о нем.
– Нет, я просто… Меня как-то не тянет.
– Не тянет? – Взгляд ее становится еще более хмурым, губа приподнимается, обнажая зубы. – На инородок?
– На женщин.
– Ах вот оно что…
– Ага.
– Гм…
Между ними повисает неловкая тишина, подобно облаку мух, от которого никуда не скроешься, как ни пытайся.
– Ты ведь хотел поговорить со мной о чем-то другом? – наконец нарушает молчание Джес.
– Ну да. Про мальчишку, Теммина.
– Для тебя он явно чересчур молод.
– Может, хватит? Я не об этом. Мне кажется, он нам лжет.
– Все постоянно лгут, Синджир. Я понимаю, что твоя бывшая должность в Империи сделала тебя законченным параноиком, но…
– Карта, – наконец говорит он. – Я про карту.
– Что с ней?
– Теммин сказал, что карта старая. Что она неточная.
Джес смотрит на Синджира, и он понимает, что до нее дошло.
– Но на самом деле карта вполне точная, – говорит она.
– Именно.
– Он что-то скрывает. – Лицо ее мрачнеет. – Видимо, что-то такое, что он не хотел бы нам показывать.
– Может, какое-нибудь спрятанное сокровище?
– Возможно. Будь начеку.
– И ты тоже.
Перед ними мусорные свалки – огромные воронки, вырытые в катакомбах. Кирпич в коридорах сменяется при-родным камнем, в стенах – входы в просторные помещения, заполненные грудами старого металлолома. В основном это детали дроидов, по большей части изуродованные до неузнаваемости и непригодные к использованию. Все уцелевшее, вероятно, давно собрано и унесено. «Моим сыном», – думает Норра.
Оглядевшись вокруг, она бросает перед собой булыжник. Тот ударяется о нечто похожее на оплавившуюся руку протокольного дроида. Другие детали с лязгом и звоном соскальзывают вниз, вызывая небольшую лавину.
– Незачем так шуметь, – говорит Теммин, боком подходя к ней.
– Тут больше никого нет.
– Это ты так считаешь.
Норра закатывает глаза.
– Где остальные?
В трех метрах от них стоит Костик с ящиком термодетонаторов, негромко гудя себе под нос. Но Синджира и Джес не видно.
– Они немного отстали. О чем-то разговаривают. Я видел свет от их дроида.
– Гм… – хмурится она. – Теммин, ты доверяешь Синджиру?
– Не знаю. А что?
– Он имперец. Он зарабатывал себе на жизнь тем, что мучил других.
– Ты доверяешь охотнице за головами, но не имперцу?
– Охотники за головами придерживаются определенного кодекса, – пожимает плечами Норра. – Они трудятся за кредиты, и Джес рассчитывает хорошо заработать. И в этом смысле я ей доверяю.
– Но Синджиру – не слишком?
– Я… не знаю. Мне хотелось бы ему доверять.
– До сих пор он нам помогал.
– Верно.
– И пока ни в какое дерьмо мы из-за него не вляпались.
– Следи за языком, – упрекает его Норра.
– Извини.
– Да, ты прав. Но вполне возможно, что мы идем прямо в ловушку.
Теммин вздрагивает и отводит взгляд. Похоже, слова матери слегка его напугали.
– Они не члены семьи, – говорит он. – Мы – семья.
– Да. Но я уверена, все будет хорошо.
– Ага. – Он облизывает губы и шевелит ногой камешек. – Мама… прости.
– За что?
– За то… что вел себя с тобой как последний слимо. Я был не прав. Я просто… – Он глубоко вздыхает. – Мне очень тебя не хватало. И отца тоже. И я злился, что ты улетела, а потом разозлился еще больше, потому что ты могла погибнуть, а я… не такой, как ты. У меня нет твоей… отваги, я не смог бы отдать всю свою душу Новой Республике, как ты. Я просто…
– Все в порядке, – говорит Норра, обнимая сына за плечи. – Ты еще очень молод, Тем. У тебя и без того проблем хватает, зачем тебе новые? Я тебя люблю.
– И я тоже тебя люблю.
При этих словах у нее сжимается сердце. Она знает, что он ее любит. Но услышать такое – совсем другое дело.
Позади них доносится голос Джес:
– Что, привал?
– Нет, – отвечает Норра. – Просто ждем, когда вы нас нагоните.
Они идут дальше.
Пора кое-что разведать, думает Синджир.
Они идут мимо мусорных свалок в ту сторону, где, судя по карте, находится старая фабрика дроидов – или, по крайней мере, вход в нее. Теммин говорит, что им придется пройти прямо перед ним, но, к счастью, внутрь заходить не потребуется.
Стена поросла светящимся грибком, камни под ногами покрыты губчатой массой, которая скользит под ногами. Синджир нагоняет Теммина и его боевого дроида, Костика.