и стесняются
просыпаюсь в недоумении —
чего стесняться-то?
если долго не приходят
начинаю тревожиться
Тогда и после
Тогда и зажглась во мне
яркая лампочка
(в пятьсот ватт – не меньше)
и осветила все мои углы
закоулки
и щели
тогда и увидел я
что во мне творится
тогда и закружился во мне волчок
и забегал
забегал
туда-сюда
и зажужжал
зажужжал
зажужжал
тогда я и понял
что мне несдобровать
а после того
все стало на свои места
так
на своих местах
все и стоит
можете проверить
так и горит во мне лампочка
можете убедиться
так и вертится во мне волчок
можете полюбоваться
так и жужжит
жужжит
жужжит
можете послушать
если желаете
«В какие бездны ты глядел…»
В какие бездны ты глядел
с опаской?
с каких уступов ты спускался
ловко?
в каких острогах ты сидел
безвинно?
каким забавам предавался
с горя?
в какую дудку ты дудел
без толку?
в каких пустынях ты скитался
гордо?
какими царствами владел
исправно?
в какие воды окунался
с дрожью?
чего ты ждал?
не знаешь?
почему?
куда ты шел?
не помнишь?
как прискорбно!
кому ты верил?
никому?
а ты не врешь?
чего ты маешься?
не скажешь?
и не надо!
Открытая дверь
Это не ночь,
это не тьма,
это не фонарь на улице.
Стало быть,
это день,
Стало быть,
это свет,
стало быть,
это солнце над городом.
Но если это так,
то открывайте дверь,
пора ее открыть —
всю ночь она закрыта.
Но если это так,
то распахните дверь
и отойдите прочь —
пусть входит, кто захочет.
Если войдет ребенок —
прекрасно,
если вбежит кошка —
хорошо,
если вползет улитка —
неплохо,
если ворвется ветер —
не сердитесь.
Скажите:
– Ах, это ты! —
Спросите:
– Какие новости?
Сонеты
Всю ночь ворочались, никто уснуть не мог,
Слепые статуи глядели на людей.
Рождались тысячи сомнительных идей,
Сапожник был, как прежде, без сапог.
Настало утро, кто-то ел творог,
За стенкой пел простуженный злодей.
Он обожал стрижей и лебедей,
За ним следили – не пускали за порог.
У круглолицего квадратное лицо.
Но утихает безуспешная борьба,
В ней погибают легионы храбрецов.
Кто обижает добродушного раба?
Глухой трубач выходит на крыльцо —
О, скоро, скоро протрубит труба!
Хромые падают, святые не крадут,
Пустые прыгают, несмелые робеют.
Давно мертвы все дети Ниобеи.
Кривое спрятано, прямое на виду.
Покличьте праздник – и накличете беду.
Скупой хиреет, щедрые грубеют,
Патрициям потворствуют плебеи
Авианосец плавает в пруду.
Как длинноноги и крикливы кулики!
Как остроумны озорные дети!
Как неуютно ночью у реки!
Закат беспомощен, живите на рассвете.
Аркады близко, колоннады далеки,
У беспощадных бодрый на примете.
О, злобный Хронос! О, дыханье тьмы!
О, тьмой объятые вселенские просторы!
Во тьме охотятся ежи, коты и воры,
Во тьме сияют светлые умы.
Не убегайте от тюрьмы и от сумы,
Не прикасайтесь к ящику Пандоры,
Не покушайтесь на златые горы,
Любите с детства киммерийские холмы.
Блестят на солнце крылья стрекозы,
Никто не жмурится – все любят яркий свет.
Из глаз убийцы покатились две слезы.
Боюсь судьбы, страшусь дурных примет,
Люблю проснуться ночью от грозы.
Мой бедный Хронос, вот тебе сонет!
Надежды хрупки и простоволосы.
Какой-то скрежет, чей-то хриплый крик.
Мудрец был тих и ростом невелик,
Вокруг топтались глупые колоссы.
Ответчик не ответил на вопросы,
Красавица сняла седой парик,
Стада слонов промчались напрямик,
Среди мышей виднелись альбиносы.
Пришел четвертый, первого не ждали,
Пятнадцатый и вовсе не был зван.
Десятому вручили две медали.
Девятому сказали: вы болван!
Ступайте в рай! В раю вы не бывали!
Двенадцатый уселся на диван.
Пора безвестности, блаженная пора!
Жуешь треску, вокруг кишит народ,
Бездарный сторож плачет у ворот,
И зычный мат несется со двора.
Идет игра, беззлобная игра.
Дорога в гору, скоро поворот.
Стекает в рот соленый теплый пот,
Зияет в небе черная дыра.
Потеря времени легка и безвозмездна,
Густая облачность потемками чревата.
На дно не хочется, и не прельщает бездна.
Зловеще око фотоаппарата.
Жизнь высока, светла и бесполезна.
О, воскресить бы старика Сократа!
На телебашню накололась туча,
В музее слухов рухнул потолок.
Не скучно жить, но огорчений куча,
И волк овечку в чащу поволок.
Отважного спасет счастливый случай,
Нерасторопный угодит в силок,
Разумный спрячется в укромный уголок,
Поп-музыка надсадна и трескуча.
Пред нами обнаженная Даная,
Она скучая курит сигареты.
Погода нынче мокрая, дрянная.
Ласкают глаз вчерашние газеты,
Плакат, зовущий на брега Дуная,
Афиша желтая театра оперетты.
Все правильно, но все притом неправы.
Овраг, окоп, колодец, котлованы.
Плыву на шлюпке в Тихий океан
Здоровья ради, но не ради славы.
О, век огнеопасный и кровавый!
За палец не тащи меня в туман.
О, век-пьянчуга, сунь меня в карман
Не с умыслом, а просто для забавы.
Будь терпеливым и дожуй пирог
С морковью, с рисом, с яблоками, с мясом.
Не будь ленив и вызубри урок.
Запей пирог московским пряным квасом,
Покончи с узостью, будь, как Нева, широк
И улыбайся старцам седовласым.
Кавычки, скобки, сказки, небылицы.
Вздыхает лев, зевает грозный лев.
Мужи и юноши лобзают жен и дев,
Трещат сороки, верещат синицы.
Мелькают строчки, двигаются спицы,
Растут грибы во мху среди дерев,
Уходит год, устав и постарев,
Преступник спит, невинному не спится.
На месте башни оказалась яма,
Бездельникам досталось много дел,
Картины не было, висела только рама.
Бессмертный умер, частый поредел.
В Истории скопились горы хлама.
Смерть беспредельности! Да здравствует предел!
Нет, нет – не поздно и не рано!
Нет, нет – не ангел и не черт!
Жиреющим полезен спорт,
В груди птенца зияет рана.
Безумный глаз глядит с экрана,
Нашедший клад безмерно горд.
Сломайте стул, купите торт,
Воспойте доброго тирана.
Нет, нет, не ненависть – любовь!
Подайте пятачок калеке!
Порежешь палец – брызнет кровь.
Как много крови в человеке!
Гораций не родится вновь,
По крайней мере, в этом веке.
Покоя нет, но есть лапша.