лларов. Ну а в этой истории на заднем плане маячат фигуры Ильюшенко и Гусинского, намертво вплетенных в кремлевское кубло. Что до начала этой цепочки, то отставка Панкратова не выбила его из лужковской команды. Отставного генерала, схватившего при содействии мэра две незаслуженные генеральские звезды на погоны, Лужков назначил шефом столичной гражданской обороны.
Под видом борьбы с преступностью номенклатура резко увеличила численность внутренних войск. В 9 округах ВВ дислоцировалось 29 дивизий и 15 бригад. По численности личного состава они превышали сухопутные войска. В 1,5 раза возросла по сравнению с советским периодом и численность милиции (МН, № 6, 11–18.02.96).
Может быть они против преступности борются? Ничуть! Если раньше правоохранительные задачи выполняли 2/3 численного состава милиции, то сегодня на обеспечение нужд населения работает лишь шестая часть милицейских сил. Остальные стражи порядка представляют собой скорее резерв для обеспечения безопасности власти. То есть содержатся, скажем, на случай “массовых беспорядков”, охраны государственных учреждений, госчиновников высокого ранга и т. п. Отчасти эту армию приставили к делу в Чечне, и там немало слабо подготовленных к реальной опасности милиционеров полегло. А остальные вовсе не способствовали умиротворению, а скорее разжигали страсть чеченцев к охоте на людей, то и дело теряющих человеческий образ.
Мы видим: низовые звенья правоохранительных органов, руководимых проходимцами и мафиози, связанными с уголовным миром, направляемыми политиками с криминальным сознанием, стремительно теряет профессионализм и нацеленность на защиту граждан. Трудно винить в этом простого “мента”, зажатого до потери всяческого самообладания между преступниками и полууголовной властью. Любая попытка вернуть себе достоинство, а обществу — служение его благу, нарывается в лужковской системе на жесткое подавление. Так, московский милицейский профсоюз, пытавшийся привлечь внимание к бедственному положению низшего звена милицейских кадров, сразу попал под пресс административного давления. Было запрещено говорить о том, что округа участковых милиционеров примерно вдвое больше, чем возможно контролировать, что участковый может не надеяться на необходимую помощь в критической ситуации — ОМОН воюет в Чечне, а любимая Лужковым муниципальная милиция “пасет” коммерческие киоски.
Мы можем видеть, к примеру, как крутые парни в камуфляже и с автоматическим оружием охраняют въезд на стоянку Парка победы на Поклонной горе. Каждая машина должна остановиться, водитель долго объясняется по поводу наличия мест на стоянке, потом платит (или не платит, если может напустить на себя солидность человека со связями) и паркуется на бесплатной стоянке, созданной специально для посетителей парка.
Удар по кавказцам (А.Краснов. Мысли вслух.)
В Москве все решения Лужкова носят популистский характер.
Например, в московском правительстве вдруг созревает мысль: “А не побороться ли нам с кавказцами?” “А почему бы и нет”, — эхом слышится с мэрского кресла.
Хотелось бы задать вопрос, каковы поступления в городской бюджет денег от штрафования кавказцев на улицах Москвы за отсутствие у них прописки? Цифра просто смешная! Зато есть экономическая эффективность в другой области.
Решением о преследовании кавказцев Лужков автоматически повысил зарплату милиции. А точнее, дал возможность заработать дополнительные “бабки”. Кого приводят в отделение милиции за отсутствие прописки? Тех, кто не хочет платить добродушному милиционеру, всегда готовому пожалеть бедного кавказца за скромную плату. Для криминалитета нет проблем, чтобы оформить все необходимые документы или откупиться по факту проверки документов. Возник дополнительный прикорм милиции и дополнительный потенциал ненависти к москвичам.
Мероприятия московской власти, направленные против преступных группировок, были в 1996 году превращены в бессмысленную кампанию.
Берут, к примеру, мафиозное гнездо, телевизионщики расписывают мужество оперативников и решительность мэрии в борьбе с преступностью… Потом мельком сообщают, что “если следствие не подкачает, будет крупный скандал”. “Сухой остаток” от операции состоит лишь в том, что у хозяев воровского гнезда обнаруживаются некоторые нарушения по части бухгалтерии, и дело списывается в архив.
В другой раз услужливое телевидение расписывает наскок контрольных органов на один из игральных домов. Снова говорится о решительности Лужкова, распорядившегося поставить игорный бизнес под контроль. О реальном результате опять сообщается вскользь — обнаружено несоответствие отчетности установленным правилам. А ведь все эти московские “казино” — лучший из известных инструмент отмывания криминальных доходов.
Феодалы и “братва” (А.Краснов. Мысли вслух.)
Кто представляет на московском уровне феодальный строй современной России? Чиновничество! Здесь скопилась вся сволочь союзного, российского и московского масштаба, а также сволочь районного масштаба и ниже.
Можно прикинуть, что в любом московском районе численность населения так или иначе связанного едиными интересами с чиновничеством составляет 10–15 %. Причем, эти люди структурированы, информированы, состоятельны, в их руках собственность и средства массовой информации.
Вспомним, что на Руси у феодалов были боевые отряды — воеводы с дружинниками. Сегодня функцию дружинников выполняют уголовники, “братва”.
Раньше крестьянин мотыжил землю, а его грабили все, кому не лень, и у кого был железный меч. Наконец, крестьянина прикрепляли к земле и определяли ему, кто его будет грабить, а кто нет. Сейчас в то же положение попадают бизнесмены, которых “братки” берут под “крышу”. Причем здесь налицо элементы раннего феодализма, характерной четой которого была раздробленность.
В наших условиях было бы весьма полезно получить сначала абсолютизм, потом отрубить голову старшему из паханов и построить буржуазное правовое государства, в котором крепостных предпринимателей уже нет, зато есть национальный капитал.
По данным Всемирного Банка только легальная экономика России, скрывающая свои доходы от налогообложения, производит 35 % ВВП (в конце 80-х годов — 4–6 %). Около 500 банков (из 2100) работают целевым образом на сокрытие доходов от налогообложения или на “отмывание” грязных денег. Ряд государственных металлургических монополистов умудрились только за 1994 год продать “налево” продукцию на сумму, превышающую 100 млн. долларов (СР 25.07.96).
Как говорят специалисты, 15 % всех кредитов (не только из государственного кармана) даются за взятки. За взятки можно поступить в МГУ, получить золотую медаль в школе или освобождение от службы в армии, установить на личный автомобиль госномера и проблесковый маячок, прекратить дело в суде или нотариально заверить незаконную сделку. Есть такса на все. Например за каждый год отсидки, скинутый от максимально возможного по соответствующей статье уголовного кодекса, положено уплатить 1 тыс. долларов.
Криминальные доходы только по наиболее крупным преступным синдикатам оцениваются за 1994 год в 2 трлн. рублей. Причем 30–50 % из этой суммы расходовалось на подкуп государственных чиновников. Это давало преступным группировкам возможность контролировать до 70 % выставляемых на продажу предприятий (“Правда” 07.02.96). В 1995, по расчетам специалистов, непосредственно в карманы коррупционеров попало не менее 600 млрд. рублей (АиФ, № 11, 1996). Растущие повсеместно дворцы “бедных” чиновников — свидетельство многократного превышения их расходов над официальными доходами.
А в Москве стреляют уже рядом со знаменитой Петровкой, 38.
Процент раскрываемости угонов автомобилей в Москве составил 4 %. Сто известных правоохранительным структурам преступных группировок действуют в столице почти безнаказанно. Из 74 заказных убийств 1996 года раскрыто только 4. Только в 1997 году было зафиксировано три заказных убийства директоров крупнейших рынков столицы (КП 20.10.97).
Наркотики, оружие, проституция дают такие прибыли, что они вообще не поддаются учету. Так, по самым скромным оценкам, в Москве постоянно работали около 100 фирм, предоставляющих “интимные услуги” с элементами мошенничества. Доход каждой из них составляет около 100 тыс. долларов в месяц. По оценкам к 2000 году в столице “работали” на улице около 70.000 проституток.
Осенью того же года в Москве шла жесточайшая арбузная война. Всюду арбузы стоили примерно вдвое больше, чем готовы были продавать свободные торговцы. Но Лужков позволил развязать в столице поножовщину, в результате чего в подворотнях нашли несколько трупов, а арбузы оказались недоступны по цене подавляющему большинству москвичей.
Криминальный мир (А.Краснов. Мысли вслух.)
Организованная преступность скрестилась у нас из двух течений. Первое — это “синяки” (в наколках) из лагерей, вторые — “качки” (спортсмены). Симбиоз превратился в движение. Его ветеранами являются Монгол, Япончик, Квантришвили — родоначальники организованного рэкета, сформировавшие систему “общаков”, действующую по аналогии с налоговой службой. Это система со своими правилами игры.
В силу специфики образования нашего уголовного мира, то, что у нас называется “организованной преступностью” — для Запада совершенно нетипично. Во всем мире организованная преступность занимается нелегальными видами деятельности: наркотики, проституция, торговля оружием. У нас все иначе.
У тех, кто провел немало дней в местах не столь отдаленных во времена застоя, сформировался свой “кодекс”. Согласно этому кодексу, наши уголовники проституцией заниматься не могут. Они не только не могут заниматься организацией этого “бизнеса”, но даже не могут получать деньги с сутенеров. Это бизнес этнических меньшинств и милиции. Мне известен случай, когда на стоянке большегрузных автомобилей милиция принуждала водителей брать проституток. Стучат палкой в окно: “Бери девку!” “Да не надо мне”. “Бери, кому говорят!”. Уголовникам “западло” занима