— Это будет прямо как в Тоскане, — с тягучим техасским акцентом произносит она.
Мне хочется схватить мобильник и крикнуть в трубку, что в Тоскане никто не делает мебель из вишни. Каштан, кипарис, сосна — возможно, но только не вишня.
Не следует покупать лофт из-за того, что агент по недвижимости тебя раздражает и явно не воспринимает всерьез. Не следует покупать лофт из-за того, что женщина, тоже на него претендующая, настаивает на совершенно непрактичных мраморных столешницах для кухни, которую ты уже считаешь своей.
Я записываю некое число на листке бумаги и показываю Терри. Он отводит мою руку, даже не взглянув. Я протягиваю листок снова.
— Подождите секунду, — говорит он миссис Денежный Мешок. — Что это такое?
— Я думала, вы настоящий агент и сразу догадаетесь. Это предложение цены. За этот лофт.
— Чье предложение?
— Мое.
Я предлагаю свою цену, которая оказывается гораздо выше той, что готова заплатить миссис Денежный Мешок. Конечно, это порядочная часть от суммы, доставшейся мне после развода, но впервые за целый год я потихоньку начинаю представлять свою жизнь без Джейка. Я представляю, как вечером купаю Хлою и укладываю ее спать в маленькой спальне под лестницей. Как жарю рыбу на гриле плиты «Дакор», готовя к ней пряный томатный соус, или варю кофе в маленькой кофемашине, как развешиваю на кирпичной стене свои итальянские постеры. От этих видений захватывает дух, и теперь я готова заплатить любые деньги, лишь бы квартира досталась мне.
— Я вам перезвоню, — говорит Терри миссис Денежный Мешок.
Глава 24
Оформление необходимых документов заканчивается только к полудню. Я умираю от голода, поэтому мы — Бен, я и Хлоя — идем к братьям Приманти. Мы заказываем два фирменных сэндвича, я добавляю к своему салат из свежей капусты, а Бен — дополнительную порцию картофеля фри и жареное яйцо. Когда официантка ставит передо мной красную пластиковую миску и сэндвич с горой жареного картофеля, я набрасываюсь на еду.
— Эй, постойте-ка, — говорит Бен. — Предлагаю тост. За мастерски проведенные переговоры и мудрое вложение капитала.
— Да какие там переговоры, тем более мастерские! — со стоном говорю я, с трудом проглатывая кусок, и кладу сэндвич на горку капусты, удравшей из сэндвича и купающейся в лужице майонеза на дне тарелки. — Даже торговаться не стала! Заплатила, сколько спросили, и все дела.
— Ну нет, все было на высшем уровне. Вы обставили сделку просто мастерски. Но если на то пошло, то вы заплатили тысяч на десять больше того, что спросили.
К сожалению, Бен прав. Когда я сказала, что готова заплатить предложенную цену, миссис Денежный Мешок сразу предложила на тысячу больше.
— Что ж делать, вам было некуда деваться, раз она вступила в игру. А тут вы раз — и предлагаете такую цену, что Терри сдается и прекращает торги. Какое у него было лицо, — со смехом говорит Бен, вытирая свою бородку. — Я его двадцать лет знаю, но такого лица у него ни разу не видел! — набив рот сыром, говорит Бен.
Должна признать, что мне тоже понравилось наблюдать, как менялось лицо Терри. Стоило мне достать чековую книжку, как из самодовольного, высокомерного хлыща, с презрением поглядывающего на меня, он превратился в угодливого, почтительного лакея. С этого момента Терри воспринимал меня всерьез. Честно говоря, с тех пор как я рассталась с «Граппой», люди перестали принимать меня всерьез, поэтому я таяла от удовольствия, слушая, как Терри горячо расписывает мне преимущества жизни в этом районе и радуется, что жителю Нью-Йорка хватило ума и прозорливости вложить деньги в недвижимость Питсбурга.
— Да я просто… — начинаю я, но слова застревают в горле.
Как я могу объяснить, что у меня нет работы, а есть только призрачные надежды? Мне нужно растить ребенка, а я только что купила дорогущий, но, в сущности, ненужный пентхаус в городе, где всего год назад не представляла, что буду делать.
Бен кладет сэндвич на тарелку и вытирает рот.
— Да бросьте вы. Вы сделали хорошее вложение. Вы умеете вести бизнес. Держу пари, за такую квартиру на Манхэттене вы заплатили бы в пять раз больше.
— Не в пять — в десять, — говорю я.
— Вот видите. Нет, вы приняли мудрое решение. Пройдет немного времени, и эти лофты взлетят в цене, помяните мое слово. — Для большей убедительности Бен встряхивает тарелку с картофелем. — Просто вы еще не видите перспективу, а она самая что ни на есть замечательная.
— Не могу поверить, что последовала вашему совету по долгосрочному вложению капитала.
Я поднимаю глаза к потолку и вижу деревянные балки, покрытые многолетним слоем жира и копоти. Одна горящая спичка — и заведение мгновенно вспыхнет, как костер.
— Это в каком смысле? — с обиженным видом спрашивает Бен.
Я показываю на его недоеденный сэндвич.
— Человек, который ест такое, вряд ли строит долгосрочные планы.
Бен широко улыбается. Вокруг его глаз образуются тонкие морщинки, которых я раньше не замечала. Деликатно рыгнув, он делает знак официантке, прося принести еще воды. Та делает вид, что не слышит.
— Кто бы говорил, — с набитым ртом говорит Бен.
— Вы о чем?
— Ну, это же вы только что выложили за квартиру триста тысяч долларов. Хорошее это вложение или нет, только оно явно не планировалось заранее.
Не знаю, отчего — то ли от сэндвича, то ли от запоздалых сожалений из-за покупки, — но в животе внезапно поднимается странная боль, какое-то жжение, которое постепенно распространяется на левую руку. Я делаю глубокий вздох, и жжение переходит в область пищевода. Где-то я читала, что так начинается сердечный приступ.
— Я всегда мечтала иметь такую квартиру, — глухо и совсем неубедительно произношу я, положив руку на грудь. — Ладно, кого я обманываю? У меня ведь даже нет работы! Не понимаю, о чем я думала.
Бен слегка наклоняется вперед и озабоченно смотрит на меня. Затем лезет в нагрудный карман, достает пакетик желудочных таблеток и протягивает мне, затем берет две таблетки себе.
— Слушайте, вы меня недооцениваете, — говорит он. — Вот, например, сегодня я как раз собирался обедать у Приманти. Ну, кто теперь скажет, что я не строю планы наперед?
Телефонные переговоры с Терри и моим советником по финансам в Нью-Йорке, Ари Штайнером, занимают у меня весь день, с каждым новым звонком я все глубже погружаюсь в рынок недвижимости Питсбурга и вплотную приближаюсь к положению домовладельца. Свой запас желудочных таблеток я уже истратила, запас Бена тоже, и теперь принялась за новый пузырек, который купила по дороге домой. Когда у меня начинается учащенное сердцебиение, я отключаю телефон, ложусь лицом вниз и стараюсь думать о чем-нибудь приятном. Интересно, можно умереть от передозировки желудочных таблеток?
От постоянной тошноты я даже думать не могу о еде, поэтому просто сижу рядом с Хлоей и смотрю, как она с аппетитом уплетает курицу с горошком. Я наливаю себе бокал вина, надеясь, что оно поможет мне спокойно выслушать голосовые сообщения, которые поступили на мой мобильник, пока он был выключен. Семь сообщений.
Два от Ари и Терри. Оба сообщают, что деньги переведены и оформление бумаг закончено; одно сообщение от представителя фирмы-подрядчика, начальника Бена, который хочет со мной встретиться, чтобы обсудить отделку квартиры — подобрать краски и фурнитуру, выбрать покрытие для пола; одно сообщение от Бена, который хочет со мной поговорить до того, как я встречусь с его боссом. И одно сообщение от Рут.
«Слушай, Мира. Прости меня, я вела себя ужасно. Я знаю, что ты просто хотела мне помочь. Не твоя вина, что Нилу больше понравилась ты, а не я. Его нельзя винить. Ты красивая, с тобой интересно, и ты отлично готовишь. Нужно было быть круглой дурой, чтобы подумать, будто игра в маджонг с Ли Холландер поможет мне сблизиться с Нилом. У меня у самой мать еврейка, и в выборе партнера я скорее послушаю совета своей кошки, чем матери. В общем, завтра занятия в классе «Джимбори», и я очень надеюсь, что ты придешь».
Последнее сообщение от Нила. Он говорит, что с нетерпением ждет со мной встречи в классе «Джимбори» и спрашивает, что я делаю в субботу вечером. От его серьезного тона, в котором слышится надежда, я впадаю в панику и удаляю сообщение, даже не дослушав, после чего начинаю об этом жалеть.
Рут хватает трубку после первого же звонка.
— Мира! Слава богу, ты позвонила! А я уже подумала, что ты решила со мной порвать. Прости меня.
— И ты меня прости. Я не хотела красть у тебя Нила.
— Я знаю, знаю. Ты отправила мне восемь сообщений. — В голосе Рут слышатся слезы. — Я поговорила со своим психоаналитиком и поняла, какой я была идиоткой. Ты простишь меня?
— Конечно. Если ты меня тоже простишь.
— Решено.
Впервые после воскресенья у меня перестало сосать под ложечкой. Как все-таки хорошо, когда возвращается подруга.
— Слушай, знаешь что? — весело говорит Рут. — Я приготовила одно блюдо по рецепту своей матери, то, что с колой. Ты была права, оно совсем не такое вкусное, как мне казалось. И я подумала, что если ты со мной порвешь, то мне придется учиться готовить самой. Я так испугалась! Слава богу, теперь все позади. Чем занимаешься? — немного помедлив, спрашивает она.
— Купила лофт.
— Вот это да! Мои поздравления. Ты не говорила, что ищешь новое жилье.
— А я и не искала, — говорю я. Рут молчит. Наверное, от изумления не знает, что сказать. Я решаю немного ее подразнить. — А что тут такого? Ты разве никогда не совершала покупок, поддавшись импульсу?
— Совершала. Например, покупала туфли. Но квартиру — никогда.
— Знаешь, мне иногда кажется, что я сошла с ума. До сих пор не могу поверить, что я… — Но в эту секунду сердце вновь начинает бешено колотиться, и у меня сбивается дыхание.
— Ничего ты не сошла, — быстро отвечает Рут. — Сейчас самое время покупать недвижимость. Ручаюсь, ты совершила очень выгодную сделку.
Я решаю сменить тему разговора.