Но вот беда: мама Эдитты в то утро, протирая пыль в спальне, заметила, что рамка пуста.
«Как странно! — подумала она. — Видимо, этой фотографии было столько лет, что она совсем выцвела».
Поэтому она взяла и подарила рамку приходскому священнику, который собирал по домам безделушки для благотворительной лотереи.
На закате Аметиста вернулась домой довольная, но усталая от новых впечатлений. Она мечтала отдохнуть, но рамки на месте не было.
В отчаянье она побежала к Эдитте, которая в своем домике под кроватью играла сама с собой в шашки.
— Что мне теперь делать? Что мне теперь делать? Я не могу вернуться в свою рамку! — рыдала девочка-призрак.
— Ну, пока оставайся тут со мной, — сказала Эдитта, протягивая ей носовой платок. — Завтра придут Перла и Ребекка, и мы вместе что-нибудь придумаем.
На следующий день подруги пришли.
— Очень странно! — сказала Перла. — Ты как будто изменилась. Как будто… как будто… Как будто ты стала плотнее.
— Раньше ты была прозрачная, как воздух или как бутылка из тонкого стекла, — сказала Ребекка. — А теперь ты как будто из дыма. Или из разбавленного водой молока.
Дело в том, что рамка не только защищала Аметисту, но и стерегла. И как только она исчезла, Аметиста потихоньку начала преображаться. Из призрака она превращалась в девочку из плоти и крови.
Потребовалось три дня на то, чтобы преображение полностью свершилось. Теперь Аметиста стала живой и цветущей, как ее подружки. Но она по-прежнему не помнила, кем была в предыдущей жизни.
Но на самом деле это было не так уж важно, потому что своим новым подружкам она нравилась такой, как есть.
Она осталась жить с Эдиттой под большой кроватью с балдахином в комнате для гостей, и никто никогда не узнал о ее существовании. Дядя Редальбассо на просьбу увеличить порции еды подумал только, что Эдитта растет, и от жизни в целебном климате комнаты для гостей аппетиту нее повышается.
ИЮНЬ
Глава первая,в которой рассказывается о подарке и выпускном экзамене в начальной школе
Элиза в школу больше не вернулась, но за экзамен не волновалась. Экзаменационные билеты она выучили наизусть еще месяц назад, a Приска и Розальба каждый день приходили к ней после школы заниматься, и они все вместе доводили до конца Великое повторение всего пройденного.
5 июня закончились уроки, и школа закрылась. Теперь она откроется только 10-го, когда ученики средних классов придут смотреть списки переведенных в следующий класс и оставленных на второй год и получать табели, а третьи, обычные пятые и четвертые, перепрыгивающие через пятый, придут сдавать экзамен. Для 4 «Г» это была всего лишь формальность, потому что ученикам, которым предстояло сдать еще вступительный экзамен, нужно было только прочитать коротенькое стихотворение и ответить на пару пустячных вопросов.
По этому случаю Сорванцы, Подлизы и Кролики встретятся все вместе в последний раз. Да и то только в вестибюле: там Кролики будут смотреть списки переведенных в пятый класс, а на следующий год они будут у другой учительницы и вообще пойдут другой дорогой, точнее, срежут путь, чтобы начать работать уже в четырнадцать лет. Для Элизы это будет еще и возможность впервые с того кровавого дня в последний раз в жизни (так она, по крайней мере, надеялась) увидеться с синьорой Сфорцей.
И наконец, 15 июня Сорванцы и Подлизы, уже с аттестатами за начальную школу, должны будут явиться в Среднюю школу № 2 и сдать первый вступительный экзамен комиссии из незнакомых учителей, который будет уже не формальностью, а самым настоящим экзаменом.
3 июня Приска пришла к Маффеи с запиской от своей мамы, где было написано, что «все мамы» перепрыгивающих через класс девочек решили преподнести подарок синьоре Сфорце, чтобы отблагодарить ее за то, что она бесплатно подготовила их детей к экзаменам. Синьора Панаро, жена судьи, уже приглядела в ювелирном магазине на площади Сан-Карло очень красивый серебряный поднос, который показался ей достойным подарком. Стоит этот поднос 110 000 лир. Так что бабушку Мариуччу просят передать с Приской ее долю в 5000 лир.
Пожалуйста, вложите деньги в конверт и приколите его к карману английской булавкой, а то эта безмозглая девчонка его потеряет. С наилучшими пожеланиями…
Возмущенная до глубины души, бабушка Мариучча тут же позвонила синьоре Пунтони.
— Простите, неужели вы считаете, что после того, как обошлись с Элизой, мы тоже будем участвовать в складчине? У меня нет ни малейшего желания делать подарки этой ведьме, — сказала она.
— Поступайте как знаете, синьора Маффеи, — сухо ответила мама Приски, — но если вы позволите, я бы вам посоветовала… Я бы на вашем месте деньги дала, не такая уж это большая сумма. Подумайте, сколько бы вам стоило нанять девочке репетитора на целый год. Уж я-то знаю, намучилась с этой проклятой синьориной Мундулой, и это ведь только один предмет! Вы что, хотите, чтобы на записке, сопровождающей подарок, не стояло Элизиного имени? Вы хотите на весь город прослыть скупердяями?
— Я считаю, что если там не будет Элизиной подписи, то все поймут, что это не из-за денег, а по уважительной причине, — возразила бабушка.
— Сколько шуму из-за пары подзатыльников! А девочка тем временем прошла всю программу за два класса и, скорее всего, успешно сдаст экзамен. По-вашему, это ничего не стоит? Впрочем, дело ваше. До свидания.
— Я никаких подарков этой гадине дарить не буду, — упрямо повторила бабушка Мариучча, уже повесив трубку. Но еще до ужина ей нанесла визит бабушка Лукреция, которая считала, что нужно поучаствовать в подарке.
— При чем здесь благодарность? Этого только не хватало! Нет, это именно что моральная пощечина. Покажем ей, что мы выше ее мелочности. Ну, и кроме того, я не хочу, чтобы весь город шушукался у нас за спиной. Бросим ей подачку и покончим с этим!
Дядя Леопольдо, хотя аргументы приводил совсем другие, придерживался того же мнения. Так что Элизино имя включили в список девочек, которые растроганно благодарили синьору Сфорцу за ее уроки или даже, как пелось в песне, «за знания чудо».
Накануне переводного экзамена в пятый класс Элиза немного волновалась. Все-таки встреча с учительницей была серьезным испытанием. Бояться она не боялась, потому что знала, что там будут два других учителя, и была уверена, что в их присутствии синьора Сфорца не осмелится ей ничего сказать или сделать. Но от одной только мысли, что она должна будет с ней говорить, у нее колотилось сердце и потели руки.
За ужином дядя Казимиро неожиданно сказал:
— Во сколько у тебя этот экзамен? Ей-богу, я возьму отгул и провожу тебя. Хочешь?
— На самом деле я тоже собирался ее проводить, — вмешался дядя Леопольдо. — Значит, пойдем вместе.
— Тебя устроят два храбрых рыцаря, или хочешь еще и третьего? — подмигнул Элизе дядя Бальдассаре.
— Двух хватит, — ответила Элиза, довольная тем, что дяди наконец-то вспомнили о ее существовании.
Экзамен прошел как по маслу. Учительницу было не узнать: любезная, дружелюбная, внимательная. А вот Элиза, наоборот, вела себя сдержанней, чем обычно. И каждый раз, когда ее взгляд падал на эти белые мягкие руки, уши начинали гореть.
Она набрала максимум баллов, как, впрочем, и Приска, Розальба, Марчелла, Фернанда и Симона. Большинство Подлиз заработали жалкие «шестерки» и только пару «семерок». На этом настаивали две чужие учительницы, хотя синьора Сфорца и упиралась.
— Ну что вы, это очень умная девочка, просто она стесняется посторонних. А эта только что перенесла ветрянку. Но уверяю вас, на уроках они всегда первыми вызывались отвечать.
Но коллеги не хотели уступать ни балла! А вот Розальбе они решили поставить 10 баллов за рисование, а Приске — чудо из чудес — 10 по итальянскому, но главное 9, да-да, 9 по математике!
Прямо из школы Приска понеслась к Ундине и взлетела по лестнице с такой скоростью, что наверху еще долго не могла отдышаться. БУМ-БУМ-БУМ — билось ее сердце. Но на этот раз от счастья.
Глава вторая,в которой Приска попадается в ловушку
10 июня синьора Панаро, жена судьи, позвонила жене адвоката Пунтони:
— Мне только что доставили серебряный поднос от ювелира, он уже завернут, очень красиво и изящно. Я хотела послать Эстер вручить его синьоре Сфорце уже сегодня вечером. Ждать результата вступительного экзамена как-то некрасиво, Вам не кажется?
Синьора Пунтони была полностью с ней согласна.
— Разумеется, я отправлю прислугу проводить девочку. Но мне кажется, будет очень мило, если вместе с моей дочкой придет еще несколько учениц. Я уже позвонила синьоре Мандас насчет Алессандры и инженеру Голинелли насчет Ренаты. Мне бы очень хотелось, чтоб четвертой была ваша Приска.
— Как это мило с вашей стороны! — растаяла синьора Пунтони. — Приска будет просто счастлива. Пойдут все вместе от вашего дома, так? Во сколько ее отправить к вам? В четыре? Отлично. Еще раз спасибо, что подумали о нас.
— Мама, какая же ты подлиза! — сказала Приска, когда мама повесила трубку. — Зачем ты согласилась? Я не собираюсь туда идти.
— Пойдешь как миленькая, тоже мне! И вообще, гордиться нужно, что из всех одноклассниц выбрали именно тебя!
— Ни за что не пойду!
Но, как обычно, в конце концов она все-таки послушалась. В общем, и выбора у нее особо не было. Разве что закатить истерику, кататься по полу, орать до хрипоты, пока не подскочит температура. Да и то может не сработать: если уж Прискиной маме взбрело в голову заставить ее что-то сделать, она будет упрямиться хуже Приски. Впрочем, хоть Приске и не хотелось иметь ничего общего с этими тремя Подлизами, ей, конечно, было страшно любопытно посмотреть, как они будут кривляться, вручая подарок, и послушать, какие лицемерные глупости они наговорят этой Сфорце.