Славный день рождения завершился тортом-мороженым, имбирным элем, тостами за именинников и любимыми играми, в том числе английской лаптой. Этому дню суждено навсегда остаться в нашей памяти.
Я бы не стал рассказывать о пикнике, если бы не одно обстоятельство: именно с пикника все и началось. Он, как рычаг, сдвинул с места множество событий. Видите ли, теперь мы уже чувствовали себя на реке, как дома, и ходили туда при каждой возможности. Нам только велели брать с собой собак и взяли обещание не купаться без взрослых, но плескаться на мелководье разрешили. Больше я пока ничего не скажу.
Я не перечислил, что подарили на день рождения Ноэлю, потому что хочу дать пищу воображению моих юных читателей. (Лучшие авторы всегда так поступают). Если вы возьмете большой красный каталог армейских и военно-морских магазинов и просто выберете оттуда пятнадцать вещей, которые вам понравятся больше всего, по цене от двух до двадцати пяти шиллингов, вы получите отличное представление о подарках Ноэля. А еще это поможет вам принять решение, если вас перед ближайшим днем рождения спросят, что вы хотите получить.
Одним из подарков Ноэля был первоклассный крикетный мяч. Он совершенно не умеет играть в крикет, поэтому Освальд через несколько дней предложил ему за мяч выигранный на ярмарке кокосовый орех, два карандаша (новых), и совершенно новую записную книжку. Освальд считал и до сих пор считает это честным обменом. Ноэль тоже так решил и был очень доволен, пока девочки не сказали, что так нельзя, ведь Освальд получил вещь получше. И тогда юный мошенник Ноэль потребовал свой мяч обратно. Освальд, хоть и не рассердился, был тверд, как скала.
– Мы сказали, что заключили сделку, и пожали друг другу руки, – очень мягко и спокойно напомнил он.
Ноэль ответил, что ему плевать, он хочет вернуть свой крикетный мяч, и все тут. А девчонки твердили Освальду, что стыдно так поступать.
Если бы они не приставали, Освальд, возможно, и отдал бы Ноэлю его паршивый мячик, но теперь он, конечно, передумал и сказал:
– Как же, жди! А через минуту ты захочешь получить обратно кокосовый орех и все остальное.
– Нет, не захочу, – ответил Ноэль.
Позже выяснилось, что они с Эйч-Оу уже съели кокосовый орех, из-за чего ситуация стала выглядеть еще хуже. Им самим тоже стало еще хуже (из-за сожранного ореха разболелись животы); в книгах это называют поэтической справедливостью.
– Не думаю, что ты поступил честно, Освальд, – сказала Дора.
И даже Элис подхватила:
– Пусть он заберет свой мяч.
Я не хочу напрасно обвинять Элис, поэтому честно скажу: она тогда еще не знала, что кокосовый орех втайне умяли.
Этот разговор состоялся в саду, и Освальд на своей шкуре испытал, каково приходится герою, окружённому противостоящими силами, которые противостоят ему изо всех сил. Он знал, что правда на его стороне, и ему не нравилось, что его ругают из-за того, что Ноэль, сожрав кокосовый орех, хочет получить мяч обратно. Хоть Освальд и не знал тогда о судьбе кокосового ореха, он все равно чувствовал, как все к нему несправедливы.
После Ноэль сказал, что хотел предложить Освальду что-нибудь взамен кокосового ореха, но тогда он ничего подобного не предлагал, а только требовал:
– Отдай, кому говорят!
– Еще чего! – отвечал Освальд.
Тут Ноэль начал обзываться, но вместо того, чтобы обозвать брата в ответ, Освальд продолжал мило улыбаться, небрежно подбрасывая мяч и ловя с видом нарочитого безразличия.
То, что произошло потом, случилось по вине Марты. Марта – бульдожиха, очень толстая и тяжелая. Ее только что выпустили из дома, и она неуклюже прыгнула на Освальда, которого любят все бессловесные животные. (Вы же знаете, какие они проницательные). Марта выбила мяч из рук Освальда, мяч упал на траву, и Ноэль кинулся на него, как сокол на добычу. Освальд был бы достоин презрения, если бы такое стерпел, и в следующее мгновение они уже катались по траве. Очень скоро Ноэль был побежден и унижен. И поделом ему! Он уже достаточно взрослый, чтобы понимать, чем всё закончится.
Потом Освальд медленно удалился с мячом, а остальные подняли побежденного и принялись утешать, но Дикки не встал ни на чью сторону.
Освальд поднялся к себе в комнату, лег на кровать и предался мрачным размышлениям о несправедливости.
Вскоре он решил незаметно посмотреть, что там поделывают остальные (незаметно – чтобы они не вообразили, будто его это волнует). Он пошел в бельевую комнату, выглянул в окно и увидел, что все играют в королей и королев, и у Ноэля большущая бумажная корона и длинный скипетр.
Освальд отвернулся, не сказав ни слова, потому что зрелище было просто тошнотворным. Вдруг его усталый взгляд упал на то, чего Освальд прежде не замечал: на квадратный люк в потолке бельевой комнаты. Без колебаний он сунул крикетный мячик в карман, взобрался на полки, отпер люк, толкнул и пролез в него. Хотя наверху было темно и пахло паутиной, Освальд бесстрашно закрыл люк и зажег спичку. Он всегда носит с собой спички, потому что он очень предусмотрительный мальчик.
Свет спички озарил чудесное таинственное место между потолком и крышей дома. Наверху маячили балки и черепица, сквозь черепицу пробивались редкие лучи. Изнанка потолка под ногами Освальда была из грубой штукатурки и балок: идти по балкам можно без опаски, но если ступить на штукатурку, нога провалится. Освальд узнал об этом позже, но в то время некий чудесный инстинкт подсказал молодому исследователю, куда надо ступать, а куда не надо.
Тут было великолепно. Он все еще очень злился на остальных и радовался, что открыл секретное место, о котором они не знали.
Он пошел по темному узкому проходу; время от времени путь преграждали поперечные балки, под которыми приходилось ползти. Наконец впереди показалась маленькая дверца, из-под нее пробивался свет. Отодвинув ржавые засовы, Освальд открыл дверь: она выходила на плоское место между двумя крутыми красными крышами. С двух сторон площадку огораживал парапет в два фута высотой, так что снизу тебя никто не мог увидеть. Чтобы спрятаться, лучше места просто не придумаешь!
Освальд провел там весь день. У него в кармане оказались томик «Рассказов Перси» и несколько яблок. Читая, он вертел в пальцах крикетный мяч, и вскоре мячик выскользнул и откатился в сторону. Освальд подумал, что подберет его потом.
Когда гонг позвал пить чай, Освальд, забыв о мяче, поспешно спустился вниз, потому что яблоки не спасают от мук голода.
На лестничной площадке его встретил Ноэль и, покраснев, сказал:
– С мой стороны было не совсем честно требовать мячик, потому что мы с Эйч-Оу съели кокосовый орех. Можешь оставить мяч себе.
– Не нужен мне твой паршивый мяч, – ответил Освальд, – просто я ненавижу несправедливость. Только сейчас мячик куда-то задевался, но когда я его найду, можешь играть с ним, сколько захочешь.
– Значит, ты не злишься?
Освальд сказал:
– Нет, – и они вместе пошли пить чай.
Так что все закончилось хорошо. К чаю были кексы с изюмом.
На следующий день нам спозаранку захотелось отправиться к реке, не знаю почему. Это называется Рок или Судьба. По дороге мы заглянули в «Розу и корону» выпить имбирного эля. Хозяйка – наша приятельница и позволяет пить эль в ее задней гостиной, а не в баре, куда девочкам лучше не соваться.
Когда мы пришли, хозяйка была ужасно занята, готовила пироги и желе, а две ее сестры сновали с огромными окороками, цыплятами, кусками холодной говядины, салатом, маринованным лососем и подносами, уставленными посудой и стаканами.
– Это угощение для состязания удильщиков, – объяснила хозяйка.
Мы спросили, что такое состязание удильщиков.
– Ну, – сказала она, нарезая огурец с точностью отлаженного механизма, – многие рыболовы приезжают сюда в определенный день и удят рыбу на одном и том же участке реки. Тот, кто поймает больше рыбы, получает приз. Они ловят рыбу в заводи у Стоунхэмского шлюза и все приходят сюда обедать. Так что дел у меня по горло и еще чуть больше.
– Не можем ли мы помочь? – спросили мы.
– О нет, спасибо. Пожалуйста, не вздумайте помогать. Я и вправду не знаю, за что хвататься. Бегите отсюда живенько, как оленята.
И мы побежали, как эти робкие, но грациозные животные.
Нужно ли говорить интеллектуальному читателю, что мы отправились прямиком к заводи у Стоунхэмского шлюза, чтобы посмотреть, как соревнуются удильщики? Ужение – это то же самое, что и рыбная ловля.
Я не собираюсь объяснять вам, что такое шлюзы. Тот, кто никогда их не видел, все равно не поймет, даже если я буду объяснять простыми словами на множестве страниц. А тот, кто видел, и так всё знает. Шлюз посложнее эвклидовой геометрии для тех, кто в этом не разбирается, но можете попросить взрослого объяснить вам, что такое шлюз, с помощью книг или дощечек. А я лучше расскажу про бьеф, это будет попроще. «Бьефом» называется кусочек реки между одним шлюзом и другим. В некоторых реках бьефы называются заводями, но правильно говорить «бьеф».
Мы пошли по буксирной тропе; ее затеняли ивы, осины, ольхи, бузина, дубы и другие деревья. По берегам росли цветы – тысячелистник, таволга, кипрей, вербенник и подмаренник. Освальд выучил названия всех этих деревьев и растений в день пикника. Остальные их уже позабыли, но не Освальд, он мальчик с так называемой «цепкой» памятью.
Рыбаки сидели здесь и там на тенистом берегу на траве и на перечисленных мною цветах. Некоторые взяли с собой собак и зонтики, другие только жен и прочих домочадцев.
Мы могли бы поговорить с ними и разузнать, как им понравилось отведенное им место, какие тут водятся виды рыбы и вкусная ли она, но нам что-то не захотелось.
Денни и раньше имел дело с рыбаками и знал, что они любят поговорить, но, хотя он общался с ними как с равными, он не задавал вопросов о том, что нас интересовало. Он спрашивал только, есть ли клёв и какая наживка, и ему вежливо отвечали.
Хорошо, что я не рыболов. На рыбалке нужно все время сидеть смирно и чаще всего не выуживается ничего, о чем стоило бы рассказать.