– Пойдемте, наши колесницы готовы и лошади уже под чепраками.
«Чепрак» – первоклассное слово из книги. Оно подняло Освальду настроение, и ему понравилось, что дама так сказала, хотя он удивился, почему «колесниц» не одна. Когда мы вернулись в гостиницу, кроме двуколки я увидел еще повозку, в которой сидел местный бакалейщик мистер Манн. Леди подсадила девочек в свою двуколку, а мальчики поехали с бакалейщиком. У него была очень хорошая лошадь, только ее полагалось подгонять почему-то не тем концом кнута. Повозка так и подпрыгивала на ухабах.
Уже пала вечерняя роса – по крайней мере, я думаю, что пала, хотя из повозки бакалейщика росы не разглядишь – когда мы добрались до дома. Мы горячо поблагодарили даму и сказали, что надеемся когда-нибудь снова ее увидеть. Она ответила, что тоже очень на это надеется.
Бакалейщик уехал, а мы по очереди пожали даме руку (мальчики) или поцеловали ее (девочки и малыши). Она подстегнула лошадь и умчалась, но у поворота обернулась и помахала рукой. Мы тоже ей помахали и направились к дому, как вдруг дядя Альберта налетел на нас, как ураган. Он был во фланелевых брюках и в рубашке с расстегнутым воротничком, со взъерошенными волосами и испачканными чернилами руками, и по его дикому взгляду мы поняли, что он прервал работу на середине главы.
– Кто эта дама? – закричал он. – Где вы с ней встретились?
Освальд всегда помнит о том, чему его учили, поэтому начал рассказывать историю с самого начала:
– На днях, о защитник бедных, мы с Дорой читали о кентерберийских паломниках…
Освальд думал, дядя Альберта обрадуется, что его наставления о необходимости всегда рассказывать историю с начала не пропали зря, но не тут-то было.
– Заткнись, юный остолоп! – перебил дядя Альберта. – Где вы с ней встретились?
– В Хейзелбридже, – коротко и обиженно ответил Освальд.
Дядя Альберта бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и на ходу крикнул Освальду:
– Вытащи мой велосипед, старина, и подкачай заднее колесо!
Не сомневайтесь – никто не смог бы действовать быстрее Освальд, но задолго до того, как шина была полностью надута, появился дядя Альберта уже в застегнутом воротничке, в куртке и при галстуке, аккуратно причесанный, и вырвал безобидную машину из рук удивленного Освальда.
Дядя Альберта в два счета закончил накачивать колесо, вскочил в седло и умчался так быстро, что за ним не угнался бы ни один разбойник с большой дороги, каким бы черным и горячим ни был его конь.
Мы молча уставились друг на друга.
– Он, наверное, ее узнал, – сказал Дикки.
– Может, это его старая нянька, и только ей одной ведома мрачная тайна его благородного происхождения, – предположил Ноэль.
– Не такая уж она старая, клянусь честью! – возразил Освальд.
– Не удивлюсь, если она хранит секрет завещания, благодаря которому он будет купаться в золоте давно утраченного богатства, – сказала Элис.
– Как думаете, он ее догонит? – спросил Ноэль. – Я уверен, от этого зависит его будущее. Возможно, та дама – его давно потерянная сестра: им завещали по половинке имения, а раз сестру никак не удавалось найти, то и наследство не получалось разделить.
– Может, он просто в нее влюблен, – сказала Дора. – Жестокая судьба разлучила его с любимой в ранней юности, и с тех пор искал он ее по всему белому свету.
– Очень надеюсь, что не искал… Во всяком случае, с тех пор, как мы с ним познакомились, он не уезжал дальше Гастингса, – заявил Освальд. – Ни к чему нам вся эта чепуха.
– Какая чепуха? – спросила Дейзи.
– Женитьба и прочая ерундень.
С Освальдом не согласились только Дейзи и Дора. Но даже Элис призналась, что весело было бы стать подружкой невесты.
Плохо дело! Можно обращаться с девчонками, как с равными, можно всячески их ублажать, можно играть с ними по-честному, как с мальчиками, но даже в лучших девчонках есть что-то не мужское. Как молоко скисает без предупреждения, так они без предупреждения глупеют.
Дядя Альберта вернулся весь разгоряченный, с бисеринками пота на лбу, и все равно бледный, как Дантист, когда горошины дали ему жару.
– Вы догнали ее? – спросил Эйч-Оу.
Дядя Альберт стал мрачнее тучи, готовой разразиться громом и молнией.
– Нет.
– Это ваша давно пропавшая няня? – спросил Эйч-Оу, прежде чем мы успели его заткнуть.
– Это моя давно пропавшая бабушка! Мы с ней когда-то встречались в Индии, – ответил дядя Альберта, вышел из комнаты и шарахнул дверью так, как нам запрещали делать.
На том паломничество в Кентербери и закончилось.
Что касается дамы, мы тогда не знали, вправду ли она давно пропавшая бабушка дяди Альберта, с которой он когда-то встречался в Индии, или нет, хотя нам показалось, что она слишком молодая для бабушки. После все выяснилось, но сейчас рассказ не об этом. А в ту пору дядя Альберта вел себя так, что нам расхотелось приставать к нему с расспросами.
Кентерберийское паломничество не то чтобы сделало нас хорошими, но, как сказала Дора, зато в тот день мы не натворили ничего плохого. Итого мы пробыли хорошими двадцать четыре часа.
Примечание А. Позже мы увидели настоящий Кентербери. Он очень большой. Какой-то сварливый человек провел нас по собору и все время довольно громко тараторил, как будто тут не церковь. Мне запомнилось, как он сказал:
– Это капелла настоятеля; она была капеллой Богоматери в те дни, когда тут поклонялись Деве Марии.
А Эйч-Оу спросил:
– А теперь тут поклоняются настоятелю?
Какие-то странные люди громко рассмеялись. Я думаю, смеяться в церкви – хуже, чем не снимать шапку при входе, как забыл снять шапку Эйч-Оу. Он сказал: собор такой большой, что он не думал, что это церковь.
Примечание Б. См. Примечание В.
Примечание В. См. Примечание Г.
Примечание Г. См. Примечание Д.
Примечание Д. См. Примечание А.
Глава тринадцатая. Зубы дракона
Дядя Альберта, как обычно, уехал куда-то на велосипеде. После того, как мы стали кентерберийскими паломниками и нас привезла домой в двуколке с красными колесами дама, которую он назвал своей давно потерянной бабушкой из Индии, он почти не писал, брился каждое утро, а не только когда это необходимо, и то и дело колесил на велосипеде в своем новом норфолкском костюме. Дети не так уж ненаблюдательны, как кажется взрослым, и мы прекрасно понимали: он ищет ту, давно потерянную. Нам очень хотелось, чтобы он ее нашел. Освальд, всегда полный сочувствия к чужим невзгодам, сам несколько раз пытался найти эту даму. Остальные тоже ее искали. Но это называется отступлением от темы; бабушка дяди Альберта не имеет никакого отношения к зубам дракона, о которых пойдет речь.
Все началось с того, что умерла свинья, которую мы хотели сделать цирковой. Катастрофа с неудавшимся цирком никак не связана с ее болезнью и смертью, и все же девочки ныли, как им совестно. Дескать, если бы мы тогда не гоняли свинью, она бы не скончалась. Но Освальд не умеет делать вид, что кто-то прав только потому, что скончался, а ведь при жизни свиньи мы все прекрасно знали, что это она нас гоняла, а не мы ее.
Свинью закопали в огороде. Билл (которому мы сделали надгробие) вырыл могилу, а когда он отлучился на обед, мы тоже принялись копать, потому что нам нравится помогать, а кроме того, при раскопках никогда не знаешь, что найдешь. Один мой знакомый, копая картошку, подцепил вилами золотое кольцо, и вы помните, как мы сами однажды нашли две полукроны, когда искали клад.
Освальд взялся за лопату в свою очередь, а остальные сидели на дорожке и командовали.
– Работай усердней, – сказал Дикки, зевая.
– Жаль, что мы не в книжке, – заметила Элис. – В книжках люди всегда что-то находят, когда копают. Я бы хотела найти тайный ход.
Освальд выпрямился, чтобы вытереть пот с трудолюбивого лба, прежде чем ответить:
– Тайна ничего не сто́ит, когда о ней узнаёшь. Возьми потайную лестницу. Теперь она не годится даже для игры в прятки, потому что скрипит. Я бы предпочел найти горшок с золотом, который мы закопали, когда были маленькими.
На самом деле мы закопали деньги в жестянке всего лишь в прошлом году, но, миновав расцвет молодости (лет эдак в десять) ты как будто очень быстро стареешь.
– А как бы вам понравилось найти гниющие кости солдат-роялистов, подло убитых мерзкими железнобокими? – спросил Ноэль, жуя сливу.
– Если они действительно мертвы, ничего страшного, – сказала Дора. – Чего я боюсь, так это скелета, который может ходить и хватать тебя за ноги, когда ты поднимаешься по лестнице, чтобы лечь в постель.
– Скелеты не могут ходить! – выпалила Элис. – Ты сама знаешь, Дора, что не могут!
И она смотрела на Дору до тех пор, пока та не пожалела о своих словах. Никогда не надо говорить при малышах о том, чего вы боитесь. Не говорите даже о том, с чем просто предпочли бы не встречаться в темноте, иначе, когда придет время ложиться спать, малыши разревутся и скажут, что это вы их напугали.
– Ничего мы не найдем, значит, и бояться нечего, – сказал Дикки.
И тут моя лопата ударилась обо что-то твердое и, судя по звуку, пустое. На одно радостное мгновение я подумал, что мы нашли тот самый горшок с золотом. Но штука, на которую я наткнулся, была длиннее горшка, а раскопав ее побольше, я увидел, что это вовсе не горшок, а что-то похожее на припрятанную Пинчером кость.
– Тут скелет, – сказал Освальд.
Девочки отпрянули.
– Освальд, лучше бы ты этого не находил! – воскликнула Элис.
Мгновение спустя Освальд выкопал находку и поднял обеими руками.
– Голова дракона, – сказал Ноэль.
И вправду было похоже на драконий череп: длинный, узкий, с выпирающими углами и большими желтыми зубами.
Тут вернулся Билл и сказал, что это череп лошади, но Эйч-Оу и Ноэль ему не поверили, а Освальд признался, что ни у одной из виденных им лошадей не было головы такой странной формы. Но спорить он не стал, потому что увидел сторожа. Сторож учил меня ставить силки, и мне захотелось поговорить с ним о хорьках, поэтому я ушел, а вместе со мной – Дики, Денни и Элис. Дейзи и Дора отправились дочитывать «Служение детей», и рядом с черепом остались только Эйч-Оу и Ноэль.