— И как ты всё успеваешь? Я вот сегодня даже позавтракать не успел. А вчера не успел поужинать и пообедать. Так что пошли посидим в трактире, там и поболтаем.
Находившееся неподалёку заведение только называлось трактиром, но по факту это было самое настоящее кафе с террасой на свежем воздухе.
Могло показаться, что я находился в Средневековье, но на самом деле это не совсем верно. Олоб был скорее чем-то вроде экопоселения в средневековом стиле. Городом это недоразумение было не назвать, больше он скорее походил на европейскую деревню населением около пяти тысяч человек. Тут даже электричество было. Стихийное.
— Ну, расскажи, что там такого случилось на инициации, что ты провёл в храме целых полдня? — начала выпытывать Оник.
Двоюродная сестра была, пожалуй, единственным человеком, которому я здесь действительно мог доверять. Дядюшка — единственный в свободных землях квалифицированный алхимик, и когда он работал, то мог не выходить из лаборатории по пять дней кряду. Так что Оник, как и я, в детстве была предоставлена сама себе и, будучи очень энергичным человеком, всегда заботилась обо мне. Вот такая вот смена ролей, за которую мне теперь было стыдно: всё-таки я мужчина, да и к тому же пусть и ненамного, но старше.
Можно было смело сказать, что она была моим единственным настоящим другом в этом мире, самым близким мне человеком.
В общем, сестре можно было доверить секреты и поделиться с ней сокровенным. Но не тем, что у меня была прошлая жизнь. Как раз об этом лучше вообще никому не говорить: Гермигот ясно дал понять, что пока я не научусь давать отпор, лучше внимания к себе не привлекать.
— Слушай, Оник, это было нечто. Только пока не знаю, о чём стоит болтать, а о чём нет. Мне явился Гермигот. Он не страшный совсем, на выдру похож немного, — рассказал я часть правды. Про ласок, горностаев и куниц в этом мире мне слышать не доводилось, пришлось импровизировать. — Возложил на меня какую-то странную миссию, сказал срочно идти к горе, чтобы там раскрыть потенциал. И привязал меня сразу к двум стихиям: свету и тьме.
На какое-то время сестра зависла, обдумывая мной сказанное, после чего выдала:
— Да ты брешешь, так не бывает.
— Спорим?
— Не поверю, пока не покажешь, — требовательно посмотрела на меня Оник. Ну да, иногда моя сестра напоминает стереотипную блондинку из дурацких анекдотов. Но я и сам туплю частенько, грех жаловаться.
— Думаешь, это хорошая идея — устроить посреди улицы такое шоу?
— Нет, не думаю, — перешла на громкий шёпот Оник, осознав, какую глупость ляпнула. Благо в промежутке времени между завтраком и обедом на террасе никого кроме нас не было. — Покажешь завтра в лесу. Вот об этом точно лучше никому не знать. И вообще, никому не говори про тьму, только про свет. Это и так неординарное событие для Олоба, а если кто-то узнает, что ты владеешь несовместимыми стихиями, все свободные земли встанут на уши.
Тоже мне, капитан очевидность.
Оник выпрямилась и посмотрела на меня так, словно впервые увидела. Ну да. Из воплощения заурядности я в один миг превратился в загадочного героя.
— Ладно, Хеди, завтра на рассвете чтобы был у патрульной казармы. Если проспишь, я тебя прибью, — красноречиво перехватила свой посох сестра. И ведь она могла.
А будильников я за все годы в Олобе не видел. Придётся попросить кого-то разбудить меня перед рассветом. Поход в лес вместе с сестрой был просто прекрасной возможностью испытать свои силы. И никаких посторонних вокруг не будет, и более опытная волшебница направит по нужному пути.
— Я буду вовремя. Мне тоже интересно, чему тебя научили в академии.
— О, ты будешь удивлён! Я покажу там свою магию. Бах! Бах! Тарарах! — схватив посох, Оник принялась отправлять в невидимых врагов невидимые заклинания. — И ты потрать время до ужина с пользой. Сходи в библиотеку, почитай про свет и украдкой про тьму, а то я о них сама мало что знаю, только базовое и очень поверхностно. Сам понимаешь, не моя специализация.
Посидев ещё немного и послушав болтовню сестры о её преподавателях, я попрощался с ней, вышел из трактира и зашагал по улице. По привычке хотел глянуть на телефоне, сколько времени, но…
Да как же! Неудобно! Смотреть! Время! По солнцу! А ведь в этих землях солнечная погода была не постоянно.
И вообще всё это непривычно и неудобно. Ну вот представьте, живёте вы себе спокойно, исполнилось вам восемнадцать, молодость, наивность, максимализм и все дела. И вдруг вы вспомнили свою прошлую жизнь. Именно вспомнили, именно свою. А в той жизни вы успели перешагнуть за черту кризиса среднего возраста, сменили наивность на цинизм, а максимализм на пофигизм. И вроде как вы полны сил для великих свершений, весь мир открыт и вся жизнь впереди, а с другой стороны, уже не секрет, что жизнь говно и дальше будет только хуже. Короче, я бы тоже такое не смог себе представить. Я вообще во всю эту реинкарнацию не верю. Хотя, наверное, уж верю. Позабылись уже как-то все эти яркие эмоции и чувства, не нужны они мне уже были, и вот снова.
Но есть, конечно, и свои плюсы. Без эмоций невозможно почувствовать связь со стихиями, человек без эмоций будет обделён и магией. Да и моё поведение после инициации не изменилось настолько, чтобы это привлекало внимание окружающих. А то, что я выгляжу как юнец позволит мне ввести в заблуждение тех, кто захочет меня обмануть. Вроде сплошь одни плюсы. Ха-ха.
Закончив копаться в себе, я задумался о том, что делать дальше. Совет сходить в библиотеку был отличный, но… Читать трактаты об эмоциях и стихиях ужасно скучно, а главное, вычленять крупинки полезной информации придётся перелопачивая сонм теорий и гипотез, противоречивых и порой откровенно бредовых. Так можно заснуть и пропустить ужин у дяди. А это невежливо, да и еда там невероятно вкусная.
Так что, подумав, я решил узнать о своих стихиях не из пыльных талмудов, а из первых рук. И в этом мне как раз мог помочь мой попечитель, викарий Мафлид.
Глава 8. Правда-матка
Солнце светило высоко, сегодня был девятый день десятницы, и это значило только одно — Мафлид должен был сейчас быть на пути в приют. Работа работой, но обедал викарий по расписанию.
Хотя какой он, к лешему, викарий? Тут же даже церкви нет. Есть боги, есть храмы этих богов, но там жрецы. А Мафлид… Мой попечитель был одет в ризу, как викарий, говорил и вёл себя, как викарий, и работа его заключалась примерно в том же, что у священнослужителей. Ну, или у мастеров-ремонтников. Это как посмотреть.
Дело в том, что стихия света обладает среди прочего одним весьма занимательным свойством: обработанные ею предметы становятся прочнее. Более того, можно даже что-то чинить, как лечат кого-то целители. Но об этом, пожалуй, в другой раз.
Так вот. Мафлид ходил по домам как сотрудник газовый службы из моей прошлой (к чему я до сих пор не привык) жизни, укреплял своей магией дома, заборы, сараи, чинил трещины на горшках и утешал жителей, выслушивая их напасти и горести и давая никому даром не сдавшиеся душеполезные советы. Неплохая работа, если подумать.
По крайней мере, Мафлид был состоятельным, всеми уважаемым и многими любимым.
А застал я этого священнослужителя несуществующей церкви, разумеется, в приюте. Он уже успел пообедать, так что момент для разговора был самый подходящий. Свой кабинет Мафлид обустроил в маленькой комнатке, теряющейся среди подсобных помещений где-то в дальнем краю первого этажа здания. Найти его наугад было практически невозможно, если только не знать, что искать надо среди каморок и чуланов.
— Хеди, здравствуй. Я рад, что ты зашёл. — Викарий сидел за столом, сортируя золотые монетки на четыре разного размера горки, хаотично расположенные на столе. Никогда не интересовался, чем викарии занимаются в свободное время, а вот. И да, самое главное: радости от появления в комнатушке такого красивого меня не было у Мафлида ни на лице, ни в голосе. Скорее чувствовалась некоторая обречённость.
— И я рад, что застал вас, наставник Мафлид. — Говорить с викарием нужно было очень аккуратно. Даже несмотря на то что по меркам прошлой жизни я давно перестал быть неопытным подростком, думать, что я в лёгкую переиграю Мафлида, было наивно. Выглядя по земным меркам лет на сорок, Мафлид на самом деле разменял уже восьмой десяток. В этом мире с продолжительностью жизни получше — дядюшке, по тем же земным меркам, вообще за сотню.
— Значит, Гермигот и свет? — Мафлид оторвался от монеток и посмотрел на меня. Отливающие серебром волосы лохмами ложились на его плечи, а на узкие скулы и острый нос падали блики от свечей. Привычной маски доброжелательности на лице у викария не было. И я прекрасно мог его понять — всё утро общаться с людьми и слушать их нытьё, а тут ещё в единственный час отдыха вместо подсчёта денег приходится разговаривать с назойливым сопляком.
— Ага. И ладно бы на этом всё, так он ещё и велел идти к горе. Там, мол, ближайший приличный источник стихии света. А я, понимаете, со светом ну вообще никак. Нас же к такому не готовили. Вот и подумал, может, вы меня научите, как понимать эту стихию.
А главное, всё чистая правда. Даже Вальтхамистер о любви и о ненависти говорил как о чём-то непостижимом. Да что там, сестра, и та об этих стихиях имела только общее представление.
Мафлид тяжело вздохнул и словно стал выглядеть циклов на десять старше.
— Мой мальчик, не могу сказать, что ты мне как сын, но… Об этом мало кто знает. Моя стихия… не свет.
И вот тут я подвис. И не надо смеяться, что я подвисаю в любой непонятной ситуации! У каждого, между прочим, свои недостатки.
— Но вы же того… Вы же всё время светом. Я раз сто видел как вы его используете, в том числе боевые заклинания! Как? — Совру, что специально плохо формулирую мысли, чтобы лучше косить под подростка.
— Моя стихия — тьма. Кричать об этом на каждом углу опасно, особенно с учётом того, что я сбежал в свободные земли от преследования, и только помощь магистра Эженэйро спасла меня от убийц. — Мафлид выглядел спокойным как скала. Не иначе, давно в деталях продумал этот разговор. И ведь знал же, что я к нему приду. Зараза. — А свет я использую только благодаря своей стихийной ризе. Подобных артефактов на всём континенте не так много. В такой ризе любой сможет использовать свет.