Дойдя где-то до середины города, я оказался в месте, где следов цивилизации не было вообще. Причём обрывались очертания поселения очень резко. Словно что-то огромное снесло их, уничтожило, обратило в прах, оставив только глубокую борозду. А потом за тысячелетия эта борозда затянулась дёрном, из которого сейчас торчали чахлые кустики.
Я вышел на середину этой широкой борозды. Внизу, под горой, лежало то самое ущелье, словно бывшее её продолжением и указывавшее на проплешину среди зелёного ковра крон деревьев.
Место, где находится Олоб, я отыскал с трудом. Городок казался затерянным среди джунглей, лишь башня ратуши и шпиль флигеля академии магии возвышались над зелёным морем. А с другой стороны через несколько сотен метров борозда упиралось в тёмный провал пещеры. К ней я и пошёл.
Что бы тут ни случилось, когда это место вымерло, самые сильные разрушения пришлись на центр города. Похоже, тут даже было что-то вроде дворца: остатки стен и колонн по обеим сторонам от меня располагались в определённом порядке и производили впечатление, что когда-то были частями одного здания.
В лучах закатного солнца пещера выглядела зловеще. Я набрал полную грудь вечернего горного воздуха и шагнул в зияющий провал.
Вообще я готовился ко всему. Но это место смогло меня удивить. Там не было вообще ничего. Ну, то есть были стены, пол, потолок, а на этом и всё. Просто прореха в скале.
Выйдя наружу, я огляделся. Если здесь был центр города, храм вполне мог быть где-то рядом. Впрочем, мог и наоборот, скрываться где-то на удалении от царивших здесь когда-то шума и суматохи. Ну, или не царивших, кто его знает, как тут всё было в древние времена?
Скоро стемнеет,уже нужно было устраиваться на ночлег. Но тут мне попались на глаза ступени: узкая лестница вела куда-то вверх, теряясь среди скал. Наверное, если бы не два небольших мраморных обелиска по бокам, я бы её и не заметил. Конечно, мне захотелось проверить, куда она может вести.
Осмотрев обелиски внимательнее, я обнаружил на них надписи на неизвестном языке. Непонятные закорючки явно не были просто узором, но что они значат? В этот момент дал о себе знать дар Гермигота, о котором я уже забыл. Полиглот.
В голове будто щёлкнул какой-то тумблер, и я осознал, что мне достаточно просто захотеть, и язык станет понятным. А почему нет? Всё равно ни разу ещё не использовал. И на будущее полезно, вдруг поможет сориентироваться в храме. Да и любопытно, что у древней вымершей расы за мудрость тут написана.
И стоило захотеть, как я словно вспомнил, что значат написанные символы. Правда, большая часть текста не сохранилась, так что единственное, что я смог прочитать: «в камне нет жизни».
Да уж, мудрость, блин, великое сокровенное знание. Ещё бы написали, что трава зелёная, а огонь горячий. Ну хоть не «Здесь был Петя», с другой стороны. Мысленно усмехнувшись, я пошел вверх по ступенькам. А лестница вела куда-то вглубь и иногда становясь такой узкой, что приходилось протискиваться боком, сняв рюкзак.
Но наконец я оказался на просторной каменной площадке. Снизу её было невозможно заметить, но развалины города отсюда были как на ладони. Вот только полюбоваться пейзажем мне не дал шум, донёсшийся с другого края площадки. Первая мысль была, что я круто влип. Вторая — что пора писать завещание.
Такого огромного голема мне видеть ещё не доводилось. Я, конечно, всего двух и видел, но этот был высотой в пару этажей. Этакая махина из белого камня смотрела на меня фиолетовыми аметистами глаз, которых было аж три. И, что странно, не торопилась меня атаковать.
Я бы потихонечку свалил отсюда, если бы не один нюанс. В скале, у которой стоял голем, виднелось какое-то помещение, вырезанное в камне. И, судя по элементам декора, обрамляющим прямоугольный вход небольшого размера, это вполне мог быть храм. А судя по изображению морда ласки — вполне Гермигота.
Голем, похоже, этот храм охранял. Но почему он не нападает? Я подошёл чуть ближе и понял, что туловище этого стихийного (а может, и созданного древними мастерами) порождения вмуровано в скалу, как если бы оно вырастало прямо из камня. А когда я оказался на середине площадки, голем атаковал.
Хотя противник не мог достать меня своими ручищами, каменная площадка, можно сказать, превратилась в арену. Я едва успевал уворачиваться от разных проявлений стихии света, которые обрушил на меня враг. А часто и не успевал. Атаки эти были не особо мощными, даже те существа, что встретились по пути сюда, били стихией сильнее. Но голем словно черпал стихию из недр горы, атакуя без остановки. В меня летели лучи и шары, а из-под земли то и дело ударяли столбы света. От вспышек в глазах уже всё рябило разноцветными пятнами. Голем-фотограф, блин.
Я же старался контратаковать тьмой. И получалось неплохо, но противник был здоровенный, да и приходилось делать перерывы, чтобы наскрести из самых дальних уголков души нужное количество ненависти. В этих перерывах я пользовался ледяной стихией: всё равно, чтобы уворачиваться посреди такого безумия, нужно было спокойствие.
В какой-то момент после очередного моего удара по врагу прошла трещина. Похоже, победа близка!
Но тут голем перестал обрушивать на меня свою магию и замер. Я понял, что он концентрирует стихию, готовясь нанести очень мощный удар, даже светиться немного начал.
Мне нечем было защититься и негде укрыться, так что я готовился принять удар и сразу после него выпить лечебное снадобье, если от меня что-то останется.
И снова мне не хватило знаний о способностях противника. Вместо того, чтобы провести сокрушительную атаку, голем издал какой-то звук на высоких частотах. Надеюсь, собаки не испытывают подобного, когда слышат ультразвуковой свисток, потому что меня оглушило и припечатало по полной. Наверное, и вовсе бы отрубился, если бы не схватился в последний момент за имя «Спинфирас».
Но мраморное исчадье не дало мне передышки: отломив от себя огромный булыжник, швырнуло его в мою сторону.
Глава 18. Лишь тот...
Окончательно прийти в себя я не успел, но смог немного откатиться в сторону, чтобы не превратиться в лепёшку. Мраморная глыба грохнулась совсем рядом, отбросив меня в сторону ударной волной.
Ненависть я вычерпал всю, но на смену ей пришёл гнев. Битву я завершил, швырнув в голема что-то вроде пламенного копья. Честно признаться, особо ничего от стихии огня не ждал. И зря: голем попытался прикрыться своими ручищами, но это его не спасло. Трещина пошла дальше и противник осыпался на землю кучей булыжников. Победа!
В пылу схватки я даже не заметил, что уже совсем стемнело. Теперь площадку освещала только убывающая розовая луна да останки голема, пропитанные стихией настолько, что даже сейчас не перестали люминесцировать.
Прилечь бы отдохнуть, но вход в храм манил меня внутрь. Осталось только закончить одно дело...
Светящиеся камни, возможно, были ценны сами по себе, но набивать ими рюкзак не хотелось. А вот аметисты... Пропитавшиеся стихией камни сияли холодным фиолетовым светом. Это мне пригодится.
К сожалению, мои знания о веществах в этом мире оказались практически неприменимы. Под влиянием стихий материалы меняли свои свойства. Я мог вспомнить всё, что когда-то было на химии в школе, к примеру, знал свойства железа и способы его получения. Но только «обычного» железа. А тут, пропитавшееся магией, железо могло быть огненным, ледяным, светлым и хрен знает каким ещё. И у каждого материала свой ряд стихий, которые они впитывают. И каждая из них по-разному меняет свойства материалов...
Поэтому у дяди в кабинете был целый шкаф с каталогами таблиц, описывающих свойства всевозможных стихийных материалов...
Часто близкие материалу стихии можно определить по цвету. Неспроста каждой из них присвоен свой цвет. Фиолетовый аметист, например, хорошо аккумулировал тьму. И, как выяснилось, свет.
Что ж, теперь можно не мастерить факел, камни послужат отличным светильником. Осталось самое простое: войти внутрь и найти амулет. Проще простого. Ведь так?
Взяв в одну руку три крупных сияющих аметиста, а другой покрепче вцепившись в своё мачете, я шагнул внутрь. И оказался в довольно тесном рукотворном коридоре.
Ход вёл вглубь горы, пришлось пробираться по нему довольно долго. Шаги гулко разносились по стенам древнего строения, атмосфера становилась гнетущей. Казалось, вокруг была не обычная тьма, а сама стихия. Но никаких следов её воздействия на пол и стены я не видел, наоборот, тонкие жилки какого-то минерала изредка светились стихией света.
Какое удивительное, всё-таки в этом месте сочетание противоположностей. А ведь принято считать, что тьма и свет не могут сосуществовать. Хотя я самое что ни на есть живое тому опровержение. Как и Гермигот...
Так я и шёл, опасаясь, что пол подо мной проломится и я полечу в яму с кольями или что в меня полетит гигантский топор... Но никаких ловушек здесь не оказалось. А коридор наконец вывел меня в небольшое помещение.
В комнате валялся какой-то хлам: глиняные черепки, непонятная труха, какие-то каменные обломки. А ещё была огромная каменная дверь, без ручки и замочной скважины. От толчка она не сдвинулась ни на волос. Я попробовал ударить магией. Но на ней была какая-то защита. Лёд, свет, электричество не оставили и следа на камне. Удар мачете тоже не смог поцарапать дверь.
Но как-то же она должна открываться! Я принялся обшаривать комнату в поисках кнопки или рычага. Но ничего подобного не оказалось, один лишь бесполезный мусор. Зато на одной стене я нашёл сохранившуюся надпись на древнем языке: «Эта преграда хрупка. Стоит её назвать, и она исчезнет».
Ничего себе хрупка! Как тогда у них выглядит прочная преграда? И как мне это поможет?
Я мысленно обратился к Гермиготу. Раз уж это его храм и он сам меня сюда отправил, в его интересах, чтобы я открыл эту дверь. Но сучность ласки молчала, не собираясь нашёптывать мне подсказку. Ну да, я уже одну подсказку на стене прочитал, если это конечно не просто очередная бессмысленная мудрость древнего народа... Типа «Вероятности невероятны, но всегда не так, как нам кажется, ауф!».