— В этом есть свой резон. Во всяком случае, бабы у нас в стране по два срока не правят, какими бы «железными» они ни были, — огрызнулся Божко. — Кстати, я отправил в Москву фотографию твоего «амиго» на фоне твоей пижонской яхты. Вдруг кто-то опознает?
— В России? Португальца? — изумленно спросил Гроссмейстер. — Это у тебя, Кирилл, предоперационный мандраж. Говорят, очень влияет на воображение. Надеюсь, после операции все образуется. Пока.
— Пока!
Божко отключил телефон и налил себе кофе. Взял утреннюю газету и быстро просмотрел ее. Чушь собачья. Даже печать у них ущербная. Нация без прошлого. «Новости американской культуры». Филологический нонсенс. У Америки нет культуры, как нет и истории. Создали себе море эрзацев и назвали это «американским направлением в искусстве». Вместо философии Достоевского — пьяный бред Хемингуэя. Вместо балета Большого — мюзиклы Бродвея. Вместо театра Чехова — кинематограф Голливуда. Помпезно, дорого, бездарно. Нет, долго я здесь не протяну. А-а-а! Вот оно!..
«5 августа Интерпол при поддержке национальных полиций провел широкомасштабную акцию по задержанию и аресту наиболее активных членов международной преступной организации, занимающейся распространением наркотиков на территории 24-х стран. Аресты проводились одновременно почти в ста городах, что стало полной неожиданностью для наркодельцов.
Нашему корреспонденту удалось взять интервью у одного из руководителей акции, старшего инспектора Отдела по борьбе с наркотиками Французского отделения Интерпола:
— Г-н инспектор, каковы национальные корни этой организации?
— Организация, я бы сказал, принципиально интернациональная.
— Вы уверены в том, что обезвредили всю организацию?
— Чтобы убить змею, достаточно отрубить ей голову. Да, у нас есть такая уверенность.
— Кто стоял во главе организации?
— Обычно до суда мы на такие вопросы не отвечаем, но в данном случае это не секрет. Португальский бизнесмен русского происхождения.
— Он арестован?
— Нет. Мы не успели. Полмесяца назад он погиб во время взрыва на собственной вилле на юге Португалии. Вместе с ним погибли почти все видные члены организации.
— Месть конкурентов?
— Не могу ответить на ваш вопрос. Это — в компетенции полиции Португалии.
— Итак, господа, Интерпол еще раз доказал, что умеет расходовать деньги налогоплательщиков прямо по назначению, Я свободный мир еще раз убедился, что русская угроза — не пустой треп психопатов, помешанных на холодной войне».
Божко отбросил газету, подошел к окну, Сквозь жалюзи была видна вилла, которую шесть лет назад он купил своей бывшей жене. Каждый день он видит и ее, и дочь, Каждый день видит какого-то нелепого толстого хмыря, который приезжает за Людмилой вечером, а привозит ее назад в полночь, а то и позже. Слава богу, сексуальные похождения жены не интересуют его уже лет десять. Другое дело — Верка. Ей ведь только двадцать. Или уже двадцать? Судя по всему, в монахини она тоже не собирается. С занятий ее привозит парень на огромном джипе полумафиозного вида. Этакий Лоренцо Ламас лет тридцати с лишком. Короткий хвостик на затылке, тонкие усики, приросшие к носу черные очки. Ни дать, ни взять — торговец наркотиками из Тихуаны. Какой-нибудь мексиканец или пуэрториканец. Надо к нему получше присмотреться.
Почти две недели наблюдает Божко за виллой. И не покидает его чувство, что наблюдает не он один. Но кто еще? Никакого подозрительного движения на улице он ни разу не заметил.
Конечно, глупо рассчитывать на то, что Интерпол поверил в его смерть и прекратил поиски. Еще глупее думать, что ФБР станет Интерполу помогать. Они будут искать его сами, чтобы приписать себе все заслуги. Они, конечно, идиоты, но кропотливы и старательны, как вьетнамцы. Сядут на «хвост» — не скинешь. И еще проблема — Фицсиммонс.
Чутье подсказывало, что эта проблема — главная. Почти все деньги, заработанные за пять лет, находятся в его банках. Забрать их можно только по доброй воле Кирка. А проявит ли он ее?
Ну вот, опять…
— Что за чертовщина? Доктор, вы не переборщили со своим светом?
— О нет, месье, я все рассчитал!
— Тогда делайте, черт вас подери, что-нибудь! Плевать на телевизор, но вдруг во время операции вырубится опять! И кто это там маячит? Да не здесь! Вон, за забором!
— Сейчас спрошу.
Это уже начало раздражать. Свет во всем доме выключался четвертый раз за сегодняшний день. Этот чертов доктор Лебеф устроил в одной из комнат самую настоящую операционную. Конечно, такого количества сверхмощных ламп никакие предохранители не выдержат.
— Месье, там человек из электрической компании. Это он обесточил дом. Ему надо поменять предохранители в трансформаторной будке. Говорит — текущая профилактика.
— Почему не предупредил?
Из-за спины Лебефа вышел какой-то горбатый очкарик с чемоданчиком.
— Сэр, я звоню вам в дверь уже полчаса. Звонок не работает. Если я проторчу здесь еще час, неприятности на работе гарантированы.
— Меняйте, и поживее. Потом зайдите ко мне.
Монтер зашел через десять минут.
— Пойдемте. — Кирилл провел его в операционную. — Видите эти лампы?
— Сэр, как представитель компании, я обязан вас предупредить…
— Помолчите. Мне надо, чтобы вся эта иллюминация проработала трое суток. Вопросы есть?
— Но, сэр…
— Вот деньги. Столько вы не заработаете и за полмесяца. Сколько уйдет времени, чтобы все устроить?
Монтер то краснел, то бледнел, наконец пошел багровыми пятнами. Абсолютно круглые глаза, готовые выскочить из-за линз, с вожделением взирали на купюры. Казалось, он решил пустить слезу, но вовремя одумался.
— Все лампы выведены на один предохранитель. Он будет перегорать каждые полчаса. Если вам нужно на трое суток, я поставлю времянку. Не возражаете? Это займет примерно сорок минут.
— Действуйте.
— Минутку, сэр. Я бы очень не хотел, чтобы это дошло до руководства компании.
— Все ясно. Даю слово.
Кирилл подумал о предстоящей встрече с Веркой. Как же ей все это преподнести? Ее реакции совершенно не предсказуемы.
— Готово, сэр! Проработает до тех пор, пока не перегорят лампы. Гарантирую.
— Спасибо. Вот еще двести баксов, купи детям сладкого.
Если монтера и не хватил удар, то только из-за боязни потерять эти деньги.
— Благодарю вас, сэр! Если нужна будет какая-то помощь — звоните! Всегда к вашим услугам!
Интересно, а куда ему звонить? Хитрец, хоть бы карточку оставил.
Монтер вышел на улицу. Прошел метров сто до серебристого «Бьюика». Остановился, осмотрелся. Открыл багажник и бросил туда чемоданчик с инструментами. Потом завел мотор, снял очки и медленно отъехал от тротуара.
12 августа 1996 года. Москва
Во всех газетах — одно и то же. Франция, Бельгия, Испания и т. д. приветствуют и поздравляют Интерпол с блестящим завершением грандиозной по масштабам операции против наркомафии. Гип-гип — ура! Ай да Интерпол! Ай да сукин сын!
Деду было не по себе. Разумом он все понимал, но сердце не принимало этого. Какой-то заколдованный круг — мир не должен знать в лицо своих настоящих героев, не может даже посмертно отметить их. Все, что сделал Хантер, — незаконно, хотя и сделано во имя Высшей Справедливости. Будь он жив, то считался бы сейчас преступником. При получении вида на жительство в Португалии он скрыл свою причастность к спецслужбам СССР — раз. Вид на жительство он получил не по своим настоящим документам — два. Незаконно занимался розыскной деятельностью на территории Португалии и прочих стран — три. Незаконно проникал в помещение частной фирмы — четыре. Есть еще пять, шесть и т. д. Если бы он все делал законно — ни о какой борьбе с наркомафией и речи бы не шло. Что неправильно — законы или их интерпретация?
Наверное, миру пора понять: ради общего блага должны существовать хантеры, люди с высшим индексом социальной ответственности, с правом — по обстоятельствам — вершить суд в одиночку. Нельзя бороться с волком, будучи Красной Шапочкой. Надо быть, как минимум, лесорубом и иметь топор.
Дед усмехнулся, представив себе реакцию Госдумы на такие его рассуждения.
— Алло, генерал? Сармат. Есть новости. Да. Через двадцать минут.
А Сармат выглядит молодцом. Постоянные перелеты «Москва — Северный Кавказ — Москва», ежедневные переговоры, уточнения, согласования, срочные ночные вызовы в Совет Безопасности, — словом, вся официальная часть его работы никак не отражается на нем внешне. Как будто только что из полноценного отпуска.
— Вот, генерал. Вам известен этот человек?
Дед достал из футляра очки, аккуратно водрузил их на самый кончик носа и внимательно посмотрел на фотографию.
— Григорий Призетко? — Он вопросительно взглянул на Сармата. — Да, конечно. Григорий Призетко, бывший сотрудник центрального аппарата МВД. Сейчас, кажется, на пенсии?
— В смысле государственной службы — да, — кивнул Сармат. — Но трудоустроен, и неплохо. Ныне — один из руководителей частного сыскного бюро «Скиф», которое принадлежит Божко. — Сармат прошелся по кабинету, достал из своего кейса конверт и продолжил: — В Москву прилетел вчера. Прямо из аэропорта отправился в МИД, где имел получасовую беседу вот с этим персонажем.
— Тоже знакомый, — прищурился Дед. — Кажется, ближневосточный отдел?
— Последние несколько лет — да. — Сармат вытащил из конверта лист бумаги, развернул его. На листе красным фломастером были обозначены страны, числом с десяток, и напротив каждой — список каких-то предприятий, фирм, контор и так далее. — Очень долгое время этот импозантный господин служил под непосредственным началом Божко-старшего. Во всех странах, где он нес непосильное бремя дипломатической ответственности, создавались невнятные совместные предприятия, немедленно попадавшие под контроль Божко-младшего, Кирилла.
— Достаточно. Давай соль.
— После встречи в МИДе Призетко отправился в архивы МВД. Его там помнят, кроме того, «Скиф» тесно сотрудничает с МВД. Словом, он ковырялся в компьютере и картотеках до вечера. Вот кого он искал.