– Вот и отлично. Когда закончишь, свяжешься со мной и получишь новые указания.
– Есть, лейтенант. Спасибо за доверие.
– Пожалуйста. Только не копайся.
Ева повернулась к Пибоди спиной, мысленно скрестила пальцы на счастье и снова покосилась на Хастингса.
Чутье подсказывало ей, что собака зарыта именно в этой студии, и что поручение, данное ею Пибоди, всего лишь позволит помощнице набраться опыта.
Она прислонилась спиной к подоконнику и обхватила себя за плечи.
– Наверно, ужасно досадно, когда незнакомые люди роются в твоих вещах. – Ева выждала несколько секунд, но Хастингс упорно не смотрел на нее. – Мы можем обойтись и без этого, если вы скажете мне, откуда знаете Рэйчел Хоуард.
– Я не говорил, что знаю ее. Просто где-то видел ее лицо. Черт побери, это не преступление!
– Вы фотографировали ее?
– Возможно.
– Здесь, в студии?
Брови Хастингса сдвинулись. Ева видела, что он пытается вспомнить.
– Нет.
– Она никогда не была тут?
– Откуда я знаю, черт побери?! – снова с досадой рявкнул он. – Люди обожают притаскивать сюда своих друзей. Один бог знает почему. Я нанимаю натурщицу или группу, а они приводят с собой кого попало. Чаще всего я даю им пинка в зад, но у каждого иногда бывает хорошее настроение. – Он слегка улыбнулся. – Даже у меня. Правда, я с этим борюсь.
– Фотография приносит приличные деньги?
Тут его улыбка стала насмешливой.
– А работа в полиции?
– Нет, черт побери. Значит, вы занимаетесь этим из любви к искусству… – Заинтригованная Ева сунула пальцы в карманы брюк. – Делаете портреты людей, хотя само человечество не жалуете. Что ж, я могу это понять. Но мы имеем дело с красивой молодой девушкой. Мужчин всегда тянет к красивым молодым девушкам.
Лицо Хастингса побагровело.
– Я не путаюсь с малолетками! Ради бога, мне сорок лет! Что мне делать с этими худышками? Когда мне нужен секс, я беру проститутку. Это чисто, профессионально и ни к чему не обязывает. Личные связи мне не по душе.
«Он флиртует со мной», – с веселым удивлением подумала Ева.
– Да, такие связи сильно усложняют жизнь.
– Мне нравятся лица, – пробормотал он. – Я могу смотреть на вас и думать, что вы для меня – чирей на заднице, проклятый коп, испортивший мне день, но ваше лицо мне нравится. Я ненавижу вас как человека, но ваше лицо мне нравится.
– Черт побери, а что я должна сказать о вашем?
Хастингс хмыкнул:
– Можете сказать правду: что безобразнее не бывает. Но в безобразии тоже есть красота. – Он мгновение смотрел на свои руки, а потом тяжело вздохнул. – Я не убивал эту девушку. И вообще никого не убивал. Хотя я люблю придумывать способы убийства тех, кто раздражает меня. Сбрасывать их с небоскребов, кипятить в масле, запирать в темной комнате с живыми змеями и прочее. Это позволяет мне жить.
– Хастингс, вы просто загадка.
– Как и все мы… Видите ли, это лицо, лицо этой девушки… безобидное. Лейтенант Даллас, вы знаете, какое желание вызывают у людей такие лица?
– Желание уничтожить безобидное существо.
– Да. Это так.
– Лейтенант! – Макнаб помахал рукой, не сводя глаз с экрана. – Я нашел ее!
Ева подошла к экрану и всмотрелась в фотографию.
Она тут же узнала Рэйчел, хотя та находилась в группе других молодых людей. Нарядные платья, цветы на заднем плане… «Какой-то официальный прием, – подумала она. – Возможно, свадьба».
Рэйчел обнимала за талию какую-то девушку и смеялась, закинув голову.
– Хастингс! – Ева жестом попросила его подойти. – Кто, что, где и когда? – требовательно спросила она.
– Вот оно! – Хастингс устремился к экрану и толкнул субтильного Макнаба плечом с такой силой, что чуть не вышиб его из кресла. – Я знал, что видел это лицо! Что же это?.. Да, свадьба Морелли-Десото, состоявшаяся в январе. Посмотрите, тут написано. Есть и другие…
– Не прикасайтесь к клавиатуре! – велела Ева. – Макнаб, увеличь и распечатай изображение. Хастингс, у вас есть и другие ее фотографии?
– У меня есть фотографии всех, кто присутствовал на этой чертовой свадьбе! Я храню такие снимки год, чтобы какая-нибудь тетя Джейн или бабушка Мэри могла прийти и выбрать то, что ей нравится. Там есть и другие фотографии этой девушки. Я сделал их, потому что мне понравилось ее лицо.
– Макнаб, продолжи поиск и найди все снимки Рэйчел. Увеличь и распечатай.
Руки Макнаба замелькали над клавиатурой. Ева увидела лица жениха и невесты, семейные портреты, моментальные снимки. Молодые и пожилые люди. Друзья и родственники.
– Это все, Даллас.
– Нет, не все! – прервал его Хастингс, не дав Еве открыть рот. – Есть еще. Говорят вам, я фотографировал ее и других людей, которые казались мне интересными. На этой дискете есть субдиректория. Она называется «Лица».
Макнаб нажал нужную клавишу, и перед Евой снова замелькали лица. Она заметила, что Хастингс не обратил внимания на жениха и невесту. Зато тут был портрет очень старой женщины с мечтательной улыбкой, терявшейся среди многочисленных морщин. Ребенка с губами, испачканными глазурью. Хорошенькой маленькой девочки в нарядном платье, уснувшей в кресле. Поток лиц подошел к концу.
– Тут что-то не так, – пробормотал Хастингс. – Ее здесь нет. Черт побери, я фотографировал ее! Четыре или пять моментальных снимков и два, на которых она позирует… Я фотографировал ее больше, чем кого-нибудь другого на этой проклятой свадьбе. У меня были ее снимки!
– Я верю вам. – Ева задумчиво барабанила пальцами по бедру. – Осталась еще пара вопросов, Хастингс. Вы согласны пройти испытание на детекторе лжи?
– Дерьмо… А почему бы и нет, черт побери?
– Я это устрою. – Она посмотрела на наручные часы. Слишком поздно. Сегодня договориться не удастся. – Завтра. А теперь второе. Кто ездил с вами на это мероприятие?
– Откуда я знаю? Проклятие, это было в январе!
– У вас есть файлы или записи?
– Конечно. Я фиксирую работу – портреты и снимки. Но не помощников. Черт побери, я пользуюсь помощниками, как туалетной бумагой. Только от бумаги больше проку.
– Но ведь вы им платите, не так ли?
– Больше того, что они заслуживают… – начал он и вдруг заморгал глазами. – Верно. Верно, черт побери! Этим занимается Люсия. Она все выяснит.
Впервые со дня знакомства с Евой Рорк испытал облегчение от того, что ее не оказалось дома. Отогнав от себя чувство вины, он не прошел к Соммерсету, а сразу поднялся наверх.
Ему требовалось время. Требовалось уединение. Ради всего святого, ему нужно было подумать!
Все это могло быть подстроено. Проходя в комнату с кодовым замком, где хранилось незарегистрированное оборудование, Рорк убеждал себя, что так оно и есть. Ловко подстроено заранее, чтобы заставить его расстаться с крупной суммой или отвлечь от предстоящих сделок.
Но зачем использовать то, что таилось в его далеком прошлом? Проклятие, зачем морочить ему голову тем, что можно легко и быстро проверить?
Рорку очень хотелось выпить, но он в пику себе ограничился кофе, черным и крепким, а потом пошел к стойке с компьютерами.
Он сам оборудовал эту комнату и лично выбрал систему охраны. Ради одной-единственной цели: уберечься от всевидящего глаза и скользких щупальцев «Компьюгарда». Хотя он и стал законопослушным бизнесменом, тем не менее оставались дела, доступ к которым мог иметь только он.
Здесь, в этой комнате с окнами, прикрытыми жалюзи, и металлической дверью, Рорк мог принимать и отсылать любую информацию, проводить любые поиски, получать несанкционированный доступ к любым данным, не привлекая к себе внимания всесильной службы электронного контроля.
Когда-то – причем совсем не так давно – он пользовался этим оборудованием для не вполне легальных целей. Часто ради развлечения, иногда для собственной выгоды, но главным образом просто по привычке. В конце концов, он ведь вырос вором и шулером, а такие привычки побороть трудно. Особенно если ты хорошо знаешь свое ремесло.
А Рорк свое ремесло знал.
Правда, с тех пор, как он был вынужден красть, чтобы выжить, прошло очень много времени. Он постепенно сбрасывал с себя слой за слоем и теперь не только перестал нарушать закон, но и избавился от своих криминальных связей.
«Я стал другим человеком, – подумал он, обводя взглядом комнату. – Во всяком случае, начал им становиться».
А потом появилась Ева. Его коп. Что делать смертельно влюбленному мужчине, как не сбросить с себя еще несколько слоев?
«Она сильно повлияла на меня, – думал Рорк. – Мы много значим друг для друга, и все же во мне есть черты, о которых она и не догадывается. И тут появляется какая-то незнакомка, совершенно чужая женщина, которая пытается заставить меня поверить, будто все, что я сделал, чего добился и чем стал, построено на лжи. На лжи и убийстве».
Рорк шагнул к зеркалу. Его лицо. Копия отцовского. Тут уж ничего не поделаешь. Он думал об этом редко. Точнее, почти не думал. И, может быть, именно поэтому принял так близко к сердцу пощечину, нанесенную этому человеку. Пощечину, которая потрясла его до глубины души. До ее твердой, холодной, нетронутой сердцевины.
Ну что ж, он займется этим. И добьется своего.
Он сел за черную U-образную стойку и положил ладонь на гладкий черный экран. Когда сканирование ладони было закончено, экран загорелся красным.
– Это Рорк, – сказал он. – Начинаем работу.
Лампочки замигали, машины ожили, негромко загудели, и Рорк взялся за дело.
Сначала он заказал углубленный поиск данных, имевших отношение к Мойре О'Баннион. Когда все закончится, он будет знать ее лучше, чем она знает себя сама.
Первый уровень был самым простым. Дата и место рождения, родители, братья и сестры, муж и дети. Послужной список. Все совпадало с тем, что она рассказывала, но именно этого Рорк и ждал.
Профессионалу нужна хорошая предварительная подготовка, не так ли? Кому это и знать, как не ему?
И все-таки она лгала. Наверняка лгала. Потому что, если это не так…