Она вынула из кармана цепочку, на которой висел простой серебряный прямоугольник.
– Это всего лишь безделушка, но Сиобан носила ее. На пластинке написано ее имя. Это огам, древний кельтский алфавит. Я знаю, она хотела бы, чтобы эта вещь принадлежала тебе.
Синеад сунула кулон в руку Рорка и заставила его сжать пальцы.
– Счастливого пути, и… О, черт! – Слезы полились по ее щекам, и она крепко обняла племянника. – Ты вернешься, правда? Возвращайся. Мы будем тебя ждать.
– Вернусь.
Рорк закрыл глаза, вдохнул ее запах – запах ванили и шиповника, – что-то пробормотал по-гэльски и прижался губами к ее волосам. Синеад негромко засмеялась, отодвинулась и вытерла щеки.
– Я не сильна в гэльском.
– Я сказал: спасибо за то, что вы показали мне сердце моей матери. Я не забуду ни ее, ни вас.
– Вижу, что не забудешь. А теперь ступай, пока я не заревела в три ручья. До свидания, Ева. Береги себя.
– Была рада познакомиться с вами. – Ева крепко пожала руку Синеад. – Искренне рада. Если решите слетать в Нью-Йорк, мы пришлем за вами челнок.
Когда они шли к полю, на котором ждал вертолет, Рорк поцеловал Еву в висок.
– Ты поступила правильно.
– Она молодец.
– Да. – Рорк оглянулся на женщину, которая стояла в дверях и махала им рукой.
– Тебе нужно немного поспать, – сказал Рорк, когда они поднялись на борт челнока.
– Не приставай ко мне, приятель. Ты сам выглядишь так, словно на тебе неделю воду возили.
– Это потому, что за последние два дня я выпил больше ирландского виски, чем за предыдущие два года. Может, ляжем вместе?
Ева посмотрела на часы, задумалась и начала что-то считать в уме.
– Звонить в управление слишком рано. Я вернусь через два часа и почти ничего не потеряю во времени. Хорошо лететь с востока на запад!
– Зато потеряешь во сне. – Он нажал на кнопку, и широкий диван превратился в широкую кровать.
– Я слишком нервничаю, чтобы уснуть.
– Серьезно? – В его глазах загорелся прежний свет. – Что же поможет тебе расслабиться? Может быть, криббидж[11]?
Ева прищурилась:
– Криббидж? Это какое-то сексуальное извращение?
Рорк засмеялся, обнял ее и опрокинул на кровать.
– А почему бы и нет?
Его ласки были нежными, и ее тоже. Они наблюдали друг за другом, и Ева видела, что тени, пугавшие Рорка последние дни, исчезли, а глаза его снова стали синими и ясными.
«Любовь может рассеивать призраков и отгонять мертвых, – подумала она. – Хотя бы на время». Когда их пальцы сплелись, а губы соединились, Ева поняла, что это и есть жизнь.
Когда челнок приземлился в Нью-Йорке, Ева не просто расслабилась; ей казалось, что она проспала целые сутки. Впрочем, если женщина не расслаблялась, сыграв с Рорком в «криббидж», – значит, с ней было что-то не так.
Ева позволила Рорку сесть за руль машины, оставленной ею на его личной стоянке. Нужно было заехать домой, позвонить в управление, потормошить тамошних сонь и сообщить им, что она вернулась и приступила к исполнению своих обязанностей.
– Перед выходом на работу ты могла бы взять пару часов личного времени и поспать.
– Моя квота давно исчерпана. Но это неважно. Я прекрасно себя чувствую. – Ева посмотрела на мужа. – Мы прекрасно себя чувствуем.
Рорк, лавируя среди машин, спозаранку выехавших на улицу, сжал ее руку:
– Это точно. Я давно не ощущал себя таким бодрым. Мне тоже не терпится вернуться к работе.
– Хороший признак. Сейчас мы разбежимся в разные стороны. Ты ничего не хочешь мне сказать напоследок?
Рорк подумал о Грогине и о том, как близок был к тому, чтобы совершить преступление. Преступление, после которого между ним и Евой могла вырасти стена.
– Нет. Хотя постой, есть одна вещь. Оказалось, я на год моложе, чем думал.
– Серьезно? Вот тебе и раз! И что же, это страшно?
– Немножко.
– Ничего, привыкнешь. – Она посмотрела на часы. – Слушай, я высажу тебя у дома, а потом поеду прямо… Проклятие! – выругалась она, услышав сигнал вызывного устройства.
– СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ЛЕЙТЕНАНТА ЕВЫ ДАЛЛАС.
– Даллас слушает.
– ИСТ-САЙДСКИЙ ЦЕНТР ЗДОРОВЬЯ, ВТОРОЙ ЯРУС ПОДЗЕМНОЙ АВТОСТОЯНКИ. ФАКТ УБИЙСТВА ПОДТВЕРДИЛ НАХОДЯЩИЙСЯ ТАМ КАПИТАН РАЙАН ФИНИ.
– Еду. – Ева дала отбой. – О черт, черт, черт! Я думала, у меня еще есть время… Рорк, мне придется высадить тебя.
– Я тебя отвезу. Позволь мне сделать это, – сказал он, не дав ей возразить. – Позволь сделать то, что я могу.
ГЛАВА 19
Завывали сирены, на крыше «Скорой» бешено вращался маячок. Так всегда бывает, когда кто-то попал в беду. Но Алисия Дилберт больше не нуждалась ни в сиренах, ни в маячках; ее беды закончились.
Место уже оцепили, и копы занимались своим делом. В воздухе стояло марево. Вентиляционные люки метро изрыгали горячий воздух, от которого становилось еще жарче. Предприимчивый разносчик, остановившийся на углу, бойко продавал кофе и сандвичи с яичницей копам и фельдшерам, хотя и те и другие наверняка знали, как это вредно. В воздухе висела вонь яичного эрзаца, шипевшего на гриле, запах мужского пота и больницы.
«Если не поднимется ветер и эта проклятая августовская жара продлится еще несколько дней, город утонет в собственном поту», – подумала Ева, выйдя из машины, и присела на корточки рядом с Фини, осматривавшим труп.
– До меня дошел слух, что ты вернулась, поэтому я не стал увозить тело. – Он кивнул Рорку, который остановился у края оцепления. – Вы быстро обернулись.
– Ага. У нас все в порядке. Вернее, у него. Черт побери, Фини! Черт побери… Мне следовало быть здесь.
– Это бы ничего не изменило. Сама знаешь, он бы не проскользнул мимо нас. Просто на этот раз не взял фургон. Никто к нему не приближался.
– Она мертва. Значит, как-то он мимо нас проскользнул. – Ева надела очки-микроскопы и изучила аккуратную дырочку в груди и еле заметные синяки на запястьях. – Он придерживается того же способа. Видишь, ей он тоже придавал позу. Когда Морс получит тело, он наверняка найдет и другие следы от проволоки.
– Да, и все-таки на этот раз он слегка нарушил порядок. – Лицо Фини оставалось бесстрастным, но в глазах полыхал гнев. Он полез в пакет с вещественными доказательствами и достал оттуда сложенную записку. – Она держала вот это. На конверте написано твое имя.
Ева развернула записку и прочитала:
«Лейтенант Даллас, вы ничего не понимаете! Как вам не стыдно? У вас узкий кругозор. А у меня широкий. Вы видите здесь только жертву, но вы ошибаетесь. У нее был дар, редкий дар, и небольшая жертва понадобилась, чтобы этот дар достался всем остальным.
Я знаю, вы считаете меня чудовищем. Найдутся люди, которые согласятся с вами и проклянут меня. Но громадное большинство увидит и, в конце концов, поймет красоту и силу искусства, которое я открыл.
Я делаю это не только для себя, но и для всего человечества.
Ее свет был и остался ослепительным. Надеюсь, в один прекрасный день вы это увидите.
Вы видите в происходящем только смерть. Но в один прекрасный день останется только жизнь. И свет.
Я почти достиг этого».
– Да, почти достиг, – пробормотала Ева и сунула записку в пакет. – Фини, у меня узкий кругозор, и, тем не менее, я вижу красивую чернокожую девушку примерно двадцати лет, в медицинском халате. Рост – примерно сто шестьдесят пять, вес – шестьдесят килограммов. Никаких следов насилия.
Она снова наклонилась и повернула руку девушки ладонью вверх.
– Небольшое круглое отверстие от шприца на правой ладони. «Привет, как я рад тебя видеть…» – что-нибудь подобное сказал этот ублюдок, пожал ей руку и ввел транквилизатор. На ней халат, так что она либо пришла на смену, либо уходила. Известно, кто она?
– Студентка медицинского факультета. Работает здесь сменной сестрой. Ее дежурство закончилось в десять. Есть показания сотрудников, видевших, как она уходила.
– Угу… – Ева продолжала осмотр. Красивое лицо, тонкие черты, высокие скулы. Пышные черные кудри, аккуратно перехваченные лентой на затылке. Три заклепки в каждом ухе. – Здесь полно народу. Было очень рискованно подбирать ее прямо у центра здоровья в десять вечера. У тебя есть ее домашний адрес?
– И ее, и всех остальных. – Фини помнил адреса наизусть, но все равно достал электронный блокнот. – Алисия Дилберт, двадцать лет. Студентка медицинского факультета Нью-Йоркского городского университета. Живет на Шестой Восточной, всего в трех кварталах отсюда. Ближайший родственник – брат, Уилсон Бакли.
– Что? – Ева вскинула голову. – Что ты сказал?
– Ближайший родственник – Уилсон Бакли.
– О черт! – Она стала массировать затылок. – Черт побери, Фини, это мой друг!
Сделав все, что было можно, Ева подошла к Рорку, рядом с которым уже стояла Надин.
– Ни о чем не спрашивай, – предупредила Ева, не дав Надин открыть рот. – Когда смогу, все расскажу сама.
Выражение лица Евы заставило Надин смириться и кивнуть:
– О'кей. В десять, Даллас. В десять утра мне понадобится нечто большее, чем официальное заявление.
– Когда смогу, – отрезала Ева. – Он прислал тебе сообщение в шесть ноль-ноль?
– Да, как всегда. Даллас, я выполнила свой гражданский долг и все отдала Фини.
– Да, знаю. Надин, пока мне нечего тебе сказать. – Ева пригладила волосы.
«Что-то случилось, – подумала Надин. – Что-то плохое».
– Ты в порядке? – она погладила подругу по щеке. – Не для протокола, Даллас. Что произошло?
Но Ева только покачала головой:
– Не сейчас. Мне нужно известить ближайшего родственника. Не хочу, чтобы ее имя прозвучало в эфире до того. Можешь получить официальное заявление у Фини. Он еще побудет здесь, а мне надо ехать. Рорк…
– Почему ты ничего ей не сказала? – спросил Рорк, когда они пробирались сквозь шумную толпу к ее машине. – Что от этого изменится?