Ева задумалась, а потом повернулась к помощнице:
– Хорошо. Чертовски хорошо! Значит, ему нужны рамки. Где он их берет? Заказывает в местных мастерских? Или выписывает откуда-то? Ему нужно все самое лучшее, верно? Лучшее из того, что он может себе позволить. Много рамок. Возможно, одинаковых. Стиль у него особый – значит, и рамки должны быть особыми. Найди мне для начала десять лучших мастерских в городе.
– Есть, лейтенант… Куда мы? – спросила Пибоди, когда Ева отъехала от тротуара.
– Ко мне домой. Там техника лучше.
– Ого! – Пибоди и не пыталась сдержать улыбку. – Прошу прощения, и еда тоже… Ой! – Небо расколола молния, и Пибоди вздрогнула. – Ничего себе… Вы залезали в детстве под одеяло и считали секунды между вспышкой и грохотом?
«Пибоди повезло, что в детстве у нее было одеяло, – подумала Ева. – В те времена грозы были не самым страшным в моей жизни».
– Нет, – отрезала она.
– А мы – да. Иногда я делаю это и сейчас – по привычке. Вот так… – Она дождалась следующей вспышки и начала считать вслух: – Один, два, три… Ба-бах! – Пибоди слегка вздрогнула. – Очень близко.
– Если ты слышишь разряд – значит, бояться нечего. Мастерские, Пибоди!
– Прошу прощения, сейчас. Три на севере, одна в центре, две в Сохо, одна в Трибеке…
– Оставь только те, которые расположены возле автостоянок или университетов. В радиусе пяти кварталов.
Пока Пибоди работала, Еву посетила новая мысль, и она позвонила в «Портографию».
– Позовите Хастингса.
– У него съемка, – с нескрываемой неприязнью ответила Люсия и чопорно добавила: – Я буду рада принять для него сообщение.
– Он подойдет, иначе я приеду и сама вытащу его из студии. Выбирайте.
Люсия недовольно фыркнула, но переключила телефон в режим ожидания. Ева услышала какую-то музыку, потом в трубке раздался раздраженный голос мастера:
– Какого черта?! Я задушу вас во сне!
– Чертовски глупо говорить такие вещи копу, дружище. Где вы берете рамки?
– Что? Что?
– Перестаньте. Рамки. Где вы берете рамки для своих фотографий? Для ваших личных работ?
– Откуда я знаю, черт побери?! Проклятие, их приносят снизу! Люсия, разве эти проклятые рамки не снизу?
– Знаете, Хастингс, вы начинаете мне нравиться. Я тоже не люблю, когда меня отрывают от работы. Вы используете проклятые рамки, которые приносят снизу, для фотографий, висящих у вас в галерее?
– Не знаю. Не знаю! – Не будь Хастингс лысым, он, наверное, начал бы рвать на себе волосы. – Если я выясню, вы оставите меня в покое?
– Возможно.
– Я перезвоню, – бросил он и дал отбой.
– Да, он определенно мне нравится.
Хастингс перезвонил, когда Ева въезжала в ворота.
– У нас есть все виды этих проклятых рамок. Девать некуда. Но для галереи мы их не используем. Люсия говорит, что ими пользуются все, а нам нужно что-то неповторимое. Свои рамки мы выписываем аж из Хельсинки.
– Из Хельсинки… – повторила изумленная Ева.
– Спокойные, простые. Скандинавский стиль. – Он улыбнулся, что с Хастингсом случалось редко. – Идиотизм, но делать нечего. Спецзаказ в фирме, которая называется «Кехис». Теперь все?
– Пока все.
– И слава богу! – Хастингс бросил трубку.
– Я обожаю этого человека… Пибоди!
– Уже ищу. Данные на «Кехис» сейчас придут.
– Займись ими.
– Я, мэм?
– Это твоя ниточка. Вот и тяни ее. – Ева выскочила из машины и помчалась к дому под проливным дождем.
Добравшись до вестибюля, она встряхнулась, как собака, и начала снимать жакет, успевший промокнуть насквозь. И тут из безукоризненно чистого коридора донесся голос, полный праведного гнева:
– Прекратите немедленно! Это дом, а не купальня!
Ева держала в руке мокрый жакет и смотрела на приближавшегося Соммерсета. Он сильно хромал, опирался на трость, но выражение лица было прежним – чопорным и осуждающим. Через его руку были переброшены два полотенца.
– Если вы способны передвигаться на этих уродливых палках, которые называете ногами, то почему вы еще здесь?
Соммерсет протянул Еве полотенце, а затем ловко забрал у нее жакет.
– Я уезжаю в свой заслуженный отпуск утром. Вы оставили лужу на полу.
– У меня от вас в ушах звенит. – Ева пошла к лестнице, но тут в вестибюль влетела Пибоди.
– Соммерсет! – Радость, прозвучавшая в ее голосе, заставила Еву закатить глаза. – Ой, до чего же здорово, что вы уже встали! Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, неплохо. – Он протянул Пибоди полотенце. – Сержант, вы промокли. Я принесу вам сухую одежду, а сам займусь вашей формой.
– С удовольствием! – Пибоди осеклась, услышав, что Ева издала звук, похожий на утробное рычание. – Я промокла насквозь и могу простудиться, – начала оправдываться она. – Не хочется болеть во время расследования. Тем более что в свободное время я занимаюсь, как проклятая.
– Разве я что-то сказала?
– О да! Вы сказали многое.
Ева смерила помощницу долгим бесстрастным взглядом, от которого у Пибоди волосы зашевелились на голове. Но она не дрогнула.
– Я хочу переодеться во что-нибудь красивое, удобное и сухое!
Пибоди отвернулась и пошла в спальню, а Ева из чувства противоречия бросила мокрую одежду на пол и отправилась в ванную. Пусть старик почешет свою костлявую задницу… Она натянула майку, джинсы, снова надела портупею и решила, что этого достаточно.
Решив дать Пибоди время передохнуть, Ева зашла к Рорку. Когда он поднял глаза и улыбнулся, у нее отлегло от сердца.
– Привет, лейтенант.
– Привет, штатский. – Может быть, ей и самой следовало передохнуть. Она обошла стойку, наклонилась, взяла в ладони его лицо и прижалась губами к губам.
– Ну, раз так… – Рорк попытался посадить ее к себе на колени.
– Эй, эй, это все!
– Значит, ты пришла, чтобы помучить меня?
– Угадал. Что у тебя есть для меня?
– В мозгу крутится очень грубый ответ. Но если ты имеешь в виду мое маленькое домашнее задание, а не…
– Именно это я и имею в виду. – Ева присела на край стойки и посмотрела Рорку в лицо. Было приятно видеть, что напряжение оставило его. – Пибоди работает над идеей, которая пришла ей в голову. А я провела целый час, работая над своей собственной, но так ничего и не нашла.
– Не знаю, смогу ли я что-нибудь добавить к этому. Я воспользовался твоим советом и кое-кого подмазал. Мне назвали несколько имен, но среди этих людей нет никого, похожего на твоего подопечного.
– Кажется, я теряю квалификацию. – Ева слезла со стойки и подошла к окну, за которым все еще бушевала гроза. – Никак не могу сосредоточиться.
– Если так, то в этом виноват я.
– Виноват не ты, а то, что живет у меня в мозгу.
«Значит, я там не живу?» – подумал Рорк и нахмурился.
– Я мешаю тебе.
– Странно, – не оборачиваясь, сказала она. – Десять лет я была вполне приличным копом, пока на горизонте не появился ты.
– Я не солнце, чтобы появляться на горизонте. Не сомневаюсь, что без меня ты продолжала бы оставаться не просто приличным, а выдающимся копом. Но я тебя отвлекал. Это факт. Тревога за меня мешала тебе сосредоточиться на расследовании. Мне очень жаль.
– А как же ты? Разве тревога за меня не отвлекает тебя от дел?
– Я хочу тебе кое-что сказать. Посмотри на меня. – Когда Ева обернулась, Рорк продолжил: – Каждый раз, когда ты надеваешь портупею с кобурой и выходишь из дома, я разрываюсь между гордостью и страхом. Каждый раз. Но я не хочу, чтобы было по-другому. Хочу, чтобы ты оставалась такой, какая есть. Иначе нам было бы трудно друг с другом.
– Я знаю, что быть мужем копа нелегко. Но ты хорошо справляешься с этим делом.
– Спасибо. – Он снова улыбнулся. – А ты хорошо справляешься с ролью жены бывшего уголовника.
– В таком случае, да здравствуем мы!
– Для меня очень важна возможность участвовать в твоих делах. Даже просто слушать тебя. Но когда я что-то делаю, это доставляет мне громадное удовлетворение.
– Можешь не говорить.
– Я скрывал от тебя свои проблемы, чтобы не отвлекать от расследования. А на самом деле отвлекал именно потому, что не поделился с тобой. Если бы мы действовали рука об руку, дело было бы давно закрыто. Когда у меня снова возникнут неприятности, можешь быть уверена, что ты узнаешь о них тут же.
У Евы приподнялся уголок рта.
– Звучит неплохо. А если снова начнешь скрытничать, я буду бить тебя, пока не расколешься.
– Согласен.
– Ну а теперь посмотрим на имена.
Он вывел список на настенный экран.
– Ни одного мужчины нужной возрастной группы. Никого с серьезными мозговыми проблемами. На всякий случай я включил сюда тех, кто умер недавно от опухоли мозга.
– Может быть, это не мозг. Может быть, какая-нибудь другая часть тела.
– Я предусмотрел такую возможность. Но в данном центре здоровья вообще нет смертельно больных пациентов мужского пола. Я могу подкупить людей в других центрах, однако на это уйдет время. Куда проще и быстрее получить доступ к медицинским карточкам пациентов других больниц и клиник.
Ева уже думала об этом. Ей не раз приходилось просить мужа перейти черту, и она была готова сделать это снова. Но даже искусному Рорку понадобится несколько часов, если не дней, чтобы получить несанкционированный доступ к файлам многочисленных медицинских учреждений города.
У нее было плохое предчувствие. Интуиция подсказывала, что медлить нельзя.
– Пока что будем играть по правилам. Более или менее.
Ева пробежала глазами список. Люди умирали, но их убийцу нельзя было поймать и посадить за решетку. Убийцей было их собственное тело, судьба или просто невезение. Опухоли, возникавшие в неудобных местах, распространявшиеся, расползавшиеся и неотвратимо надвигавшиеся на мозг.
Наука продвинулась достаточно далеко, и, если опухоль была обнаружена вовремя, если у пациента была нужная медицинская страховка или приличный счет в банке, лечение помогало. «Но часто бывает слишком поздно», – думала Ева, читая список. До сих пор ей и в голову не приходило, что смерть может пожирать человека изнутри.