– Арн, сколько лет, – улыбнулся Змай и тут же вскочил с места. – Садись поближе к костру… и к нашей Мельце.
Чародейка сдержанно улыбнулась.
– Угощайся, – она протянула гостю ложку, но тот помотал головой:
– Уже поел. А от напитка не отказаться.
Он сел между Мельцей и Велгой, быстрым, но цепким взглядом оглядел обеих. Гребцы напряжённо молчали. Двое из них наполнили миски похлёбкой и отсели от костра. Гостю, кажется, никто не был рад, кроме Змая.
– Далеко вы? Мельця так и не сказать, – Арн делал вид, что ничего не замечал и с неприкрытым вниманием рассматривал чародейку.
– Сначала в Щиж, потом в Ниенсканс, – Змай протянул ему свою кружку с брагой. – Ищем одного мальчишку, его похитил фарадал. Ушёл на север по реке. Не встречали?
– А, этого… так он утоп.
– Что?
Велге показалось, что её оглушили. Дождь затихал, буря уходила дальше на юг, в Старгород, но в ушах гудело, словно молния ударила прямо сюда, под навес. И даже Мишка вдруг проснулся и поднял взгляд на Велгу.
– Рыжий такой, лет девяти, – продолжил Арн. – Я уже рассказывал Мельце: мы его из реки выловили прямо у Щурова камня. Фарадала не стали, он застрял между корягами. Мы побоялись, что сами затонем. А мальчишку попросили на волочке похоронить. Да и… кто бы согласился хоронить фарадала у своего дома? Пусть лучше его рыбы съедят. А вам он зачем?
Велга ничего не ответила. Её знобило, хотя она сидела рядом с огнём. И мир вокруг сомкнулся. Никого не осталось. Одна Велга.
Старгород
Тела сбросили в воду. Рано или поздно река должна была вернуть их. Свет месяца отражался серебряной битой монетой на рябой поверхности Вышни.
Двое ушкуйников, что оказались поумнее и не стали сопротивляться, сидели на другом конце ушкуя, оцепенев от страха.
– Плоть – земле, – пробормотала Галка. Она ждала, что брат откликнется, но он на этот раз молчал, и ей пришлось продолжить самой: – Душу – зиме.
– Ладно, – Белый устало протёр лицо ладонью. – Давай прощаться.
В сумраке он хорошо увидел, как упрямо нахмурилась сестра:
– Зачем?
– Ты же останешься искать Кажимежа.
– А-а…
Глаза её скосили к носу.
– Я с тобой.
Чуть присев, Белый попробовал заглянуть ей в глаза.
– Это зачем ещё?
– Ну-у… это… я…
– Извините, – вдруг проблеял за спиной один из ушкуйников, – а что с нами теперь будет?
– Заткнись, – огрызнулся через плечо Белый и снова внимательно посмотрел на сестру. – Галка, какого хрена? Что ты опять натворила?
– Ничего, – пробубнила она, отчего стало не по себе.
– Что. Ты. Натворила?
– Ничего, говорю же!
– Хватит темнить, Галка. На кой хрен тебе валить из Старгорода, если твой договор здесь?
– Потому что он не здесь.
Он схватил её за ворот, встряхнул, заставляя посмотреть себе в глаза.
– Кто твой договор?
– Что?.. Как ты?
– Я с самого начала знал, что ты врала про Кажимежа. Кто твой договор?
Тонкие губы сестры изогнулись в злой кривой усмешке.
– А сам как думаешь?
– Велга, – проговорил едва слышно Белый. – И Кастусь. У тебя же два договора?
Она молчала.
– Два?!
Отвечать сестре не пришлось. Он и так всё понял, отпустил её.
– Кто твой заказчик?
– Откуда мне знать, – она сердито одёрнула одежду, поправляя накидку. – Кто-то. Ни тебя, ни меня не касается. Главное, что платят.
– Чтоб тебя, Галка.
Он взялся за весло не оборачиваясь, зная, что от сестры уже не избавиться.
– Велга моя, – холодно произнёс он. – И мальчишка тоже.
Спорить Галка не стала.
Окровавленные, покусанные клинками тела закачались на волнах, когда вёсла ударили о воду. Грести вдвоём с Вадзимом было сложно: гусляр был не силён.
– Стоило оставить ушкуйников в живых, – тяжело выдыхая, произнёс Вадзим. – Ещё вон и… – он пыхтел при каждом движении, – гроза собирается.
– Они бы так просто не сдались. Одним ножом таких не запугаешь. Ушкуйники – бывалые люди.
– Стоило найти обычных гребцов, а не речных разбойников, – процедил Белый. – Галка, я же умолял тебя заплатить. Просто заплатить…
– Ты представляешь, какую цену все заломили? – возмутилась сестра. – А я нашла тебе бесплатную лодку.
– Ты убила её хозяев.
– Ох, прости, как же это я? Чтоб Создатель меня покарал. Чтоб руки у меня отсохли…
– Это у нас руки отсохнут, пока мы догребём до места. Сама садись теперь на вёсла.
– А чего это я? – насупилась сестра.
– А того, – громко выдыхая и загребая воду вёслами, сказал Белый, – что это ты зарезала двух гребцов.
– Они сопротивлялись, – обиженно, точно маленький ребёнок, пожаловалась Галка. – Если бы согласились нас отвезти, не пришлось бы никого убивать.
Огни ночного Старгорода сверкали по двум берегам Вышни. Небольшое судно, принадлежавшее прежде ушкуйникам, а теперь ставшее для них же тюрьмой, медленно уходило на север.
– Теперь смотри, чтобы они не зарезали нас во сне, – предупредил Белый, оглядываясь на гребцов. – Эй, ребята, будете смирно себя вести?
– Мы же не дураки, – мрачно ответил один из ушкуйников. – Вы нам всё доходчиво объяснили.
– Вот видишь, – довольно цокнула языком Галка. – Они всё поняли.
Белый удобнее перехватил рукоятку весла. Его руки не привыкли к такой работе.
– Могли всего лишь доплатить…
– Ещё чего. Зачем деньги тратить? А эти никуда не сбегут. От нас – только в воду.
Вадзим промолчал, но вид его говорил о многом. Он, верно, думал, как бы самому сбежать. Он дал клятву стать Клювом госпожи: говорить от её имени и следить за выполнением договора. Его дело – заключать сделки, а не грести. И уж тем более не прятать тела.
С севера, куда они направили ушкуй, донеслись раскаты грома.
– Гроза собирается, – пробормотала Галка.
– Да что ты говоришь? – наигранно удивился Вадзим. – Какая прозорливость. А почему ты с такой прозорливостью не догадалась, что если убить двух гребцов, то грести придётся нам?
Пока мужчины сидели на вёслах, сестра оставалась без дела и наблюдала за ними.
– Чем-то недоволен?
– Нет, что ты! – с наигранной радостью воскликнул Вадзим. – Всё прекрасно. Я мечтал гоняться по деревням и весям за какой-то девкой, которую вы вдвоём не можете убить.
– Без тебя мы бы не справились, Вадзим, – тяжело дыша с непривычки, произнёс Белый. – Гребцов должно быть не меньше четырёх…
– Наверное, поэтому их и было четверо! Пока эта пришибленная их не зарезала.
– Я же сказала…
– Заткнитесь, – прорычал Белый, и на ушкуе мгновенно наступила тишина.
По правому борту проплыли огни старгородских усадеб. Там, где прежде стоял дворец Буривоев, было темно.
– Нечего шуметь, – тише добавил Белый. – Ночью на воде звуки далеко разносятся.
Мерно ударяли вёсла. Скрылся из виду Старгород, и всё вокруг погрузилось в кромешный мрак. Один только Белый мог разглядеть тёмную реку и безлюдные берега. Вдалеке на деревьях мелькнули белые, искрящиеся холодным лунным светом тени. Приближалась русалья седмица. Скоро духи Нави обретут свою силу.
Всё ближе раздавались раскаты, и ветер крепчал. Их небольшой ушкуй, на котором обычно разбойничали старгородские ушкуйники как раз потому, что он был лёгкий и быстрый, начало мотать по волнам.
– Нужно причалить, – нерешительно раздалось из-за спины. – В бурю нельзя… перевернёмся.
Белый обернулся на одного из двух выживших ушкуйников. Галка всё же была бешеная. Безрассудная. Вместо того чтобы заплатить, она убила двух человек, и мало того что оставила их без гребцов, так и обрекла всё дело на провал. Теперь выжившие попытаются сбежать или напасть, когда остальные потеряют бдительность. Ещё и Вадзима пришлось взять с собой, чтобы помог грести. Ничем хорошим это закончиться не могло.
– Недалеко мы ушли, – вздохнул Белый, оглядываясь по сторонам. С одной стороны был большой, покрытый мхом камень. – Вон, берите правее.
Ушкуйники были опытные, несмотря на темноту, они узнали берег.
– Господин, – сказал тот, что был побойчее, – а может, к другому месту.
– А что с этим не так?
– Так это… Щурово городище.
– Что?
– Щурово городище, – повторил ушкуйник и на мгновение убрал руку с весла, чтобы осенить себя священным знамением, коснулся лба, губ и груди. – Там когда-то Щур правил. И сейчас туда добрые люди не заходят.
– Хорошо, что мы не добрые, правда? – оскалился Белый. – Греби.
Уже совсем стемнело, и ветер рвал парус, когда они сошли на берег. Поднялись волны, лупили безжалостно, резко, всё норовя сбить с ног. Вчетвером мужчины вытащили ушкуй на берег, прямо к камню.
Блеснула молния, и вырезанный на камне ящер вильнул им хвостом. Белый смерил его холодным взглядом, вытащил нож, провёл по ладони.
На, ящер, пей. Пей и прими гостей.
– Что это? – рядом оказалась Галка.
Она прикрыла голову так, что даже лица её почти не было видно.
– Хозяин местных рек и водоёмов, – разглядывая закруглённый длинный хвост огромного ящера, ответил Белый. – Люди зовут его Щур. Верят, что он обитает в воде и нападает на рыбаков и торговые лодки.
– Ты его видел?
– Не хотел бы я его увидеть. Ему служат местные духи: водяные и русалки. Я слышал однажды, как они шептались…
– И что говорили?
Белый смерил сестру взглядом.
– Да какая разница? Просто не стоит его злить. И вообще не стоит связываться с ним.
Сзади возились гребцы. Они не посмели ни о чём спросить.
До того как пошёл дождь, они все вместе успели установить небольшой навес. Галка развела костерок. Он то и дело норовил потухнуть, и пришлось бежать в лес, собирать ещё не успевший промокнуть валежник. Этого хватило вскипятить воды и напиться кипятка, чтобы не замёрзнуть. Вадзим хотел сыграть, но, ко всеобщему облегчению, побоялся замочить гусли и, обкрутив плотнее в шкуры, спрятал их подальше от дождя.
Ушкуйники молчали. Если бы не дождь, так и вовсе бы отсели подальше. Галка тоже дулась и не хотела разговаривать. Сидела, упёршись локтями в колени, и постоянно чесала запястье. Договор жёг ей руку. Белый был привычнее к боли, почти не замечал её.