– популярно объяснил доктор.
– Ты на черта не клепли, братья коников свели,– сказал Коломиец.– Хотя… не знаю. Вот в Африке я бы такому не удивился, но чтобы у нас…
– А ногу-то тебе кто отрывал?– спросил доктор.– И не в Африке…
– Ну, это другое,– засомневался Коломиец.
– Удивляюсь я твоему скептицизму, Женя,– сказал Крис, глядя в потолок.– Ты бы после того должен был или в монастырь податься, или каким-нибудь гуру заделаться. Видно, верно говорят: хохол прежде черта родился…
– Ты не отвлекайся,– сказал Коломиец.– Дело надо делать. Воны хочуть поженуть вэлыку хвылю. У твоего же братца в министерстве неприятности будут.
– Он-то отмажется,– сказал Крис.– Вечный заместитель. На них, падлах, все и держится… А ридна мова у тоби, товарышу Коломийцю, дуже погана, як у самого Кучмы…
– Да с вами, москалями, повяжешься…
Все замолчали. Из кухни вышла Хасановна с подносом. Стаканы были, конечно, граненые, с пузырьками, зато в серебряных подстаканниках. К чаю она, в честь Ираиды, подала варенье. После ритуальных прихлебываний и причмокиваний доктор задумчиво сказал:
– Чай бывает питьевой и технический…
– То вы на бессонницу жалуетесь, а то настоящего чаю требуете,– сказала Хасановна.
– А-а,– оживился доктор.– Все равно нам не спать, так что и правда, заварите-ка нам, Дора Хасановна, вот именно настоящего, чтоб лом стоял…
– Как хорошо, что девушку завели,– сказала Хасановна.– Хоть без мату пожить… При Никите вашем допустили эту антинародную привычку!
– Я, собственно, лом только и имел в виду,– стал оправдываться доктор.– Ну, Хасановна, настоящий чай! Вы же помните, что такое – настоящий! Бессонные ночи в наркоматах и все такое…
– Тогда людей кто попало не убивал, государственный был порядок…
С этим она повернулась и ушла на кухню.
– И еще одно,– сказал доктор.– Существенное. Отчего мы такие вареные? Вагоны не разгружали, кровь не сдавали… В геопатогенные зоны я не верю…
– Возможно, придется поверить,– сказал Крис.– С наскоку нам это дело не одолеть. Придется собирать рассеянный материал, его должно быть много. Может быть, слишком много. Есть у меня такое предчувствие. На крышу бы сбегать, да сил сегодня нет…
– А что у вас на крыше?– спросила Ираида.
– Астральный пост,– ехидно сказал доктор.
– Этим ученым главное – ярлык приклеить,– лениво сказал Крис.– Просто оттуда, Ирочка, всю Москву видно. А когда видно – тогда и понятно… кое-что …Завтра вместе слазим, покажу.
– Вы лучше сразу договоритесь, за кого она замуж пойдет,– сказала мудрая Хасановна из кухни.– Пока прописку московскую не отменили – пусть все будет по закону.
– Ага, а то я будто сюда невеститься приехала!– сказала Ираида.
– Все леди делают это,– сказал доктор.– Женя, сколько у тебя было жен?
– Богато,– отрезал Коломиец.
– Да ты и родственник,– сказал доктор.– Придется нам разыгрывать девушку в орлянку, как те купцы.
Ираида поднялась.
– Это еще зачем?– спросила она напряженно.
– Власти у нас странные,– объяснил Коломиец.– То нельзя, это нельзя. Хотя по Конституции все можно. Но, чтобы в конфликт не вступать, мы все делаем как бы по-ихнему. И они довольны, и мы. Ты, Ирка, главное, не беспокойся. Это называется фиктивный брак. Люди при нем иной раз только на разводе и встречаются.
– Вот она, Москва: не душу испоганит, так паспорт!– заявила Хасановна.– А без этого нельзя?
– Можно,– сказал Коломиец.– Но трудно. Иногда, бывает, так тормознет…
– Вы девушку мне не тираньте,– непоследовательно сказала Хасановна.– Может, она сама хорошего человека успеет найти.
– В Москве?– усомнился доктор.
– А что вы имеете против Москвы?– возмутилась Хасановна.– Это сердце нашей Родины…
– Скорее, шанкр,– сказал доктор.– И такие большие шанкры бывают только в России!
– Дора Хасановна,– начал было Крис,– иногда вы меня просто изумляете своей нелогичностью…
Но Хасановна вернула разговор в прежнюю колею:
– У нас на Октябрьской площади старичок один бывает одинокий. С четырнадцатого года.
– С четырнадцатого года одинокий?– испугалась Ираида.
– Рождения четырнадцатого года. В наркомате средмаша был главным секретчиком. Родственников нет, я проверяла. Помрет, наверное, скоро. Квартиру партии завещал…
– Что же вы, Дора Хасановна, сами-то ушами хлопаете?– возмутился доктор.
– Так он же Нину Андрееву поддерживает!– в ответ возмутилась Хасановна.– Подлинный коммунист не вправе связать свою судьбу с гнусным фракционером! Я от скоропалительного брака с троцкистом Флейшманом до сих пор отмыться не могу…
– Строго у вас,– с уважением сказал Коломиец.
«Настоящий чай», наконец, достиг кондиции. Для полной зрелости его сдобрили добрым ирландским виски и вересковым медом.
– Начнем с самого простого,– сказал Крис, отставив пустой стакан.– С самого примитивного. С пещерного. Не кажется ли вам, господа, что физическое наше состояние вполне укладывается в описание встречи простого обывателя с энергетическим вампиром? Только без вампира.
– Не бывает,– сразу сказал доктор.
– Да я знаю, что не бывает. Но описания-то существуют.
– И что из этого?– спросил доктор.
– А то, что неплохо бы нам собрать побольше фактов такого вампиризма и наложить их на карту умертвий.
– Это к колдуну Митрофанову,– сказал доктор.– Он по этой части дока.
– Возьмешь на себя?– спросил Крис.
Доктор кивнул. Посмотрел на часы, потянулся к телефону.
– Не поздно?– спросил Крис.
– А он спит с четырех до семи. Один раз ночью, один раз днем… Иннокентий Михайлович? Добрый вам вечер, Стрельцов беспокоит… Здоров, вполне здоров, чего и вам желаю. Что? Нет, просто устал. Да. Вот он, здесь сидит, привет передает… да. М-м …вот это да. Хорошо. А мы и сами хотим с вами увидеться. Да, по делу. Видите, как удачно сложилось… Господи, да хоть сейчас!– Он усиленно заморгал правым глазом.– Нет, лучше мы к вам. Вдруг ваша картотека понадобится…
Он положил трубку. Обвел всех глазами.
– Я, конечно, могу показаться смешным,– сказал он,– но Митрофанов потерял свой «Ролекс». А я зачем-то потребовал крепкого чаю. Вам не кажется, что это судьба?
– Ну, как решим: выдаем Ираиду за старого большевика или пустим меж себя?– вернулся к забытой проблеме Коломиец.
– Утром разберемся,– сказал Крис.– Это требует мозговых размышлений. В отличие от текущих дел, которые лучше думать ногами.
– Где он живет, ваш колдун?– Коломиец тяжело поднялся, с сожалением ставя на стол второй недопитый стакан.
– В Мневниках,– сказал доктор.– Я дорогу знаю, покажу.
Колдун Митрофанов занимал семикомнатную двухуровневую квартиру в каком-то совершенно рядовом обшарпанном доме. Все окна его квартиры были забраны фигурной ковки решетками с семилучевыми звездами в центре и стилизованными залманами в углах.
Если бы не слава лютого бабника («Избавляю от бесплодия по фотографии!»), Митрофанов сошел бы за евнуха: у него был скошенный подбородок, круглое доброе лицо и высокий вкрадчивый голос. Халат был соответствующий, войлочно-зеленый, с золотыми кистями и золотым орнаментом по обшлагам и полам; в таком халате его пропустили бы в любой гарем Абу-Даби… и напрасно, ох, напрасно…
От прочих российских колдунов Митрофанов выгодно отличался биографией. До семьдесят девятого года он был вторым секретарем Пензенского обкома, но после отравления грибами и неоднократной клинической смерти осознал высшие истины, закопал в лесу партбилет и начал прорицать и врачевать. Руку он набивал на бывших товарищах по партии, поэтому даже в советские времена милиция его не трогала…
– О-о, целая делегация!– воскликнул он, встречая гостей.– И юная красавица с вами! Позвольте представиться: Иннокентий. Для друзей Кен. Наверное, вам уже сказали, что я колдун?
– Сказали,– кивнула Ираида,– как без этого?.. Я – Ираида. Для друзей.
– А живых врагов у нее нет,– сказал доктор.
– Вообще-то я колдунов видела… – протянула Ираида с сомнением.
– Где?– живо заинтересовался Митрофанов.
– Гусары, молчать!– торопливо сказал доктор.
– И правда, помолчите-ка,– нагрубил всем Крис, обвязал лоб хайратником и медленно двинулся по комнатам.
Все послушно сидели и ждали, и даже Митрофанов стал робок и тих.
– Иннокентий Михайлович!– донеслось вдруг из дальней комнаты.– Расскажите-ка анекдот!
– Какой?– с готовностью подскочил Митрофанов.
– А какой в голову придет.
– Ну… так сразу и не вспомнишь… Про колдунов или так?
– Все равно.
– Э-э… А как быть с дамой?
– Вы рассказывайте, и все. С дамой потом разберемся.
– Понял. Значит, так. Подарил грузин сыну к совершеннолетию пистолет – золотой «магнум». Через неделю спрашивает: «Гиви, ты ухаживаешь за своим оружием?» Гиви отвечает: «Он мне надоел! Я его у Дато на «Ролекс» сменял».– «Ты дурак, Гиви. Однажды ночью к тебе в дом придет человек и скажет: «Я твоего папу мотал, я твою маму мотал, я тебя самого мотать буду!» И что ты ему ответишь? Полвторого?»
– Ага! Эпическая сила! Часы лежат на книжной полке – там где-то рядом то ли романы о Бонде, то ли видеокассеты. Вы совали руку в какую-то глубокую дыру…
– Уп!..– втянул воздух Митрофанов. Он торопливо побежал куда-то в прихожую, зашлепал вверх по лестнице и через две минуты вернулся сияющий, застегивая на запястье золотой браслет.
– Может, еще чего поискать?– хмуро предложил Крис, окидывая взглядом перенасыщенное предметами жилище колдуна.– Телевизор не пропадал?
– А,– махнул рукой Митрофанов,– плевать. Разве что юность моя пропала… – и подмигнул Ираиде.– Что я вам должен?
– Попробуем по бартеру,– сказал Крис.– Вы энергетическим вампиризмом одно время занимались?
– Давно это было,– вздохнул Митрофанов.– Но способность эту я по болезни утратил и потому-то и из партии ихней вышел. Какой прок?..
– Я в другом смысле. Вы же потом защиту людям ставили…
– Ну да, конечно. Вам тоже надо?