Ираида дернула за край драпировки-кровли, что-то с паутинным звоном полопалось наверху, и плечи шамана накрыло белым шелком. Четверо «рабов», до того стоявшие неподвижно, бросились к Ираиде. Девушки в кольцах с визгом метнулись куда-то за помост.
Кот, все это время ведший себя смирно, вдруг забился; шаман сунул его под мышку и обхватил голову, будто готовясь оторвать… Кот заорал.
– Ну вот что!– закричала Ираида.– Дай сюда животное! Ты, чумазый!
Доктор и Сильвестр пытались пробиться на крик, расталкивая плотно сбившихся зрителей, и опоздали, конечно же: раздался смачный удар, и один из «рабов», взмахнув кандалами, рухнул в толпу и повалил кого-то еще. Женщины завизжали. Эшигедэй, возвышаясь над всеми, сделал хищный руководящий знак.
Ираида рванула черное полотнище, застилающее помост, и шаман еле удержался на ногах; фаллическая шапка свалилась с его головы, бубен брякнул возмущенно и жалко.
Тут же над головами взметнулись кулаки.
– Женщина, что вы себе позволяете!..
– Ах ты тварь!..
– Держите же ее!..
– Ой… о-у-у!..
– Заходи сле…
– Отпусти-и, су-ука… эп!..
– Ёпрст!..
Все эти возгласы перемежались короткими тугими звуками ударов, и когда доктор пробился наконец к месту побоища, то противников Ираиды он уже не застал.
Сама воительница, держа за шкирку спасенного кота (бедняга зажмурил глаза и поджал лапы и хвост), пританцовывала в боксерской стойке, неся правую руку на отлете. Платье ее было разорвано до пупа, и далеко не все прелести оставались доступны лишь воображению. Одним лишь взглядом она отшвыривала тех, кто не успел – а теперь уже и не стремился – вступить в бой. Поняв, что на этом фронте противников у нее не осталось, Ираида развернулась к шаману…
Тот дернулся назад, но взял себя в руки, положил жезл на сгиб локтя – и медленно зааплодировал ей. Висящий на согнутых пальцах бубен поддакивал. И тут же аплодисменты подхватили зрители.
– Вы великолепны,– гортанно проговорил шаман.– Вы незабываемы.
– А ты сволочь, чумазый,– презрительно сказала Ираида.– Сам лег, чтоб не били? Ну, до следующего раза… Ваня, подержи кота,– она сунула зверя доктору и попыталась запахнуть платье. Кот тут же взлетел из докторовых рук, описал параболу, врезался в толпу – и по головам, плечам, взметнувшимся локтям умчался куда-то с визгом. Доктор скинул пиджак, набросил на Ираидины плечи и повел ее к бару.
Ираида и у стойки, глотая большими глотками какой-то слоеный коктейль, мгновенно поданный восхищенным барменом, продолжала тихо бушевать, но тут вдруг раздался нарастающий рев мотора.
В слегка заадреналиненном сознании доктора этот звук ассоциировался с пикирующим вертолетом, он машинально поднял голову; в эту секунду размалеванное всякой всячиной витринное стекло за спиной бармена разлетелось со звоном, и в зал бешеным носорогом вперся громадный мотоцикл! Он разнес половину стойки, полуразвернувшись, затормозил юзом перед колонной – оба мотоциклиста, водитель и седок, медленно распрямлялись, подобно ежам,– публика оторопело замерла в невозможных позах – Эшигедэй тоже замер с воздетым бубном в руках – у седока в руке вдруг появился большой пистолет – и тут свет погас! Влетевшим следом за мотоциклом тугим комом ветра высадило оставшиеся стекла: они брызнули наружу смертоносным градом осколков, наружу, а не внутрь!
Весь кинотеатр взорвался, лопнул, как чрезмерно надутый мяч, от первого выдоха урагана, засыпав округу битым стеклом и тем самым спасши тех, кто укрывался в нем, хотя бы от этой главной опасности – но внутри пока еще ничего не поняли…
А потом вспыхнула ярчайшая мотоциклетная фара!
Луч презрительно скользнул по лицам и спинам и остановился на шамане. Эшигедэй стоял почти в той же позе, только бубен был у него в одной руке, а второй он как будто ловил перед собой муху.
Ударил оглушительный сдвоенный выстрел. Шаман распластался на своем помосте, потом вроде бы вскинулся – еще раз грохнул выстрел (запах горелого пороха вдруг волной ударил в лицо и сделался тошнотворен),– но оказалось, что это летит черная тряпка, на миг ставшая похожей на шамана, а сам шаман исчез.
А потом доктор услышал голос Криса.
– Дурак!– кричал Крис, пересиливая какой-то рев и грохот.– Дурак, вас же повяжут! Уходим, быстро!.. За мной держись!..
Все мгновенно переменилось, людей валило ветром, воздух ревел. Где-то рядом полыхали сварочные огни, выхватывая из темноты то силуэты, то лица. Город стремительно проваливался во тьму.
Время вновь исчезло…
Беззвучно рухнул огромный тополь. Сучья, похожие на руки, просунулись, дергаясь, в разбитую витрину.
Крис кого-то куда-то волок.
– Ира, со мной!!! И Хасановну!..
– Здесь она!!!
Сцепившись руками, они куда-то пробирались по фойе, ставшему вдруг немыслимо захламленным. Портьеры бились на ветру с пулеметным треском, рвались и исчезали. Какие-то коробки и банки сыпались с потолка.
Что самое непонятное: мигом пропала вся публика. Будто выдуло ее, легкую, ветром; будто была она лишь наваждением шамана и скрылась с ним вместе…
В найденной на ощупь раздевалке без окон, а потому и без ветра доктор щелкнул зажигалкой. Но тут же за спиной его загорелся фонарик, покрыв тенями вздрагивающие стены.
– Я думаю, у нас есть время,– сказал Сильвестр.– В такую погоду милиция сразу делается невыездной. Дора Хасановна, позвольте…
Он обошел доктора, задев его жезлом с двумя змеиными головами, взял из рук Хасановны фонарь и посветил на кого-то. Незнакомое лицо с точным прищуром глаз. И рядом другое, незнакомое тоже – все как бы из запчастей.
– Я понимаю, это и есть те, кого вы ждали увидеть, Кристофор Мартович?
– Больше некому,– сказал Крис и вздохнул.
– Отец Сильвестр,– тихо удивился доктор,– откуда у вас эта штука?
– Обрел,– коротко ответил тот.
Один из чужаков – тот, который из запчастей,– вдруг чихнул. Потом еще раз.
– А вы сами-то кто?– спросил он между чихами.
– Мы-то ладно,– сказала вдруг Хасановна, выступая вперед.– Значит, говоришь, с Марысичкой жалко расставаться было? А я тебе, значит, Фрида Абрамовна?– и с размаху залепила ему звонкую пощечину.
ГЛАВА 13
– Говорить буду я,– заявил Крис,– и вы меня не сбивайте, я и сам собьюсь…
Сидели в квартире отца Сильвестра, по счастью расположенной не так далеко от злосчастного «Алмаза». Поднятая с постели попадья, худощавая и, наверно, очень красивая в нормальной обстановке женщина, обнесла всех крепчайшим чаем, выдала Ираиде длинную шелковую кофту в цветах и драконах и удалилась, сочувственно погладив Сильвестра по плечу. После ее ухода Сильвестр извлек откуда-то плоскую дубовую фляжку и предложил желающим рому. Черный ром, как и чай, был из тех, какие давно уже не делают…
– Значит, так: в каком-то смысле можно сказать, что дело мы завершили. Я точно знаю, что Сережу Коростылева прямо и непосредственно, своей рукой, зарезал шаман, который только что кривлялся перед нами. Я точно знаю, что к этому убийству причастен Ященко, или Яценко, или как его теперь звать… со своими вудуистами, сатанистами, хрен, перец… не разберешь. Я точно знаю, что это Ященко убил Скачка и пытался убить меня – просто так, чтобы не мельтешили. Наконец, я точно знаю, что сами по себе они ни черта не значат и работают на кого-то другого…
Он помолчал и добавил:
– И не за деньги, гады. И не за страх. За что-то обещанное. За что-то очень большое…
И тут заверещал и замигал зеленым глазком телефон. Сильвестр взял трубку:
– Слушаю. Ну… Чего надо? Обслужить? Обслуживаю: сосешь ты болт, в натуре, понял? Сеанс окончен…
Он выключил трубку и развел руками:
– Секс по телефону им подавай…
Доктор оглушительно захохотал. Крис досадливо поморщился.
– Теперь о другом,– продолжал он.– Наши гости из прошлого – и проездом из будущего – утверждают, что этот хренов шаман каким-то боком причастен к грядущему распаду России, новой гражданской войне и в итоге – иностранной оккупации. Он – и еще три десятка личностей, имена и должности которых им сообщил в две тысячи двадцать восьмом году некий аналитик из Сопротивления. Я лично не знаю, можно ли доверять этому аналитику, поскольку… Давайте сейчас пойдем спросим кого-нибудь: кто во всем виноват? Нам такого наотвечают, эпическая сила… Так и здесь: насколько этот аналитик владеет информацией, насколько способен к анализу… извините за тавтологию. Тем не менее…
– Тут это… – встал хронолетчик с лицом из запчастей, Терешков.– Пару слов можно? Дело в том, что список-то… в общем, вы его нам и передали. Через тридцать лет.
И сел.
– Коллизия,– тихо сказала Хасановна.
– Я?– не поверил Крис. Видно было, что он по-настоящему растерялся.
– Да,– кивнул второй хронолетчик, Марков.– Ну, вы постарше выглядели, конечно. Сильно постарше. Но узнать можно. И звали вас…
– Дедом звали,– прогудел Терешков.
– Это надо запить,– веско сказал Сильвестр. Он встал и пошел к бару.
– Ух ты!– вдруг подскочила Ираида.– Крис, ведь получается что? Ты из будущего отправил сам себе послание! Ребята, именно так!..
– И чему тут радоваться?– сказал Крис.– Это ж не поздравительная открытка…
До Ираиды дошло мгновенно. Она в ужасе прикрыла рот ладонью и съежилась.
– Секунду,– сказал доктор.– Ребята, тот Дед, который передавал вам список,– он велел передать его нам?
– Нет,– сказал Марков, и Терешков подтверждающе покивал.
– А зачем это ему надо было?– вяло сказал Крис.– В смысле мне. Если знал, что они так или иначе попадут сюда…
– Ерунда,– сказал доктор.– Если ты считаешь, что встреча была предопределена, то просто нет смысла пытаться что-то изменить. А если знаешь, что события изменяемы,– тогда примешь меры, чтобы письмо пришло по адресу.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что письмо попало тебе в руки случайно.
– Еще не попало,– напомнил Сильвестр, обнося всех коньяком.
– Да, действительно,