– Когда-то мы оба много говорили. – Его голос становится опасно тихим, и мне с трудом удается подавить внезапную дрожь. – Я не занимаюсь благотворительностью.
– Сайт твоей компании утверждает обратное, – возражаю я.
– Помогать больным детям и это – разные вещи.
– Дядя болен, – делаю еще одну попытку достучаться до него. – Очень болен. Если он потеряет лагерь, это лишит его единственного стимула бороться.
– Мне жаль, – это звучит как вежливый отказ.
Слова Кирилла лишают меня последней надежды.
– Лагерь еще можно возродить. Территория, домики – все в хорошем состоянии. Нужно лишь немного вложений и…
Мой голос срывается сначала на шепот, потом окончательно затихает. В наступившей тишине я слышу лишь оглушительный стук сердца и звук копировальной машины где-то в соседнем кабинете. Гордеев молчит. По непреклонному выражению его лица я вдруг ясно понимаю, что он откажет. Наивная вера в то, что сентиментальные воспоминания заставят его вложить деньги в убыточное предприятие, тает как дым. Я ощущаю себя побежденной и раздавленной.
Что ж, по крайней мере, я попыталась.
– Ну, извини, что заняла твое время, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Это было ошибкой.
Кирилл не двигается с места и ничего не говорит. Все время, пока я на ватных ногах иду к двери, я ощущаю на себе его тяжелый, обжигающий взгляд.
Глава 3
Устало опустившись на кровать в дешевом гостиничном номере, я откидываю голову на подушку и закрываю глаза. Позади долгий день. Долгий и утомительный. А завтра мне рано вставать, чтобы успеть на утренний рейс домой. Моя миссия в Москве выполнена. И пусть я ничего не добилась, с таким трудом пробившись в офис «Фьючер Финанс», я сделала все, что от меня зависело.
Сейчас мне не хочется думать, чего мне будет стоить эта попытка в будущем. Точно знаю, что встреча с прошлым не пройдет даром: сердце уже начало мучительно ныть, проснулись воспоминания, которые я так тщательно прятала в укромном уголке памяти, тело словно ожило от долгого сна. И это только начало. Но я ведь с самого начала знала, на что шла, правда? С того самого момента, когда я держала в руках исхудавшую ладонь дяди Димы и обещала ему, что обязательно придумаю, как спасти любимый лагерь, а он мягко попросил: «Поговори с Кириллом. Он тебе не откажет», я знала, что для меня это не будет просто.
Что ж, дядя ошибся. Гордеев мне отказал. Но винить его за это я не могу: я для него никто, лишь девушка, которая когда-то клялась ему в любви, а потом бросила без объяснений. На его месте я поступила бы точно так же. У дяди Димы было больше шансов спасти лагерь, которому он отдал тридцать пять лет своей жизни, если бы он обратился к Кириллу напрямую. А я только все испортила. Снова.
Глаза под закрытыми веками предательски печет, но я не позволяю слезам пролиться. За пять лет я плакала более чем достаточно, а сейчас не нужно грустить: возможно, встреча с этим новым холодным и жестким Кириллом позволит мне оставить связанные с ним воспоминания в прошлом и двигаться дальше. Без сожалений. Без мучительных вопросов «А что… если?» И без «Синички» тоже.
Следующим утром я встаю по будильнику. На автомате принимаю душ, надеваю джинсы и свободный джемпер, прячу вещи и косметичку в дорожную сумку. Впереди у меня поездка на метро, «Аэроэкспресс» и утомительный перелет на юг – как бы ни хотелось мне немного задержаться, чтобы хоть одним глазком взглянуть на достопримечательности столицы, в Краснодаре меня ждет дядя. Новость о том, что с его детищем, детским лагерем, нам все же придется расстаться, я должна преподнести ему лично.
Несмотря на ранний час, метро кишит людьми. Проехав в тесноте несколько остановок до Белорусского вокзала, я поднимаюсь на улицу и, с любопытством глазея по сторонам, беру в уличном кафетерии кофе и круассан. Капучино оказывается приторно-сладким, а выпечка – явно вчерашней. Но я проглатываю все до последней крошки, компенсируя желудку полное отсутствие аппетита накануне: вчера я так волновалась до и после встречи с Кириллом, что одна мысль о еде вызывала тошноту.
Выбросив в урну стаканчик и бумажный конверт от круассана, я собираюсь зайти в здание вокзала, чтобы купить билет на «Аэроэкспресс», но внезапно где-то в недрах моего рюкзака начинает жужжать мобильный. Выругавшись, ставлю сумку на тротуар и лезу за телефоном, недоумевая, кто может звонить мне в такую рань.
Увидев имя и номер абонента, я недоверчиво таращусь на экран и едва не роняю трубку на асфальт. Тот самый номер. Будто из прошлого. Но, господи, что еще нужно от меня Гордееву? Разве вчера он не сказал мне все, что хотел? А если он передумал? Робкие ростки надежды пробиваются в моей душе сквозь вечную мерзлоту, будоража разум. Может быть, он все же решил помочь дяде с «Синичкой»?
Досчитав до трех, я делаю глубокий вдох и отвечаю на звонок:
– Алло.
– Где ты? – раздается в трубке знакомый голос, от которого предательски сосет под ложечкой и становится трудно дышать.
– Я… – рассеянно оглядываюсь по сторонам. – На площади рядом с…
В эту минуту я, наверное, похожа на одну из подопытных собак Павлова, только вместо звоночка на меня воздействует голос Гордеева.
– Ты в Москве? – нетерпеливо перебивает Кирилл.
– Да.
– Двенадцать тридцать, – презрев банальные правила хорошего тона, чеканит он. – Ресторан «Анклав» в здании напротив моего офиса. Пообедаем и поговорим.
– Но я улетаю в одиннадцать, – бормочу растерянно, стараясь совладать с эмоциями.
– Видимо, не улетаешь. Это в твоих интересах, – напоминает он.
– Но…
Мое «но» Гордеева явно не интересует, потому что до того, как я успеваю придумать еще одно возражение, в трубке раздаются короткие гудки.
Глава 4
Фасад ресторана, в котором Кирилл назначил мне встречу, выглядит дорогим и пафосным, а потому особенно устрашающим. У меня снова возникает подозрение, что этот выбор не случаен: в джинсах и футболке, с дорожной сумкой в руках и без капли макияжа на лице я выгляжу здесь как бедная родственница. И это точно не добавляет мне уверенности.
Переступив порог, я в нерешительности останавливаюсь. Из холла совершенно не видно общий зал: понятия не имею, ждет ли меня здесь Гордеев или нет, если нет – куда мне вообще деваться.
– Здравствуйте, я могу вам помочь? – прижав к груди папку меню, навстречу мне модельной походкой спешит длинноногая девушка-администратор.
– У меня здесь назначена встреча, – говорю смущенно. – Я только не знаю…
– Вы, должно быть, Валерия? – Карина, по крайней мере, именно это имя написано на бейджике на груди девушки, посылает мне вежливую улыбку. – Кирилл немного задерживается. Позвольте, я провожу вас к вашему столику?
Меня коробит то, что эта красотка называет Гордеева так непринужденно по имени, но я вымучиваю улыбку и произношу:
– Да, спасибо.
– Не хотите оставить свои вещи в гардеробной? – Девушка выразительно смотрит на мою сумку.
– Конечно. Еще раз спасибо.
Стоит мне присесть за столик в уединенном алькове, официант тут же ставит на стол воду и корзину с хлебом.
– Я могу порекомендовать вам блюда из нашего фирменного предложения или предпочитаете посмотреть меню?
Еда волнует меня сейчас в последнюю очередь, поэтому я быстро соглашаюсь на предложение официанта и прошу принести салат с неизвестным мне названием, который он настоятельно советует.
Оставшись одна, беру в руки телефон и рассеянно листаю новостной телеграм-канал. Но через пару минут какая-то неведомая сила заставляет меня поднять голову.
По части эффектных появлений Гордеев мастер. Всегда так было, даже в школе. Самое обидное, он даже не старался производить впечатление, но стоило ему зайти в помещение, девчонки тут же выпячивали вперед грудь и строили ему глазки, а парни всеми силами старались удержать на себе ускользающее внимание. Чаще всего безрезультатно.
Вот и сейчас Кирилл непринужденно лавирует между столиками в этом изысканном месте, полном красивых и прекрасно одетых людей, но все взгляды обоих полов прикованы именно к нему. Нескольких человек, очевидно, его знакомых, он удостаивает приветствиями и сдержанными улыбками, а мне достается лишь короткий кивок.
Усевшись напротив меня, он откидывается на спинку стула и пронзает меня взглядом стальных глаз, от которого мне становится жарко.
– Тебя здесь все знают. Должно быть, часто здесь бываешь, – говорю невпопад, стараясь скрыть, что его эффектное появление не прошло для меня бесследно.
– Ты такая наблюдательная.
Под его циничным взглядом я чувствую себя ужасно некомфортно и даже начинаю ерзать на стуле, как в детстве. Почему-то мне обидно. С моей стороны это было простое наблюдение, но в ответ Кирилл не упускает возможности меня уколоть. Словно почувствовав, что перегнул палку, он вдруг добавляет:
– Хозяин этого места – мой приятель. Я инвестировал в его бизнес несколько лет назад.
Что ж, это уже что-то. Возможно, я даже смогу пережить этот обед, не замерзнув от холода, который исходит от моего спутника.
– Ваш салат. – Градус неловкости за столом слегка понижается благодаря своевременному появлению официанта. Он ставит передо мной красиво оформленное блюдо с овощами и креветками и, внимательно выслушав заказ Кирилла, удаляется.
– Ты хотел поговорить, – говорю я, когда пауза затягивается.
– Ты заказала только салат? – спрашивает он, скептически приподнимая брови и пропуская мою фразу мимо ушей.
– Я… Да. Я не голодна.
– Здесь очень хорошо готовят.
Я хмурюсь. Ничего не понимаю. Он позвал меня поговорить, я из-за этого пропустила рейс домой, а теперь, вместо того чтобы сразу перейти к делу, он обсуждает со мной достоинства местной кухни.
– Я хотела бы поскорее с этим закончить, – говорю нервно.
– Ты куда-то торопишься?
– Я просто хочу знать, зачем я здесь, – отвечаю, прямо встречая его взгляд. – Если тебе интересно инвестировать в «Синичку», то я обрадую дядю и предоставлю вам возможность обо всем договориться без моего участия.