– Это как?
– Элементарно! Сегодня вечером ты выступишь в роли одинокой барышни, жаждущей романтических объятий.
Окончательно сбив меня с толку, Жорик преспокойненько направился к барной стойке. Вредность вынудила меня сделать как можно более равнодушное лицо. Я безразлично отодвинула край тяжелой гардины и принялась рассматривать прохожих.
– Все обдумала? – мне показалось, что прошла целая вечность, пока Жорик наконец принес кофе и продолжил разговор.
– И не думала даже ничего обдумывать, – полная чувства собственной значимости, отозвалась я. – Потрудись корректно поставить задачу. Что именно я должна буду делать?
На секунду мне показалось, что громкость моего сердцебиения превышает все нормы приличия и перекрикивает звучащую в зале музыку.
– Сегодня вечером ты отправишься в клуб знакомств господина Клюшки, дабы иметь честь пообщаться с нашим Александром. Более того, ты с радостью согласишься поехать с ним за город и, якобы распив там бутылку шампанского со снотворным, позволишь ему снять с себя все драгоценности.
– Как это «якобы распив»? – зачарованно спросила я.
«Вот оно! Настоящее приключение! С благородной целью, с риском, с возможностью по-настоящему проявить себя!» – счастливо причитала худшая половина меня. Вторая половина выражалась грубо и нецензурно, вопила что-то о детстве, играющем в местах, для этого не предназначенных, о времени, убитом безжалостно в упор, а также о других минусах готовящегося мероприятия. Как всякий нормальный индивидуум, я слушала ту половину себя, которая говорила приятные вещи.
– Не переживай, снотворное в бутылки Александра всегда подмешивала «кошка». На этот раз она этого не сделает.
– Сомнительное поручительство, – нахмурилась я. Потом вспомнила о собственном мужестве и делано бодро пробормотала: – Ладно. Рожденный ползать – разбиться не может. Не думаю, что мне на роду написано отравиться снотворным. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– И наоборот, – добавил Собаневский.
Я от души расхохоталась. Удивительно, как удачная шутка может изменить отношения между людьми. Бывший опер уже не казался мне бесчувственным и жестоким. Странно, но между мной и Жориком потихоньку воссоздавалась дружеская атмосфера. Хорошо, когда у людей общие задачи. Я сообразила, что мне такие отношения вполне выгодны, и решила поддерживать их в дальнейшем.
– А Александр захочет со мной общаться?
– Опять же угнетаемая братом Валерия выступит в роли прекрасной феи. Едва ты переступишь порог клуба, она моментально позвонит Александру и сообщит, что пришла отвечающая всем его требованиям «жертва».
– Каким таким требованиям? – подозрительно прищурилась я.
– Ну уж уровень интеллекта и личностные качества его явно не интересуют, – Жорик подмигнул. – Договоримся с Силенской, приоденем тебя, нацепим дорогих побрякушек. Кроме того, Лера скажет, что видела у Клюшки досье на тебя и знает, что ты крайне дорожишь своей репутацией.
– Стоп! – здравая часть меня кое-как нашла достойный аргумент. – Сначала Санька звонит мне с угрозами, зная, что я взялась помогать Силенской, а потом принимает меня за богатую незнакомку, ищущую жениха в клубе знакомств? Он что, совсем идиот?
– Говори уже напрямую, что думаешь, – усмехнулся Жорик. – Ты хотела сказать это про меня, да? Нет, он не идиот, и я тоже. Прежде чем предложить этот план, я обсудил его с «кошкой». Лера уверена, что Санька не знает тебя в лицо. Представишься другим именем, сыграешь роль. Ну да, придется немного изменить голос. Справишься?
– Все это звучит логично, – я все еще пыталась разобраться в вводных данных. – Но я никак не могу понять зачем. Почему бы тебе просто не узнать у «кошки», где можно найти преступника, и не схватить его?
Авантюрная часть меня всерьез опасалась, что я подкидываю сейчас отличную идею. Жорик вполне мог принять ее и немедленно лишить меня возможности совершить подвиг.
– А толку?! – судя по выражению лица Жорика, я проявляла чудеса глупости. – Привлекать-то его не за что! А «кошка» давать официальные показания против него боится, причем небезосновательно. Вдруг за брата вступится кто-нибудь из сильных мира сего и его не посадят?
– А твои методы убеждения на что? – я покосилась на карман Жорика, в котором, как выяснилось ранее, он таскал наручники. – Не можешь, что ли, поймать этого Александра да признание из него сам вытянуть?
– Не могу, – честно признался Жорик. – Клюшка и Лера – народ невежественный. О том, что подобное мое поведение противозаконно, они не задумываются. А Санька – человек бывалый, с ним по всем правилам действовать нужно. Эх, не были бы бабы такими трусливыми… – тяжело вздохнул Жорик.
Я моментально поклялась себе, что во имя чести всех женщин буду теперь делать вид, что вообще ничего не боюсь.
– Ни одна из потерпевших, – объяснил причину своей скорби бывший опер, – не согласится дать показания. Все побоятся признать, что посещали клуб знакомств. Все они – женщины порядочные.
– А я, значит, нет?!
– А кто говорил, что не слывет «семейной и порядочной» и репутацией своей не дорожит? – ехидно напомнил опер.
Вот те раз! И ничего не попишешь.
– То есть ты хочешь, чтобы я позволила ему обокрасть меня и потом написала заявление в полицию?
– Именно, – подтвердил Жорик. – Ты не бойся. Я с собой возьму одного хлопца – он действующий опер. В смысле в органах он и по сей день работает. Мы с ним этого Александра сразу после совершения ограбления возьмем. И доказательства все на месте, и ты цела, и преступник пойман. А потом уже и о шантаже потолкуем. И о напарнике. Когда вина уже доказана, для выяснения подробностей можно обрабатывать преступника любыми методами, – Жорик многозначительно вскинул брови. – Думаю, Виктории больше не придется беспокоиться.
От последних фраз мне стало заметно не по себе.
– Будем считать, что сам ты – человек не жестокий, просто работа у тебя такая, – прошептала я вдруг осипшим голосом.
Жорик утвердительно кивнул, даже не попытавшись оправдаться. Я никак не могла определиться со своим отношением к Георгию. С одной стороны – еще неизвестно, кто хуже – обворовывающий богатых дур Санька (дамы другого рода с посторонним мужиком в лес не поедут) или Жорик, «обрабатывающий любыми методами» всех, от кого требуются показания.
– Значит, встретимся вечером? – Я привстала, давая понять, что у меня сегодня еще масса своих дел.
– Хорошо. В семь буду у тебя. Только не уходи, подожди еще минуту, я уговорил Викторию привезти сюда одежду для твоего вечернего выхода и какие-нибудь драгоценности. Чтобы Санька ничего не заподозрил, ты должна вызывать непреодолимое желание немедленно тебя ограбить.
Я скривила недовольную гримасу.
– Что значит «уговорил»? Это кому надо – мне или ей? И вообще, я спешу.
– Ну и характер, – проворчал Жорик. – Не придирайся к словам, если можно! Ладно, если так спешишь, уходи, я сам встречусь с Силенской и все привезу тебе вечером.
Он поднялся и стал помогать мне надеть куртку. Я вдруг вспомнила наши вчерашние дебаты со вторым бывшим мужем и развеселилась.
– Сам за дамами ухаживаешь, а чужих мужей от этого отучаешь!
– Я?! – Жорик откровенно недоумевал. – А, ну да, – он тоже вспомнил и улыбнулся. – Знаешь, чтобы стать самым высоким, можно вырасти самому, а можно укоротить окружающих. Это я так соперника устранял.
Я округлила глаза от удивления.
– Шучу! – быстро оправдался Жорик. – Я не о тебе говорил, а вообще о женщинах…
Уж не знаю почему, но мне его реплика показалась изысканным комплиментом. Я даже перестала обижаться и благосклонно оперлась на подставленный экс-опером локоть при выходе из кафе. Жорик решил помочь мне спуститься по ступенькам. Конечно, сегодня я опять напялила свои супермодные шпильки, вспомнив об их непригодности к гололеду уже только на улице. Посему я тотчас же поскользнулась и, не выпуская Жорикиного локтя, растянулась на льду. Несчастный опер еще несколько мгновений пытался поднять меня и удержаться на ногах, но не тут-то было.
– Всегда говорил, что хорошие манеры до добра не доводят! – пробурчал Жорик, приземляясь прямо на меня.
– Просто ты неправильно подавал локоть! – вступилась я за всемирный этикет, потом случайно окунулась глазами в магический взгляд Жорика и почему-то перешла на шепот, краснея: – Надо было крепче меня держать!
– Как не стыдно! Взрослые же люди! – вмешалась проходящая мимо старушка.
– Докатились! – прямо над нами раздался голос Силенской. – Это в общественном-то месте? Катя, а кто жаловался на современных тинейджеров, не понимающих, что интимное должно оставаться интимным?
Мы с Жориком поспешно отскочили друг от друга.
– Вот, скомпрометировал меня в глазах общественности! – упрекнула я, стараясь свести все к шутке.
– Это я тебя тренирую, – раздалось в ответ. – Тебе ведь предстоит опорочить собственную репутацию, сообщив полиции о своем визите в клуб знакомств.
И тут я поняла, что меня так сильно во всем этом раздражает. За меня все уже давно решили! По сути, моего мнения о том, согласна ли я рисковать жизнью и репутацией сегодня вечером, никто не спрашивал. Жорик, даже не получив еще моего согласия, обязал Викторию привезти мне вещи для переодевания. Вика примчалась, даже не узнав, не возражаю ли я против такого опасного мероприятия.
– Хорошо, что ты пришла, – серьезно обратилась я к Виктории. – С Георгием говорить и спорить бесполезно. Да и страшновато, если честно. Потом объясню почему. А вот с тобой я как раз хотела все обсудить. Дело в том, что я не собираюсь исполнять роль тупой наживки для преступника.
Ожидаемая мною недоуменно-трагичная пауза так и не возникла.
– Вот-вот, – затараторила Виктория, – я тоже хотела это сказать! Вещи, конечно, привезла, но план Георгия мне категорически не нравится! Слишком опасно для Катерины.
Я искренне удивилась. Давно это Вика начала думать о ком-то, кроме себя?
– Во-перв