– А-а… – мы с Викторией иронично переглянулись. – Мы сразу как-то не подумали… Если за дело берется наш опер, можно считать, что делу конец!
После этого мы с Викой еще минут пятнадцать почему-то хохотали, умывались, красились и снова хохотали.
Спасла меня от неотвратимой беды, оказывается, «кошка». Впрочем, она же и подвергла реальной опасности. Разрываясь между угрызениями совести и родственным долгом, она не нашла ничего лучшего, как рассказать брату о коварных планах Жорика. Правда, «кошка» и сама не много-то знала о том, что мы задумали. Поэтому она сообщила братцу, что я – барышня подставная, та самая Катерина Кроль, и что в сарае за городом Саньку ждет засада. Санька же, вопреки ожиданиям сестры, категорически отказался немедленно ложиться на дно, а, разозлившись, поклялся во что бы то ни стало, как он выразился, «снять камушки с этого Кроля и утянуть их из-под носа у полиции».
У преступника наблюдалась какая-то совершенно особая неприязнь ко мне. Как объяснил Жорик, это было вполне естественно. Для Саньки контингент имеющих отношение к его воровскому делу людей состоял из уголовников, жертв и ментов. Я не принадлежала ни к одной из этих групп, но, несмотря на это, впутывалась в дело. Саньку это необычайно раздражало. Потому преступник решил обокрасть меня прямо на территории клуба, считая, что такой наглости от него никто не может ожидать. «А кто сунется – всех замочу!» – гневно пригрозил Санька и помчался на дело, оставил сестру в страхе и крайнем замешательстве.
И вот сидят Жорик, Виктория и работающий в полиции друг Жорика возле монитора, потягивают коньячок, пристально следят за входящими в клуб, дружно чертыхаются на мои кривляния перед камерой, а в душе в общем-то мне сопереживают. Александра все нет и нет. Обстановка крайне напряженная. Клюшка поминутно звонит в зал охраннику, тот неизменно отвечает, что Александр не появлялся. И в этот момент со слезами на остекленелых глазах в кабинет врывается «кошка». Чтобы покаяться. Причитает, что больше молчать не в силах, и что такой грех, как смерть журналистки, на душу брать не хочет, и что братец ее находился при разговоре в таком состоянии, что иначе, чем смертью, его план закончиться не может.
– Так зачем же ты ему все рассказала?! – не выдерживает Виктория.
– Брат все-таки, – не прекращая всхлипывать, жалостливо отвечает «кошка».
После признания «кошки» вся честная компания, разом перепугавшись, как по команде ринулась к служебному входу, потом в холл, где и обнаружился с трудом приходящий в себя горе-Алексей.
Через полчаса я, атакуемая любопытными взглядами присутствующих, расхаживала по душному кабинету Жорикиного друга и диктовала отчет о происшедшем. Несколько раз меня пытались усадить на стул, но я всякий раз вскакивала.
– Вас что, мама не учила, что показания дают сидя? – строго спросил друг Жорика.
– К счастью, у нее не было опыта пребывания в ваших кабинетах, – незамедлительно отреагировала я, мысленно отметив, что у собеседника очень странное чувство юмора.
– Не понятно только, для кого «к счастью», – тут же встрял Жорик. – Для преступников, похоже. Граждане не любят общаться с органами, посему половина преступлений остается безнаказанной.
– Если не возражаешь, я продолжу давать показания, – как можно официальнее сказала я.
Ну не хотелось мне вступать в долгие споры! Рабочее ауди Виктории поджидало меня возле участка.
– Вот так! – закончила монолог я. – Теперь вы понимаете, какой опасности ежедневно подвергаются журналисты, пытающиеся получить реальную информацию с мест преступлений?
– Распишитесь, – мне протянули мое собственное раза три переписанное заявление, в котором, кажется, наконец мое видение произошедшего было приведено в соответствие с бюрократическими формальностями.
– Все верно, – я поставила подпись. – Я могу идти?
– Да, – так и не представившийся товарищ Жорика вдруг совершенно по-мальчишески улыбнулся. – Спасибо вам огромное, вы очень помогли мне.
Я собиралась ввернуть что-то язвительное, мол, «не для вас старалась», но Жорик, предугадав подобное развитие сюжета, нежно подтолкнул меня в сторону двери:
– Тебя вызовут, если что-то еще понадобится.
– Хотелось бы, чтобы больше не вызывали, – заметила я уже в коридоре.
– Посмотрим, – сухо ответил Жорик.
Я резко остановилась и сделала глубокий вдох.
– Тихо, спокойно, не здесь, – быстро проговорил Жорик, уже научившийся предвидеть всплески моего возмущения. – Конечно же, я сделаю все зависящее, чтобы ты следствию больше не понадобилась.
Я выдохнула с чувством выигранного поединка.
– Где тебя искать? – спросил Жорик на крыльце участка. – Неплохо бы обсудить случившееся…
– Сегодня? – насторожилась я, предвидя новые неприятности. – И почему не обсудить сейчас?
– Я хочу присутствовать при разговоре с преступником, – тщательно подбирая мягкие слова, объяснил бывший опер.
Я вдруг заметила кровь на рукаве его куртки. Картина задержания Александра обрастала новыми подробностями.
– Не наговорился еще, – я гневно кивнула на его рукав.
– Тьфу! – Жорик поморщился. – Да что ж ты меня за какого-то монстра держишь! Этот Санька сам упал. Правда. Я и пальцем к нему не притронулся.
– А кровь передалась телепатически? – я понимающе закивала.
– Да нет. Это уже потом, когда в машину его сажал. Да перестань ты! – не выдержал Жорик. – Вот же, врага себе выискала. Созвонимся.
Он круто развернулся и исчез в зияющей черноте полицейского участка. Через миг я уже сидела в машине Силенской.
– Ну что ты такое говоришь! – на весь салон вопила Виктория своему мобильному телефону. – Как это – что я там делаю? Подругу спасаю. Говорю же, на мою лучшую подругу напал маньяк, она сейчас показания в полиции дает. Что я, по-твоему, бросить ее на произвол судьбы должна?! Я ж обещала очистить город от преступности. Вот, начинаю с малого… Сам такой!
Я скромно приземлилась на заднее сиденье.
– Ну как? – Вика закончила разговор и переключилась на меня.
– Живая, – констатировала я. – Что со мной станется?
– Ох, видно, ты изрядно натерпелась. – Вика обернулась ко мне и, сложив руки на груди, скорчила страдальческую физиономию.
Ну прямо мать Тереза!
– Думаю, это надо отметить! – невпопад заявила Вика, намекая, что нам есть о чем поговорить наедине.
– Что отметить? – поинтересовалась я, всегда готовая подчеркнуть оплошность подруги. – То, что я «изрядно натерпелась»?
– Да нет, – Вика раздраженно отвернулась. – Твое счастливое спасение. Согласись, как кстати я оказалась рядом. Молодец, что позвонила мне.
– Да уж, – неопределенно промямлила я, не слишком желая поддерживать ее ложь.
– Давай мы тебя сейчас забросим домой. Ты переодевайся, приходи в себя… А я еще кое-куда мотнусь по делам – мои компаньоны телефон обрывают, не могут понять, что это я вдруг в полиции делаю. Объяснюсь с ними, успокою, а через часик вернусь за тобой. Я про «отметить» не шутила. Я действительно считаю, что нам стоит выпить и есть о чем пошушукаться… У тебя еще остались на меня силы?
Ответа Виктория, как обычно, особо не ждала, не сомневаясь, что все в конечном итоге будет так, как она запланировала.
Глава девятая,в которой выясняется, что не все цветы в радость
Закрыв дверь и осознав, что в моем распоряжении целый час личного времени, я вначале как-то растерялась. Достала телефон, посмотрела на него с недоумением, удивляясь, что никто не звонит. Выходит, и правда придется переодеваться и приходить в себя до приезда Виктории.
И только сейчас я осознала, что с нетерпением жду звонка Жорика. Из-за новостей о преступнике тоже, но, по большей части, просто потому, что уже привыкла обсуждать с ним все происходящее, а после задержания Александра мы так и не говорили наедине. Так хотелось, чтобы опер меня похвалил. Или хотя бы признался, как сильно волновался…
«С каких это пор тебе есть дело до его мнения? – мысленно подтрунивала я сама над собой, пытаясь успокоиться. – Может, это старость? А может, просто неудовлетворенное самолюбие? Мол, как это так – новый знакомый до сих пор не влюблен в тебя без памяти? Нет, для разнообразия, конечно, было бы неплохо. Но ты же вроде вчера решила искать стабильность? Зачем тебе теперь разнообразие?»
Я тут же вспомнила о Шурике, лишний раз порадовалась его невиновности в ограблении и даже подумала как-нибудь заехать к нему рассказать о происшедшем и посоветоваться. Конечно, я не стала бы рассказывать второму бывшему все о деле Виктории, но кое в чем Шурик, как существо неимоверно разумное, мог быть очень полезен.
Тут зазвенел телефон, и я даже не удивилась, обнаружив, что звонит мой второй бывший муж – мы часто вспоминали друг о друге одновременно.
– Слушай, мне надо с тобой посоветоваться! – заявил Шурик. – Как думаешь, каким образом можно подкинуть кое-что в квартиру, расположенную на третьем этаже старинного особняка? Вариант с окном не подходит.
Нехорошие предчувствия зашевелились в моей душе, но я все еще пыталась списать все на случайное совпадение.
– Почему? – только и смогла спросить я.
– Потому что высоко, – как ни в чем не бывало ответил Шурик. – Нет, залезть на карниз под окном можно. Через подъезд, куда легко можно проникнуть незамеченным с чердака. И расстояние между окном подъезда и окном квартиры небольшое. Но вот только попасть в квартиру все равно не получится. Даже если окно приоткрыто, просто так металлопластик снаружи не распахнешь, – возбужденно объяснял мой второй бывший муж.
Я больно ущипнула себя, дабы проверить, что не сплю, а потом спросила тоном умирающего лебедя:
– Зачем тебе залазить в квартиру?
Второй бывший муж, похоже, давно привык к моим странностям, поэтому мой страдальческий тон ничуть его не насторожил.
– Действительно! – счастливо изрек он в ответ на мой вопрос. – Ты, как всегда, очень точно наводишь меня на правильную мысль! Мне совершенно не обязательно проникать в квартиру самому. Я просто хочу закинуть в квартиру нужный предмет! А закинуть его в приоткрытую форточку не составит никакого труда. Какая ты молодец, что подсказала мне решение! А я уже начал всерьез подумывать о проникновении в квартиру через дымоход.