— Я… я благодарю вас… — промолвил растроганный юноша.
В таверне воцарилась полнейшая тишина. Вероятно те, кто проходил мимо сего строения в столь поздний час, всерьез удивились редчайшему явлению. Но вскоре безмолвие нарушил звук аплодисментов из толпы, после чего кто-то сказал:
— Что за несправедливость! Люди рисковали своими жизнями, защищая нас. А мы спокойно сидим и пьем, пока их кости гниют в глубоких пещерах! Останки солдат, сражавшихся за мир и покой в наших домах, необходимо предать земле, и как можно скорее! Грядущим утром я лично возглавлю поход к пещере, о которой говорит старик!
После этих слов в таверне вновь воцарилась тишина, но ненадолго.
— Ура! — крикнул кто-то.
— Да здравствует империя! — подхватили остальные.
— За это нужно выпить! — и так далее.
— Честно говоря, я хотел предложить тебе, Калим, то же самое, — признался старик, когда все вновь уселись на свои места, и таверна зажила прежней жизнью.
— Тогда завтра идем в поход! — подхватил усатый, с шумом поставив на стол пустую кружку.
Так прошел этот вечер. Заплатив два золотых за хороший ужин и пять за комнату для ночлега, Калим отправился в отведенное ему помещение.
Выходит, не зря судьба привела юношу в малую деревушку на севере империи. Задавшись безумной целью отыскать самую мрачную пещеру Каррольских гор, Калим и подумать не мог, что получит возможность достойно похоронить своего отца. Не ведая обстоятельств смерти родного человека, он не мог даже мечтать об этом. Но судьба распорядилась по-своему: вскоре юноша посетит роковое место. И за это, как ни крути, нужно благодарить лишь того, кто назвал себя Лиолатом и чья «просьба» сейчас сдвинута на второй план.
Утром небольшая группа людей собралась у «Таверны Обертана». Почти каждый из них имел дорожную сумку на плече, а другой ношей были крепкие отесанные палки, завернутые в темную ткань. Вероятно, это послужит материалом для будущих носилок. Ну и, естественно, каждый был при оружии: у кого карманный кинжал, у кого лук, а двое взяли с собой по хорошему железному мечу. Горы — место небезопасное, и потому нужно быть готовым защитить себя и ближнего. Среди этих людей был и опытный маг, чьи навыки всегда могут пригодиться в любом походе. Мужчины, собравшиеся у таверны, были в хорошем расположении духа. Некоторые даже напевали какую-то песню, видимо известную в этих краях. Да и сама природа вокруг пела: день обещал быть прекрасным. Солнце еще не показалось из-за снежных Каррольских вершин, но ярко-голубое небо отражало его молодой свет, и потому монтвилльские пейзажи были восхитительны. Утренний взор услаждался тем, как обширная зеленая долина врезается в могучую горную стену, как просыпаются вековые леса, как радуются новому дню животные и птицы.
Дверь таверны медленно отворилась, и на улицу вышел старик, ведущий за собой едва пробудившегося ото сна Калима. Теперь ждать было некого и нечего, и потому мужчины тронулись в путь. В итоге спустя некоторое время посреди извилистой горной долины по направлению к Каррольским подножиям двигалось пятнадцать человек. Старик, юноша, усатый и гражданин, который минувшим вечером обещал возглавить сей поход, шли впереди. За ними шагали остальные, шумно беседуя между собой. Среди них были охотники, дровосеки, простые землепашцы, но сегодня их всех объединила добрая цель, что говорило об их истинной любви и преданности к родной империи.
Каррольские горы… как называли вас люди в далеком прошлом? Может, Альпами?.. Или Гималаями?.. А может, знакомые читателю вершины давно погрузились в морскую пучину вместе с землями, которые стелились у их подножий? Тогда выходит, могучие горные образования, окаймляющие Сиенсэль с севера, впервые взглянули на этот мир уже после периода, называемого в этом романе Нашим миром. Так сколько же нужно времени, чтобы спрятать в океане целый материк и достать из него новый, совсем иной? Миллионы лет?.. А может, миллиарды?.. Откройте свою тайну, о великие сиенсэльские вершины! Сколько раз вы провожали взглядом заходящее солнце? Что за земли веками находятся под вашим бдительным взором? Сколько же лет прошло?.. Но нежные белые шапки лишь улыбаются в ответ, отражая в себе изумрудный свет вечной звезды…
Ослепительный желтый диск взлетал над империей все выше. Группа из пятнадцати человек достигла наконец могучих подножий. Чудесный запах леса, разбавляемый нежным горным воздухом, парил по светлой долине. Старик замедлил шаг и задумался.
— Послушай, Артис, — обратился к нему усатый, — не хочешь ли ты сказать нам, что забыл, где находится пещера?
— Постой… кажется, Марк Дариэль говорил мне о Медвежьем ущелье… — неопределенно ответил старик, и сердце Калима вновь сжалось, когда он услышал имя своего покойного отца.
— Только не говори, что мы проделали такой путь зря! — снова недовольно промолвил усатый, повысив голос.
— Да погоди ты! — рявкнул кто-то из толпы. — Дай Артису подумать…
Усатый отвернулся и отошел в сторону, что-то бормоча себе под нос.
— На учениях в басмийских землях такого проводника уже давно лишили бы звания… — твердил он будто самому себе, а затем, поравнявшись с Калимом, начал было описывать тому Андагарский полуостров, где ему случалось бывать на военных учениях, на что юноша вдруг печально отрезал:
— Я не бывал в Басмийском царстве! Я нигде не бывал… — после чего рассказчик неловко замолк.
— Вспомнил! — вдруг воскликнул старик, и все в ожидании напряглись. — Вперед, к Медвежьему ущелью!
Они свернули на восток. Склоны великих Каррольских гор покрывались густыми зелеными лесами. Но солнце всемогуще: даже сквозь густую, как туча, листву золотистые утренние лучи проглядывали, устилая путь нежным пятнистым ковром. Бриллиантовые росинки ярко блестели на травинках и листьях деревьев, привлекая к себе внимание путников, чем пользовались быстроногие зайцы, незаметно проскальзывая мимо очарованных взглядов. Калим, унылый внутри, дивился всему вокруг, не опуская своих очей. Как прекрасен и свеж был этот день! Как сказочен был этот неповторимый лес! Неужели здесь так всегда? Неужели в этом мире есть что-то еще, кроме обветшалых дитмондских стен? И действительно ли есть эта жизнь, новая, иная?..
Пятнадцать человек искали Медвежье ущелье и наконец нашли. Внимание Калима привлек старый ржавеющий гербовый щит Дитмонда, который лежал в траве. Так и был найден заросший кустарником узкий вход в темную пещеру. Сомнений быть не может: именно эту дыру в камне осаждали некогда имперские солдаты, и именно там, внутри, состоялась жестокая битва защитников и хозяев пещеры — разбойников. Здешние места поросли мхом, а когда-то на голые камни лилась свежая кровь…
— За мной! — тихо скомандовал усатый, обнажив свой меч и сделав первый шаг в пещерную пустоту.
Все медленно поплелись за ним, держа наготове свое оружие и прислушиваясь. Когда последний из путников скрылся за густым кустарником, окаймляющим кривую арку входа, Калим Дариэль зажег свой факел. То же самое сделали еще несколько мужчин, и взорам путников открылся широкий зал пещеры.
Каррольские горы богаты пещерами. Каждая из них — своеобразный мир. Там текут свои реки, разливаются небольшие озера, растут каменные деревья без единой ветви, больше похожие на огромные пальцы или клыки, навстречу которым растут их копии. Это свой мир. Тихий и мрачный. Еще никогда все это не видело солнечного света, оттого все вокруг мертвое, неподвижное. Это иной мир, миллионы лет живущий во мраке и глубочайшей тишине. Многие пещеры содержат в себе различные по размерам залы с настоящими колоннами, образованными встречей огромных сосулек — сталактитов, свисающих с потолка, и сталагмитов — таких же сосулек, только растущих снизу. Эти залы — будто комнаты огромного подземного дворца, в котором живет невиданное существо, спящее где-то там, в глубине пещеры, в месте, куда невозможно добраться гостю из внешнего мира.
Картина, открывшаяся взору путников, была поистине ужасна. Каждый сантиметр пещерного камня напоминал о кровавой битве. Вокруг были разбросаны человеческие черепа, ставшие приютом для огромных тарантулов и жуков-могильщиков, скелеты, окутанные кольчугами, ржавеющие щиты и острые мечи, обагряные застывшей кровью. От невыносимого смрада замирало все внутри, от жуткого зрелища кровь стыла в жилах. Факелы горели бесшумно, ветер стих, ни звука не доносилось из уст пришельцев, вековые стены пещерной залы стояли молча, неохотно отражая слабый свет. Пещера была мертва…
Когда-то он был добрым и честным. Когда-то он был мудрым и справедливым. Он всегда был отзывчивым и миролюбивым. Он питал искреннюю любовь ко всему, что создано Вертимой, любил ближнего и никогда никому не желал зла. Его все знали как крепкого черноволосого мужчину, коротко стриженного, с густой щетиной на лице. Его глубокий взгляд был наполнен истинной любовью к окружающему миру, лицо светилось добродушием. Он любил вечерние прогулки по широким долинам Дитмондского графства. Ему нравилось наблюдать, как ярко-оранжевое солнце касалось изумрудных ветвей густых западных лесов. Он не отрывал взгляда от пылающей нежностью звезды, прощаясь с ней, будто навсегда. Он говорил, что такое зрелище можно лицезреть лишь несколько минут за целые сутки, и потому оно уникально, как и человеческая жизнь. Ни один гражданин империи, кто имел честь лично знать этого человека, не смог бы припомнить ни единой грубости, сорвавшейся с его уст, неуважения, плохих намерений. Он был воплощением мужества и чести. Он по-настоящему любил свою империю и был готов первым стать на ее защиту. Он всегда знал, за что стоит сражаться, и при виде любого врага меч не дрогнул бы в его руке. Под его командованием выросло немало хороших защитников, настоящих бойцов, сильных и отважных, как он сам. Он знал: пока жизнь дает ему силы, ничто не сможет угрожать империи. Однако еще больше он был уверен в том, что, когда эти силы все же иссякнут, сиенсэльский народ сумеют защитить его воспитанники. Он был редким человеком… а теперь его кости тлеют в самой мрачной пещере Каррольских гор…