— Теперь вы не будете нуждаться в деньгах! — промолвил юноша и швырнул на стол свою дорожную сумку, полную серебряных самородков.
IX
Майк очнулся, когда над империей царствовала глубокая ночь. В ушах сливались свист гуляющего ветра и приглушенный топот копыт. Майк осмотрелся: он находился в темной повозке с маленьким окошком, куда зловеще заглядывала луна. По обе стороны от него неподвижно сидели двое в больших черных капюшонах, скрывавших их лица. Когда он открыл глаза и пошевелился, его спутники молча переглянулись и вновь замерли в прежнем положении. Майк попытался пошевелить одной из онемевших конечностей, но тщетно: он был связан по рукам и ногам.
Повозка направлялась в неизвестность, минуя могучие лесные деревья с огромными черными кронами. Майку не пришлось долго думать, чтобы понять: он пленник. Его похитили из собственной комнаты в трактире «Северная стрела». Он получил сильный удар в голову тупым предметом и потому ощущал легкую боль в области затылка. Он почти не сомневался: рядом с ним сидят те самые двое мужчин, которые ночью проникли в комнату трактира через окно и напали на него. Вот только кто они и зачем это сделали? Вопрос оставался без ответа. Сомнений не вызывало лишь то, что эти люди были наемниками. Ведь это они возмущались и грозились потребовать у своего заказчика компенсацию за то, что их жертва не находилась под действием снотворного, которое, очевидно, содержалось в ароматном и бурлящем эле. Тогда кто же этот заказчик? Кому понадобилось похищать человека, живущего под сиенсэльской луной всего полгода? Кому он уже успел перейти дорогу в этом мире?
— Кто вы такие?! — вдруг воскликнул Майк.
В ответ молчание. Его спутники даже не пошевелили своими черными капюшонами.
— Кто вы?! — повысив голос, спросил пленник. — Куда направляется эта повозка? Отвечайте!
Но и эти вопросы остались без ответа. Осознав свою беспомощность, Майк притих, но в душе его охватило резкое желание биться и кричать изо всех сил, безнадежно пытаясь вырваться из неведомых лап, в которые забросила его судьба. Однако вместо этого он повернулся к одному из спутников и спокойно попросил:
— Прошу вас, ослабьте узел на моих руках, мне очень больно.
Человек в черном вопросительно повернул голову к своему напарнику, и тот одобрительно кивнул в ответ. Тогда первый подсел ближе к пленнику и принялся копаться в толстых веревках, охвативших его руки. Тем временем второй положил свою руку на кинжал, висевший у него на поясе, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Спустя мгновение Майк заметил холодное оружие и на поясе того, кто старательно ослаблял узел на его руках. Поэтому о побеге нечего было и думать. Оставалось ждать, куда привезет его судьба, принявшая облик черной, как сама ночь, повозки.
Наконец узел ослаб, рукам стало легче.
— Дайте воды! — попросил пленник, и человек в черном на этот раз без колебаний достал свою фляжку и поднес к его губам.
Майк принялся жадно глотать чистую воду, пока спутник не прервал это наслаждение. Поблагодарив человека в черном, пленник вдруг поднял связанные руки над головой и пробормотал какое-то заклинание. В повозке на миг стало светло, но похититель, сидящий справа, поспешил потушить магический свет, произнеся ответное заклинание.
— Никакой магии и никаких вопросов! — сурово рявкнул он. — Сиди смирно, если тебе дорога жизнь!
На эти слова возразить было нечего, и Майк промолчал, прижавшись к стене. В последующие часы в повозке царило безмолвие. Похитители ни разу не обмолвились словом, а молча сидели в одном положении, лишь изредка утоляя жажду из своих фляжек. Луна давно не изливала свой серебристый свет, Майк понял, что скоро будет светать. Однако дождаться этого момента он не смог: веки его тяжелели, и вскоре он погрузился в мир снов.
Пленник открыл глаза, когда солнце уже высоко светило над землей. Телега все мчалась по каменистой дороге. В маленькое окошко врывался освежающий утренний ветерок. Теперь пелена ночи не скрывала от глаз Майка красот окружающей природы. Он видел зеленые долины, уходящие к горизонту, живые леса, поющие на ветру, глубокое небо с парящими ватными облаками. Он вдохнул чистейший воздух и ощутил блаженство. Находясь в тесной повозке под присмотром незнакомых людей, связанный по рукам и ногам, он все же находил утешение, созерцая виды живой природы. Вскоре он и вовсе ободрился и решил: в какие бы уголки нового мира не завела его судьба, какие бы испытания не легли на его долю, он сумеет многое вынести, если будет иметь возможность наслаждаться неповторимыми картинами этого удивительного мира.
Ближе к полудню яркое солнце скрылось за широкой пеленой облаков, и зеленые долины покрылись теневым покрывалом. Один из похитителей выжидательно глянул в окно, а затем резко зашторил его. Повозка свернула с дороги, после чего тот вытер лоб от пота, и снова спустил с окна полупрозрачную вуаль. Узенькая дорожка вела уставших лошадей глубоко в лес. С каждой минутой живые деревья сгущались над черной повозкой. Сопровождающие засуетились, и Майк понял, что скоро экипаж прибудет на место. Большие колеса стремительно везли пленника навстречу судьбе.
Он не ошибся. Лошади замедлили свой ход, и вскоре повозка остановилась. Маленькое окно щедро открыло взору пленника место, где ему, видимо, предстояло сидеть в заточении. Посреди глухого леса, в месте, куда вряд ли сможет случайно забрести простой гражданин империи, стоял невысокий деревянный дом. Время и непогода не пощадили его гниющих стен. Одинокое строение, казалось, просуществовало здесь не одно столетие. Ветхая крыша давно наклонилась и, казалось, вот-вот рухнет на молодую лесную траву. Невысокий забор, ограждавший некогда сие жилище, оставил от себя лишь два десятка грубых палок, беспорядочно торчащих из сырой земли. Под маленьким и, очевидно, единственным окном в доме, располагалась обитая старой кожей дверь. Одинокая створка была приоткрыта, и разыгравшийся ветер беспощадно гонял ее взад-вперед, заставляя ржавые петли громко скрипеть. Майк с удивлением и тревогой взирал на одинокий дом и благодарил судьбу за то, что ему не пришлось впервые увидеть это страшное место под покровом ночи.
Один из спутников направился к старому дому, оставив другого сторожить пленника. Он медленно ступал по сырой земле, будто сам чего-то опасаясь, и остановился напротив двери. Майк пристально смотрел на качающуюся створку с обвисшими на ней клочьями кожи и с пугающим любопытством ждал человека, который появится на пороге.
— Валомар! — крикнул похититель. Ответа не последовало, лишь дверь, казалось, закачалась сильнее.
— Валомар, выходи! — нетерпеливо рявкнул он еще раз.
Крики не остались безрезультатными: вскоре на пороге показался человек, внешность которого заставила Майка содрогнуться. Это был упитанный, низкорослый, горбатый мужчина, сильно хромавший на одну ногу и потому при ходьбе опиравшийся на неровную палку. Он был лысоват, имел короткую рыжую бороду. Глубокий шрам на бледной щеке будто отражал его жизнь, одинокую и забытую. В неподвижных его глазах давно не было места радости, удивлению, страху — ничему, кроме глубокой тоски. Казалось, в этом человеке, как и в доме, где он проживает, уже давно нет жизни, осталось лишь жалкое существование. Его возраст нельзя было точно определить. Вероятно, ему перевалило за шестьдесят, но создавалось острое впечатление, что он гораздо моложе, чем говорил о нем внешний вид.
Похититель поспешно подошел к хозяину одинокого дома, и они погрузились в короткую беседу. Тот, кого назвали Валомаром, в отличие от своего собеседника, не жестикулировал, не повышал голоса и не метался из стороны в сторону, горячо пытаясь что-то объяснить, а лишь время от времени почесывал свой рыжий затылок. Наконец он неохотно кивнул головой, и разговор был окончен. Тогда похититель жестом подал знак своему напарнику, который, засуетившись, стал развязывать узлы на ногах Майка. Вскоре пленник босыми ступнями почувствовал весь холод лесной земли. Майка повели в жуткий дом. Весь долгий путь до скрипящей двери пленник ощущал на себе ледяной взгляд Валомара.
Обстановка в доме поразила даже сопровождающих. По их лицам было видно, что и они переступили этот порог впервые. Внутри не было света. Скудное освещение этому дому давало сейчас лишь маленькое окошко над входной дверью. Вокруг был жуткий беспорядок. По полу были разбросаны какие-то странные вещи, остатки древесной коры, стены были увешаны шкурами убитых животных, во всех углах на толстых покрывалах паутины неподвижно сидели большие пауки. Из мебели здесь были лишь разваливающийся деревянный стол, такой же стул с треснутой спинкой да старая лавка, стоящая у стены. На столе одиноко стояла полусгоревшая свеча, которую хозяин, похоже, использует только в темное время суток.
— Где подвал? — спросил один из сопровождающих, когда все гости вдоволь налюбовались ужасающей картиной лесного жилища.
— Пойдемте, — тихо промолвил Валомар и, повернувшись, заковылял в сторону лестницы, ведущей на чердак.
Зайдя за лестницу, четверо остановились перед крепкой дубовой дверью. Хозяин повернул ржавый ключ в огромном замке, и Майка пронзила резкая волна холода, вырвавшегося из темноты.
— А у вас нет места посветлее? — с иронией спросил пленник.
— Ты говорил бы поменьше! — рявкнул один из сопровождающих и слабо толкнул его в сырой подвал.
— Постойте, — вдруг сказал Валомар, — я постелю ему соломы.
— Обойдется! — воскликнул второй человек в шляпе, сильнее толкнув Майка в спину, и тот, оступившись, рухнул на невидимые ступеньки.
Дверь с силой захлопнулась. Пленник на короткое время потерял сознание. Когда он очнулся, сильная боль пронзила его голову. По лбу сочилась свежая кровь. Босые ноги окоченели от сырости и холода подвальной земли. Ползком пробираясь в темноте, Майк заметил на своем теле крошечный луч света. С трудом подняв голову, он обнаружил маленькое окошко, расположенное прямо под потолком. Приложив огромные усилия, пленник поднялся во весь рост и, шатаясь, подошел к единственному отверстию в подвальной стене, куда едва ли смог бы пролезть кулак взрослого человека. Выглянув в окошко, Майк увидел двор, где до сих пор стояла черная повозка. Двое похитителей нервно расхаживали по двору, перебрасываясь между собой редкими фразами. Наконец к ним вышел и Валомар. После короткой беседы бывшие спутники Майка поспешно заскочили в повозку, и лошади устремили их за собой. Спустя полминуты повозка скрылась