хала карета из Мелиты, у замка собрались толпы народа. Я никогда более не испытывал такого стыда, как в те мгновения, когда на глазах у жителей Доки мы вышли из своего замка и спускались к карете. Люди негодовали: кто выкрикивал различного рода оскорбления в наш адрес, кто, напротив, старался поддержать нас, кто просто молчал, не желая верить слухам. Но в любом случае, народ узнал нашу тайну, и это объявляло о начале конца… — Вальтер задумался и, глядя в одну точку, с горечью вспоминал события тех дней. Майк сидел, не сводя с него глаз, и молчал, боясь прервать его размышления. Наконец хозяин продолжил: — На суде присутствовал сам император Гарион Лирийский, друг моей оскверненной семьи. Я не мог смотреть ему в глаза, Сандра и вовсе была в смятении. В ходе заседания наша вина была полностью доказана. Повара из моего замка подтвердили, что еженедельно отправляли нам посудину с животной кровью. Служащие замка не могли не заметить изменений в моем состоянии, о чем также было упомянуто в суде. В общем, мы, Вальтер и Сандра Беллионы, были признаны виновными по обвинению в вампиризме и должны были понести наказание. Но какое наказание?.. Похоже, этот вопрос беспокоил не только меня, но и присяжных заседателей, судью и самого императора. А мне оставалось лишь надеяться на то, что Гарион Лирийский учтет свое былое отношение к моей семье, мои минувшие заслуги и не будет слишком строг по отношению к нам. Судебное совещание продолжалось более часа. Услышав приговор, я понял, что лишился практически всего: замка, доверия, полноценной жизни. Решением суда я лишался своего титула, и мы с женой в кратчайшие сроки должны были изолироваться от общества. Именно для этого по приказу императора был построен особняк, в котором мы с тобой сейчас и находимся. Кроме того, приказом императора назначался посыльный — человек, хорошо знающий местность, который обязуется дважды в месяц посещать мой особняк и доставлять предметы по моему заказу. За свою работу этот человек получает немалые деньги из имперской казны.
— Так значит, первое время вы жили здесь вместе с Сандрой?
— Верно. И знаешь, несмотря на то, что мы лишились практически всего и были прокляты народом, именно здесь, в этом доме, мы почувствовали настоящее спокойствие и, не побоюсь сказать, счастье. Все омрачал лишь этот проклятый голод. Именно вампирский голод продолжал карать нас жестокими страданиями, именно он ежедневно напоминал нам, кто мы такие. Источника свежей крови у нас не было, и мы проводили в мучениях дни и ночи. И тогда мы решили пойти к целителю. Далеко отсюда, в глухих лесах, забытый народом, в ветхом доме жил очень старый маг и целитель. И звали его Вильбур. На тот момент, если я не ошибаюсь, ему было 99 лет. Разыскивая его, мы понимали, что это наш единственный шанс найти лекарство от вампиризма. Однако можешь себе представить, каково было наше разочарование, когда Вильбур ответил нам отрицательно. Он не исключал и, более того, был уверен в существовании лекарства, но сам ничем помочь нам не смог, поведав, однако, об одном древнем ритуале. Суть ритуала состоит в том, что один из нас мог пожертвовать своим человеческим обликом для того, чтобы другой перестал чувствовать голод и развиваться как вампир. Иными словами, ужасная болезнь в нем замирала, приостановившись на одной ступени своего развития. Ну а тот, кто ради этого приносил себя в шертву, терял человеческий облик и приобретал… волчий. Естественно, я сразу отказался и за себя и за жену. Пусть лучше мы будем страдать, но всегда будем вместе и никогда не расстанемся. Пусть этот дом станет нам пристанищем и, коль смилуются боги, могилой. Так думал я. А Сандра… она просто промолчала. Ах, если б я тогда знал, что означает это молчание!..
— Позвольте, я продолжу рассказ, — взмолился Майк, осознав, что хозяину трудно говорить самому. — Однажды Сандра заявила вам о том, что намеревается отлучиться из дома, скажем, за травами, которые не произрастают в здешних местах. Не держа в голове дурных мыслей, вы без особых упреков отпускаете ее в поход. Не берусь сказать, когда именно эта дурная мысль вонзилась в вашу голову: во время отсутствия жены или уже при первом взгляде на волчицу. Однако факт остается фактом: Сандра провела древний ритуал и освободила вас от мучений, принеся в жертву свой человеческий облик. И с тех пор бедняга в волчьем обличьи является к вам каждый вечер и жалобно смотрит прямо в глаза…
Вальтер не мог ничего сказать. Он молча сидел, опустив голову и плакал. Нет, слезы не катились из его мертвых очей. Он плакал душой, которая не покинула тело вампира…
Они еще долго сидели за столом в гостиной и молча поглядывали друг другу в глаза. Вальтер Беллион был опечален, но удовлетворен. Он ни капли не жалел о том, что наконец открылся своему гостю. Да, ему снова пришлось ворочать в памяти ужасные моменты своей жизни. Но в ответ он увидел понимающий взгляд, неповторимый взгляд Майка и был счастлив. Счастлив оттого, что когда-то ошибочно предположил, что мнение гостя о нем резко изменится, лишь тот узнает горькую правду. Но нет, тот самый живой человеческий взгляд направлен прямо ему в глаза. Он не изменился, он стал еще светлее, и это было для Вальтера важнее всего на свете.
Майк не переставал дивиться неповторимому новому миру. Подумать только: он два с половиной месяца жил в доме у вампира, даже не подозревая об этом. Сегодня он услышал поистине хватающую за душу речь и осознал, как много страданий перенес этот человек. Да, именно человек, а не вампир. Пусть кровь больше не бьется в его жилах, а кожа не ощущает свежести утреннего бриза. Но внутри него, в груди все еще живет душа, добрая душа, и это дает ему право называться человеком, кто бы ни считал иначе. Теперь Майк понял, почему Вальтер был удивлен, что измученный путник никогда не слышал его имени. Прокляли его. Прокляли всем народом, вычеркнув из списка тех, кто именуется человеком. Но неужели в Сиенсэле живет такой безжалостный народ?.. Нет! Майк не верит и никогда не поверил бы в это. Похоже, сиенсэльцы всего лишь смирились с тем, с чем мириться не хотели.
После серьезной беседы в гостиной гость и хозяин долго не могли нарушить тишину. Но эта пауза в их разговоре была необходимой. И когда каждый из них привел в порядок свои мысли и их уста вновь стали ронять легкие слова, они поняли, что сроднились. Вальтер Беллион благодарил судьбу за то, что однажды ветреной ночью к нему в дом постучался беглец. Потеряв любимую супругу, он уже не надеялся встретить человека, который смог бы так же непринужденно смотреть ему в глаза, заставляя забывать, кем он является. Он будто видел в своем госте человека из другого мира…
Майк долго смотрел в глаза Сандре. Он видел в этих глазах жизнь. Он видел в них надежду, крошечный огонек, мерцающий в глубине тоскливого взгляда. Это она, графиня Доки, благороднейшая женщина, несправедливо потерявшая все в этой жизни. Нет, так не должно быть! Нельзя просто сидеть и соглашаться со злом. Нужно бороться с ним! И именно этот удивительный взгляд волчицы решил многое.
Загадочно уплывал роскошный месяц Единорога, созывая за собой последние ночные холода и оставляя этому миру чарующие цветные дни. Лето мчалось в империю. Пламенным вечером, когда солнце, упавшее в густые леса, бросало последние стрелы навстречу зеркальному небу, Майк вошел в дом и решительно заявил:
— Хватит сидеть, сложа руки! Пришло время действовать!
— Что ты имеешь в виду? — спросил хозяин, не совсем понимая, к чему гость произнес эти слова, или делая вид?
— Скажите, господин Беллион, долго ли вы собираетесь ждать справедливости — еще тридцать лет?.. или, может, в два раза больше?.. Может, вы хотите дождаться времени, когда все люди о вас забудут, и только после этого собираетесь что-то предпринять?
— Прошу, не торопись. Объясни подробнее, от кого я должен ждать справедливости и что я должен предпринимать?
— Вальтер, прошу, не стройте из себя идиота! Вы все прекрасно понимаете.
— Какая справедливость, Майк?! — мгновенно в ответ вскипел Вальтер. — Какая?! Вся справедливость была изложена в суде 35 лет назад. Я вампир! Я виновен в том, в чем обвинял меня имперский суд. Справедливость восторжествовала! И, увы, я ничего не могу с этим поделать.
— Но вы же знаете, что это не так! Вы знаете, каким образом вы стали тем, кого проклял весь народ. Скажите, вы промолвили на суде хоть слово о культе Мертвых?
— Это ничего не изменило бы…
— Вздор! Это могло многое изменить!
— Да пойми ты, Майк! Я вампир! В моем теле уже давно нет ни капли живого вещества. Подумай сам: как существо, подобное мне, может управлять целым графством? Народ никогда не пожелал бы находиться под властью жалкого кровососа. Клянусь Вертимой, император ни за что не допустил бы этого.
Майк не мог не признать, что его собеседник прав. Однако, заведя этот разговор, он был как никогда решителен и не желал уступать.
— Хорошо, — вынужден был согласиться он. — Вам скорее всего уже не вернуть свой титул, роскошный замок и былое признание. Но неужели вы не способны побороться за свою честь? Ведь вы знаете, что были заражены этой ужасной болезнью не по своей воле, и потому не заслуживаете всеобщего проклятья.
— Хм. Ты думаешь, я никогда не задумывался над этим? Не сомневайся, я тоже уверен, что, знай народ всю правду обо мне, я смог бы добиться прощения…
— Неужели! — воскликнул Майк. — Неужели я это слышу?! А я уж хотел хоронить в вас всякую надежду.
— Надежда никогда не угасает. Однако уверен ли ты, что кто-то захочет слушать никому не нужные доводы жалкого вампира?
— Это я постараюсь исправить!
— И каким же образом, позволь осведомиться?
— Я найду лекарство от вампиризма!
— Что?!
— Нет, нет, вы не ослышались. Я завтра же отправляюсь в поход!
— Безумец! Ты хоть понимаешь, с чем тебе придется столкнуться?!
— Я готов ко всему! Поверьте, я могу себя защитить. А от вас я хотел бы узнать: старый целитель Вильбур — единственный человек, у кого вы спрашивали о лекарстве?