одиночестве. С северной стороны послышался волчий вой. Отгоняя от себя страшные воспоминания, Майк нагнал проводника и более ни на шаг от него не отходил.
Наконец до ушей путников долетели звуки падающей воды. Долгий и утомительный путь по ночному лесу привел их к небольшому водопаду. Воды из широкого ручья, вытекающего, очевидно, из Морфиса, с шумом низвергались в огромное болото, глухое и мрачное, не отражающее ни капли чарующего лунного света. Водный же поток, резво плывущий вниз по мягкому воздуху, нежно сиял ночным серебром, делая это место довольно живописным. Сектант уверенно зашагал к водопаду, и вскоре Майк заметил, что прямо под обрывом, с которого падала холодная вода, пролегает узкая дорожка. Спустя мгновение оба путника скрылись за сверкающей водной лентой и вышли к большому оврагу, граничащему с серой болотной гладью, готовой в любой момент поглотить все, что ей ненароком попадется. Там, внизу оврага был вход в подземелье, и два темных силуэта в призрачном свете водопада направились именно туда.
Лесная резиденция культа Мертвых поражала своей оригинальностью. Уютная пещера в заболоченной местности, в месте, куда вряд ли забредет имперец, была идеальным пристанищем для запрещенной организации. Пещера была небольшой, но довольно просторной, имела множество комнат, где жило и поклонялось тьме около тридцати человек. Очевидно, расположение сектантов в природном помещении проводилось согласно иерархии культа. За узким коридором входа находились комнаты молодых последователей, волей судьбы оказавшихся среди «детей Лиолата». Элита же культа располагалась в дальнем крыле пещеры, куда вел такой же узкий коридор. Посреди жилища сектантов находилась просторная ритуальная зала. Здесь все вокруг было увешано черными коврами с изображением непонятных и пугающих символов, а в самом центре стоял небольшой стеклянный сосуд, жидкость в котором красноватым светом освещала все помещение. Удивительная вещь. Даже отсюда были слышны звуки водопада — единственное, что напоминало здесь о внешнем мире. Так и живет уже много лет запрещенный в империи культ Мертвых.
На вошедших мало кто обратил внимание. Лишь молодые последователи любопытно взирали на новобранца, пока тот следовал в дальнюю комнату. Наконец проводник Майка остановился и предложил тому пройти в тесный кабинет, где восседал предводитель. Это был человек, который выглядел, словно старик лет семидесяти. Он был облачен в черную мантию, как и все, кого новобранец видел в пещере. Капюшон предводителя был спущен, и Майк хорошо разглядел его лицо. Кроме глубоких морщин, впалых щек и старческого взгляда, ничто не выделяло его мрачный облик. А неухоженная копна мертвых седых волос прекрасно дополняла его не слишком приятный портрет.
— Не похож ты, сынок, на нашего собрата… — хрипло протянул предводитель, а после паузы добавил: — Но мы сделаем из тебя того, кем ты должен быть. Меня величают Мортелио, и я являюсь старейшиной культа. С этой минуты ты входишь в нашу семью. Отныне ты сын Лиолата, дитя тьмы. Прими эту мантию.
Майк с поддельной гордостью облачился в новое одеяние и стал похожим на всех.
— Собирайтесь, — воскликнул Мортелио, обращаясь ко всем. — Час молитвы настал!
По команде старейшины сектанты покинули свои комнаты и выстроились у выхода. В пещере воцарилось безмолвие, и вскоре Мортелио вывел всех на улицу. В ночной тьме к вершине водопада поднималось около тридцати поклонников тьмы. Ни звука не доносилось из человеческих уст, сектанты шли молча, опустив свои головы.
У ручья, чей шум и днем и ночью был слышен в пещере, стояла каменная статуя. На ней был изображен некрасивый на лицо человек, имевший свои уникальные особенности: крылья и хвост. Существо, которое и человеком-то сложно назвать, гневно взирало на собравшихся здесь людей и скалило свои острые зубы. Если бы статую можно было окрасить в черный и красный цвета, это существо могло бы сойти за демона, не так давно побежденного Майком во сне. Это был Лиолат — темное божество запрещенного и забытого культа. И несмотря на то, что это всего лишь статуя, она была способна вселить ужас в наблюдателя. Король тьмы, словно живой, смотрел на Майка, заставляя его невольно содрогаться. Пред статуей Лиолата находился жертвенный алтарь: громадная каменная плита с лежащим на ней безжизненным телом косули, волей жестокой судьбы оказавшейся в руках сектантов. Алтарь был пропитан животной кровью, а в воздухе витал чудовищный запах смерти. Пораженный ужасным зрелищем, Майк незаметно склонил голову перед ни в чем не повинной косулей.
— О, отец ночи! — начал Мортелио. — О, преподобный Лиолат! Твои сыновья явились сегодня в это священное место, чтобы склонить головы пред твоим безграничным могуществом. — Как только последний звук сорвался с губ старейшины, все присутствующие упали на колени. Майку пришлось сделать то же самое. — Прими этот дар — видимо, Мортелио имел в виду тело убитого животного — в знак нашей верности и безграничной благодарности за то, что ты даришь нам жизнь. А мы живем, чтобы служить тебе, о великий и могущественный Лиолат!
Над лесом пролетела безмолвная пауза, за которую сектанты несколько раз поклонились своему повелителю.
— Сегодня на верный путь ступил еще один человек из этого мира, — продолжал старейшина. — Наша семья пополнилась новобранцем. — Он обратился к Майку: — Встань и представься! Отец ночи желает услышать твое имя.
— Меня зовут Амьен, о преподобнейший Лиолат, — дрожащим голосом промолвил новичок и, заметив одобрительную улыбку предводителя, вновь упал на колени, а тот продолжил:
— Мы рождены, чтобы восхвалять твое имя, о ужаснейший из богов! Твои сыновья будут вечно ждать твоего прихода, ибо он неизбежен!
После этих слов толпа темных силуэтов вновь осыпала статую поклонами, и молитва была окончена. По команде Мортелио сектанты вновь выстроились в ряд и безмолвно покинули это ужасное место. Детей Лиолата ждал короткий сон, а рано утром они вновь поднимутся сюда, чтобы отдать почтение своему зловещему повелителю.
Так прошла первая неделя Майка в глухом лесу, где нашел свое пристанище культ Мертвых. Каждый день его слух баловал приятный шум водопада, и каждую ночь его взор отравляли жуткие зрелища запрещенных ритуалов. Находясь среди поклонников тьмы, новобранец перестал высыпаться, почти не ел, стал ослабленным и потерянным. Лицо его побледнело, и теперь он окончательно стал похож на остальных членов культа. Его губы, казалось, стерли из памяти улыбку, а в глазах исчезла та самая искра, что наполняет их жизнью. В душе Майк сильно тосковал по империи, но великий Морфис отделил его от внешнего мира и поселил в другом, мрачном и спокойном. Он горел желанием поскорее вырваться отсюда, но помнил о том, зачем он здесь.
Что касается лекарства от вампиризма, то поначалу новобранец впал в отчаяние, поскольку зелья нигде найти не удавалось. Незаметно обшарив всю пещеру, Майк не нашел ничего, что могло бы напоминать нужную микстуру. Спросить об этом он ни у кого не мог, а самостоятельные поиски завершились неудачей. И на этой почве новичка охватило смятение, придававшее его лицу подходящее выражение для сектантских молитв. Но однажды в пещеру к сектантам заявился пожилой бородатый алхимик, и этот день в корне изменил душевное состояние Майка и усилил его веру в успех. Оказывается, старик живет отдельно от культа, в своей пещере неподалеку отсюда. Он не посещает общие молитвы, а молится в своей лаборатории. Алхимик, которого звали Корнелиус, был второй фигурой в культе после самого Мортелио. Каждый день он усердно трудился в лаборатории над созданием новых зелий, что делало его незаменимым членом культа Мертвых.
Алхимик навестил жилище сектантов неспроста. Он произнес слова, вселившие в Майка надежду. Дело в том, что его помощник — член культа, который специально избирается на эту должность — не вернулся из похода за редкими травами. Поэтому Корнелиус объявил об избрании нового помощника. Все желающие променять сектантские будни на жизнь в пещере алхимика должны были пройти испытание. Его организовывал сам Корнелиус, и оно должно было выявить у кандидата способности в новом для него занятии. Прочие качества алхимика не интересовали. Естественно, Майк был одним из тех, кто пожелал пройти загадочное испытание. В соперниках у него оказалось еще четверо сектантов.
Испытание Корнелиуса заключалось в следующем. Перед кандидатами ставилось десять сосудов с различными отварами. Все снадобья были различны по цвету, запаху и эффектам, сопровождающим человека после их испития. Так вот, сектантам нужно было, пользуясь лишь своими зрением и обонянием, определить, в каком из сосудов находится зелье, восстанавливающее силы после тяжелой болезни или иных физических потрясений. Пробовать снадобья на вкус запрещалось.
Итак, испытание началось. Участники набросились на сосуды и принялись тщательно их осматривать и обнюхивать. Майк был одним из этих людей, и он был полон желания приблизиться к заветному лекарству от вампиризма.
В первом сосуде находилась густая черная жидкость с отвратительным запахом. Неужели это жуткое зелье может от чего-нибудь излечить?.. Жидкость во второй колбе почти не отличалась от простой воды, правда на дне тонким слоем сгущался темно-зеленый осадок; запаха снадобье не издавало. Третий сосуд был наполнен ароматным отваром, наполнявшим лесной воздух свежестью каких-то трав. Это зелье вполне могло бы сойти за лечебный эликсир. Четвертое творение алхимика выглядело, пожалуй, отвратительнее всех остальных, однако его запах был довольно приятным. Пятый сосуд, казалось, был наполнен свежим элем, что подают в сиенсэльских тавернах. А вот колба с шестым отваром больше остальных привлекла внимание Майка. Когда-то он уже чувствовал этот запах… Маленькая уютная комната, полумрак мерцающих свечей… Да, это именно тот отвар, который готовил брат Мариус в Антильском монастыре. Это он, чей неповторимый аромат плавно витал по монастырскому помещению. Это он, чей бодрящий вкус, словно по наставлению отца Иллариона, отдавал гостю из прошлого всю свою энергию и возвращал ему былые силы. К оставшимся колбам Майк даже не подошел.