— Умри! — в гневе кричал Альдар Берен.
Но он явно уступал своему оппоненту. Может, на этом сказывался возраст мага: ведь он был, вероятно, ровесником Иллариона. А может, свое слово сказала та самая недооценка врага. В любом случае, магические атаки Майка были быстрее и мощнее, несмотря на то, что магия — конек Берена. Ну а когда в ход пустился гербовый меч Доки, результат сражения был предрешен. В надвигающемся отчаянии маг стал отмечать уникальность боевых приемов, которыми пользуется его противник. Понял ли он, что научить этому могло лишь «Пособие для рыцаря» или нет — так и осталось загадкой. Однако вскоре острый клинок Майка смертельно ранил его, и он, лежа на полу собственного дома и истекая кровью, с иронической улыбкой на лице заметил:
— Ты победил. Но этим ты решил судьбу империи: ничего, кроме тьмы, не ждет ее…
— Ответь мне, Берен! Что должно произойти?
Но маг, стремительно удаляясь от этого мира, беспамятно твердил:
— Это неизбежно…
— Что бы ни случилось, я не готов умереть за Сиенсэль… — промолвил Майк то ли бездыханному телу Альдара, то ли пустой алхимической лаборатории. — Я готов сражаться за него!
Покинув дом поверженного Берена, гость из прошлого направился в таверну, где и заночевал. А наутро он распрощался с Дитмондом и отправился в Антильский монастырь по знакомой лесной дороге. К вечеру Майк достиг трактира «Северная стрела». Именно отсюда его когда-то похитили и увезли в заточение к Валомару, именно здесь он последний раз видел монаха Иллариона. Новой их встрече никто не осмелится помешать. До монастыря остался всего день пути; да и за спокойствие грядущей ночи путник уже не беспокоился: тот, кто желал ему смерти, уже повидался с ней сам.
Весть о нападении ваалов достигла трактира на следующее утро. Постояльцы восприняли ее с ужасом, и многие из них тут же разбежались по своим деревням. Пожалуй, еще никогда заведение Арманда не пустело так мгновенно. Узнав о вторжении, Майк прервал свой завтрак и незамедлительно отправился по лесной дороге в сторону монастыря.
По пути к истокам реки Антиль гостя из прошлого посещали разные мысли. В голове его утомительно сливались удивительные картины: отважный рыцарь Элтон Гииза, Понтилия, Альдар Берен, внезапное нашествие ваалов. Все это постепенно связывается в одну картину, приоткрывая смысл глобальной игры. Природа вокруг по-прежнему прекрасна, но близость войны уже ощущалась в целебном северном воздухе.
Ближе к вечеру Майк увидел тонкую ленту дыма над лесом. Антиль был близок, и, опасаясь, что монастырь может быть в опасности, путник ускорил шаг, несмотря на усталость. Чутье не обмануло его: когда лес расступился, пред ним открылась Антильская возвышенность… и монастырь, весь в огне. Впереди слышались звуки сражения: монахи защищали свою обитель от напавших на нее ваалов. Враги превосходили хозяев монастыря в численности, но те не собирались сдаваться незваным гостям с востока. Не медля ни секунды, Майк ринулся к толпе священнослужителей и вступил в кровопролитную схватку. Сегодня он впервые увидел ваалов вживую. Это были существа, не вызывающие своим видом ничего, кроме отвращения. И тем не менее их нельзя было назвать монстрами в том понимании этого слова, которое было у людей в далеком прошлом. Ваал имел множество сходств с обычным человеком. Красная кожа, высокий рост и демонические черты лица — вот лишь различия. Во всем же остальном дети зла были похожи на людей, являясь, однако, их главными врагами с самых давних времен.
Подкрепление в виде Майка оказало существенную помощь монахам. Многие из них не могли не заметить большой силы гостя и неплохого владения боевым искусством. Некоторые из священнослужителей узнали бывшего ученика Иллариона, и гордость громче заговорила в их сердцах. Звенели мечи, в воздухе витали разноцветные воплощения магической энергии. Шел бой. Майк взглядом искал в толпе своего учителя, но тот не попадался ему на глаза. Между тем сражение проходило и в самом здании монастыря, пылающем огнем, и гость из прошлого ринулся туда. К его приходу враг в здании был повержен, и монахи окружили раненных и убитых. И тут, к своему величайшему горю, среди лежавших на холодном полу монахов Майк заприметил своего учителя. Тот молча лежал, истекая кровью, а над ним был склонен его верный ученик брат Мариус. Все остальные монахи, за исключением тех, кому уже не поможешь, бросились к выходу, на помощь своим.
— Майк… — прохрипел отец Илларион. — Я правда вижу тебя… или это предсмертные видения?..
— Правда, это я, — ответил гость из прошлого, склоняясь над тяжело раненным; брат Мариус также был крайне удивлен такой встрече.
— Так значит, Берену не удалось осуществить свой замысел… — промолвил умирающий учитель.
— Берен мертв! Я отомстил за себя и за вас, Элтон Гииза.
Услышав эти слова, монах с недоумением уставился на своего ученика и громко закашлял кровью.
— Ты… ты знаешь… — с трудом проговорил он.
— Да, теперь я знаю о вас немало, — подтвердил Майк, доставая из походной сумки «Пособие для рыцаря», но, заметив ухудшение состояния учителя, бросился к нему и стал откачивать, приговаривая: — Не уходите, отче! Вы слышите меня, очнитесь!
Наконец на пару с братом Мариусом ему удалось привести монаха в чувства, и тот продолжил разговор.
— Да, я был рыцарем Алого Лепестка. И я сражался за Понтилию… но… мы проиграли… а орден потерял своих воинов…
— Валомар жив!
— Что?.. Неужели…
— Проклятый Берен знал об этом… — и Майк рассказал Иллариону обо всех своих приключениях, начиная от похищения из трактира «Северная стрела» и до сего момента. Пожалуй, больше всех содержанием этой беседы был удивлен брат Мариус, метавшийся вокруг раненного, используя все средства, чтобы продлить ему жизнь.
— Мой друг жив… — печально промолвил монах, и холодная слеза медленно прокатилась по его щеке. — Как жаль, что я не смогу его больше увидеть…
— Не падайте духом, отче, — подхватил брат Мариус. — Держитесь, не уходите в мир иной!
— Теперь вы знаете все, — продолжил Майк. — И я молю, поведайте мне главную тайну. Каково мое предназначение? Почему одни берегут меня, а другие желают мне смерти? Кто я в этом мире?
Илларион с трудом поглотил очередную порцию лечебного зелья, которым поил его брат Мариус, и наконец заговорил:
— Я поведаю тебе одну легенду, Майк, — его голос усилился, и, казалось, ему стало гораздо лучше. — Много лет назад великий полководец и первый император Эмфилио Колумб поверг в бою самого короля Айтара, предводителя злобных ваалов. Однако, как гласит легенда, Айтар не был побежден окончательно, а только лишь лишился своей телесной оболочки. Дух короля был изгнан из Сиенсэля богами. Но… предание гласит о некоем договоре, заключенном между Темной и Светлой сторонами. В этом договоре было якобы написано, что Айтар может вернуться в этот мир, но при одном условии…
— Каком же? — не терпелось Майку.
— Ключом в Сиенсэль для темных сил должен был стать посланник из другого мира. Этот человек, плохо приспособленный к новым условиям жизни, по договору, должен был прожить в империи некий отрезок времени, не потеряв главного — своей жизни. Если же смерть в любом виде настигнет гостя — врата для Айтара закрыты. Именно поэтому тебя похитили и хотели убить. Альдар Берен преследовал цель спасения империи, однако для этого нужно было пожертвовать жизнью одного человека. И этот человек ты, Майк. Ты тот посланник из мира иного, что волею Высших Сил был вовлечен в эту судьбоносную игру. И ты причина грядущей войны, знай это. Но вина в этом лишь моя… но я не мог иначе. Я не мог лишить тебя жизни…
— Я… я обязан вам своим существованием, — дрожащим голосом промолвил Майк. — И я обязан этой империи! Этот мир прекрасен, и я не позволю темным силам овладеть им! Я не пожалею жизни ради Сиенсэля!
— Я верю в тебя, мой ученик… — вновь захрипел Илларион; брат Мариус стал замечать, что состояние монаха резко ухудшается. Но тот дрожащими руками разорвал на себе свою рясу, и на окровавленной его груди засиял серебряный медальон. — Возьми его, это символ Алого Лепестка. — Майк снял медальон с шеи учителя и крепко сжал его в руках. — Отныне ты рыцарь Алого Лепестка, воин света. С сего момента ты становишься продолжателем нашего дела и будешь, не жалея себя, сражаться с темными силами во имя Трех Божеств и ставленника их — императора. А мне уже ничто не поможет. Но я ухожу с чувством выполненного долга, ибо мой медальон будет огибать шею достойного человека… — он сделал глубокий хриплый вдох и успел лишь промолвить:
— Прощай…
— Отче, не уходи! — в один голос кричали оба ученика.
Но Илларион умер. Умер на руках у своих верных учеников, отдав душу Богам, которым служил. В тот самый миг, когда последний выдох унес за собой дух монаха, гость из прошлого понял, кого потерял. В просторном помещении полуразрушенного монастыря, дымном, непроглядном, он держал безжизненную руку своего учителя. Майк с безумной надеждой смотрел в застывшие глаза покойного, ожидая вновь ощутить на себе тот взгляд, чистый и желанный, взгляд спасителя. Но сияющие некогда очи теперь безответны. Навсегда. Брат Мариус безмолвно сидел рядом, не скрывая своих монашеских слез…
Тем временем несчастных окружила толпа монахов: защитникам обители удалось победить врага и нападавшие ваалы были уничтожены. Священнослужители скорбно преклонили головы перед своими погибшими собратьями, после чего принялись разбирать завалы и переносить убитых. В возникшей безмолвной суете Майк вдруг промолвил:
— Я должен быть не здесь! Прощай, Антиль! Я отомщу за тебя, обещаю!
— Постой! — воскликнул в след ему брат Мариус. — Я пойду с тобой! Я больше не смогу находиться в этих стенах, зная, что в монастыре не достает одного человека…
После этих слов ученики погибшего монаха откланялись и немедленно отправились в столицу.
XXIV
«День 22-й месяца Гепарда. Минуло ровно два дня с начала нежданной войны. Дока и Нартэль взяты ваалами, гарнизоны городов разгромлены, а мирные жители взяты в плен. Подкрепление, высланное на помощь осажденным городам, лишь сейчас подходит к их стенам. В ближайшие дни на востоке ожидаются кровопролитные сражения. Войска имперской армии попытаются отбить у противника Доку и Нартэль и прогнать злобных ваалов со своих территорий. Перед мужчинами Сиенсэля стоит нелегкая задача. Женщины, молитесь за них!..»